28. При этом понятно, что и сами понятия «интеллектуального объекта» и «интеллектуальной функции», являясь универсалиями в рамках своего контекста (соответствующего положения вещей), могут быть рассмотрены как разнородные, в зависимости от того, в каком еще контексте (положении вещей) они могут быть нами рассмотрены.
Несомненным достоинством данных универсалий («интеллектуальный объект» и «интеллектуальная функция») является то обстоятельство, что они позволяют нам говорить о всей психической деятельности (деятельности мозга) в целом: что бы в этой «ситуации» (в этом положении вещей) ни происходило, это всегда будет производством интеллектуальных объектов (каких-то отношений отношений) интеллектуальной функцией (отношением между этими отношениями отношений).
И когда психика создает в зрительной коре визуальный образ предмета, и когда в сенсомоторной коре формируется нейронный комплекс, обеспечивающий нас автоматизмами ходьбы, езды на велосипеде или вождения автомобиля, и когда в той же сенсомоторной коре и теменной доле формируется «схема тела», и любая наша эмоциональная реакция, мысль, навык – все это интеллектуальные объекты, созданные интеллектуальной функцией.
29. Но вместе с упрощением, мы, естественно, обнаруживаем и значительные трудности: поскольку в целом вся картина психической деятельности выглядит при таком подходе абсолютно гомоморфной, нам, для того, чтобы мыслить специфические психические феномены, придется использовать еще какой-то дидактический прием.
Для решения этой – дидактической – задачи в книге «Что такое мышление? Наброски» были введены понятия «внутреннего психического пространства», «плоскости мышления» и «пространства мышления».
По сути, это, конечно, тоже абстракции, но именно благодаря им, мы можем как бы распределить интеллектуальные объекты (из совокупной гомоморфной массы) по конкретным, более узким, так сказать, «ситуациям» (положениям вещей), в зависимости от нужд нашей озадаченности.
• Под «внутренним психическим пространством» понимаются все интеллектуальные объекты, которые мы можем обнаружить, изучая психическую деятельность мозга.
• Под «плоскостью мышления» понимается тот условный уровень мышления, на котором в отношениях друг с другом находятся, будем их так называть, «связные интеллектуальные объекты». Под «связными интеллектуальными объектами» необходимо понимать такие интеллектуальные объекты, одной частью которых являются определенные «означаемые»(образы, состояния, переживания), а другой – знаковые обозначения соответствующих «означаемых» («сигналы сигналов» [И. П. Павлов]), которые, в свою очередь, тоже являются относительно сложными интеллектуальными объектами
[138].
• Под «пространством мышления» понимается совокупность «специальных интеллектуальных объектов», где последние – есть специфические интеллектуальные объекты, которые, хотя бы теоретически, сохраняют в себе некое «х» (некое неизвестное – как бы место под что-то, что себя еще себя не проявило, но что, мы предполагаем, может еще дать о себе знать). Изначально, в онтогенезе, такими специальными объектами являются для нас «другие люди», но постепенно соответствующий навык – предполагать неполноту интеллектуального объекта – распространяется и на другие интеллектуальные объекты, как бы перекочевывающие в «пространство мышления».
В узком смысле «внутреннее психическое пространство» можно противопоставить «пространству мышления». Тогда под «внутренним психическим пространством» будут пониматься все интеллектуальные объекты психической деятельности мозга, за исключением «специальных интеллектуальных объектов», которые составляют содержание «пространства мышления»
[139].
30. Для того, чтобы избежать возможной путаницы с понятием «ситуации», которое указывает нам на определенное «положение вещей» (это понятие так же является инвариантом и при обсуждении разных аспектов психической деятельности так же создает зоны избыточной неопределенности), я предлагаю в данном контексте использовать дополнительное уточнение в виде понятия «топоса».
Таким образом, мы получаем дидактическую возможность выделять различные множества интеллектуальных объектов (топосы), характеризующихся неким специфическим свойством.
Например, так можно будет говорить о «топосе плоскости мышления», в который войдет все множество «связных интеллектуальных объектов», о «топосе пространства мышления», который объединит все множество «специальных интеллектуальных объектов», или, например, просто о топосе всех интеллектуальных объектов, то есть о «внутреннем психическом пространстве».
Данные в этом разделе определения необходимы для того, чтобы попытаться раскрыть существо фундаментального парадокса, лежащего в основе наших отношений с реальностью.
Видение отношений
31. Мышление, возникшее, как кажется, для того, чтобы мы могли видеть отношения отношений (и, следуя указанию Людвига Витгенштейна – «Не думай, смотри!», – обнаруживать то, что происходит на самом деле), приводит как раз к обратному эффекту.
Там, где мы должны были бы видеть действительные «ситуации» (положения вещей), «факты» реальности и то, что происходит на самом деле (то есть, те самые отношения отношений), мы, напротив, упираемся в стену «представлений» и бесчисленные «языковые игры».
Какова механика этих спонтанно возникающих завалов, препятствующих нашим контактам с реальностью и действительному пониманию?
Пытаясь ответить на этот вопрос, давайте представим себе, пусть и с изрядной долей условности, жизнь нашего далекого предка в доязыковую эпоху.
То есть, мы в нашем мысленном эксперименте имеем человекообразную обезьяну – особь нашего с вами биологического вида, – которая живет в стае (племени), уровень культуры которого не достиг еще состояния, когда на смену естественным поведенческим реакциям индивидуумов приходят реакции, регулируемые «сигналами сигналов».
Грубо говоря, допустим, что все наши «подопытные» обладают интеллектуальными объектами недифференцированного топоса внутреннего психического пространства.
32. Социальная организация такого племени, судя по данным современной антропологии [Р. Данбар], выглядела примерно следующим образом: семьи, состоящие из 20-25 близких родственников, объединены в племя (стаю) общей численностью порядка 150-230 особей.
