Возможно, мы имеем дело с эффектом, который в физике обозначен как «блочная Вселенная»: поскольку скорость света ограничена, то во Вселенной, по крайней мере в каком-то смысле, есть такие фрагменты (локальности, блоки), события в которых не покидают их пределов и не могут оказать влияние на события, происходящие в других фрагментах (локальностях, блоках) Вселенной. То есть, все, конечно, связано со всем (гравитационными взаимодействиями, запутанностью и т. д.), но есть и локальности.
Однако, как я определяю границы той или иной конкретной ситуации?
Всякая ситуация (положение вещей) – есть отношения (то, что происходит) реальности, которые и создают это положение вещей.
Обычная моя тактика, вне намеренной озадаченности, заключается в том, что я определяю всякую ситуацию как-то. Например, я говорю – «я пишу книгу по методологии», или «мы решаем, жить нам вместе или разойтись». Таким образом, возникает некий контекст, в котором я и буду строить свои представления о реальности, мало согласуясь с тем, что происходит на самом деле.
Мне легко сказать дальше, что «это уже не первая моя книга по методологии, а до этого я написал такие-то…», что «методология мышления – это о том-то.», «задача данной конкретной работы осветить то-то.» и т. д.
Описывая свои отношения с партнером, я скажу, что «мы встречаемся уже столько-то лет», «в наших отношениях есть такие-то положительные моменты, такие-то – отрицательные», «раньше была страсть, а теперь отношения превратились в привычку» и т. д.
Как не трудно заметить, я вовсе не пунктирую реальность, не пытаюсь усмотреть в ней новые, до сих пор незамеченные мною отношения. Я совершенно не вижу того, что происходит на самом деле, а лишь пытаюсь осмыслить уже существующие во мне представления на данную «тему». По сути, я просто воспроизвожу некий нарратив, который, на самом деле, уже давно во мне сложился.
Так что, вроде бы я и определил ситуацию в реальности, но тут же из нее – из этой самой реальности – и выпал. А то, с чем я теперь имею дело, уже даже нельзя назвать «положением вещей», это лишь набор моих представлений – множество интеллектуальных объектов, которые были созданы мною «за отчетный период».
Образно говоря, «волновая функция» отношений тут же схлопывается – кот или жив, или мертв, – никакой вероятности. То же обстоятельство, что у меня нет «чувства определенности», «ощущения ясности происходящего», но лишь сплошные «сомнения» и «размышления» вокруг да около, никак этой «схлопнутости» не противоречит: представления на то и представления (тем они и отличаются от реконструкции), что они лишь скрывают реальное положение вещей, а потому увидеть в своих представлениях выход из проблемной ситуации (увидеть в них пути ее разрешения) совершенно невозможно.
Короче говоря, выводы, к которым я приду, рассуждая подобным образом (вороша собственные нарративы), уже по сути заложены в тех моих представлениях, которые были сформированы мною к настоящему моменту на данную «тему».
Я не думаю о том, что происходит – каково действительное положение вещей в ситуации, а нахожусь целиком и полностью в предзаданной уже системе представлений, внутренняя конфигурация которых и определит мой вывод (например, «книга получится хорошей и нужной», а «расставаться с партнером пока рано»).
Собственно феномен «факта» и должен помочь нам выскочить из замкнутого круга своих автоматизмов (навязчивых представлений, наработанных нарративов), обратив нас к действительной реальности – к тому, что происходит на самом деле.
14. Сделаем переход хода и вернемся к началу: да, мы определяем для себя некую ситуацию, в результате чего возникает определенный контекст (это неизбежно, иначе мы просто не сможем озадачиться).
Теперь нам нужно как можно дольше сохранять некую неопределенность (неясность, озадаченность) – не допустить схлопования отношений в реальности данной ситуации («коллапса волновой функции»).
И единственный способ добиться сохранения этой неопределенности – попытаться не ограничивать пределы ситуации данным узким контекстом, хотя он и будет автоматически навязываться нам нашими представлениями.
Для этого нам, прежде всего, следует определить какие силы действуют в данной ситуации, или, другими словами – о положении каких «вещей» мы должны думать (на предмет чего именно нам следует «пунктировать реальность»)?
В случае примера с книгой такими «вещами», принадлежащими ситуации, являются, например, сама книга, тема книги, аудитория книги, проведенные исследования, другие работы на эту же тему и т. д.
В случае с партнером эти «вещи» – я сам как участник этих отношений, партнер, желаемые мною отношения, желаемые им/ею отношения, наличные отношения, проблемные ситуации в отношениях, прошлый опыт, динамика отношений, возникновение вопроса о необходимости прервать отношения и т. д.
По существу, мы пока что делаем практически все то же самое, что и в предыдущем случае, но, будучи в состоянии озадаченности, мы не фиксируем некую, как нам кажется, данность, а лишь маркируем точки ситуации, выявляем составляющие ее вещи.
Этот подход позволяет нам сохранять вариативность (избежать «коллапса волновой функции»), что обеспечивает потенциальную возможность каких-то новых решений, если ситуация будет реструктурирована нами достаточно объемно и детально.
Да, мы задали общие контуры ситуации, но не стали превращать ее в уже известный нам нарратив, мы озадачиваемся отдельными вещами данного положения вещей.
15. Собственно, сейчас можно попытаться, хотя бы в первом приближении, прояснить, что же такое «факт».
«Факт» – это не какое-то уже существующее в нас представление о вещи (созданные загодя интеллектуальные объекты), а выявленное (благодаря пунктированию реальности) положение (то есть, отношение) данной вещи в различных других контекстах (то есть без жесткого ограничения пределами того контекста, который был задан изначально соответствующей исходной ситуацией).
Если я не использую озадаченное мышление, а, услышав соответствующий словесный раздражитель, пытаюсь сразу говорить о данной ситуации (о некоем данном положении вещей), то единственное, что я могу сделать, это достать из закромов своей памяти уже заготовленные мною прежде интеллектуальные объекты (объединенные в представления), которые соответствуют нарративу, сформированному мною (как целостность, как сложный интеллектуальный объект) применительно к данной ситуации.
Если же я предлагаю себе для начала подумать об отдельных «вещах», составляющих положение данной ситуации, причем, подумать о них в рамках тех контекстов, которые, возможно, находятся далеко за пределами определенного мною положения вещей, то я уже не скован тем нарративом, который сопровождает данную ситуацию на уровне неких моих представлений.
И хотя контекст, при этом, мною все еще определен так же – то есть, я держу в голове именно ту ситуацию (то положение вещей), которой я и был изначально озадачен, я не могу в таком случае всю ее быстро свернуть до привычного нарратива: элементы ситуации, в некотором смысле, как бы перегружаются, усложняются, количество перекрестных отношений возрастает в прогрессии, и ни одно представление (нарратив) уже не может удержать его в рамках своей драматургии.
