Если же мы называем некий интеллектуальный объект «фактом», то это значит, что мы имеем ввиду такой «интеллектуальный объект» «пространства мышления», который, с одной стороны, сопринадлежит «миру интеллектуальной функции» (то есть не является фактом реальности как таковой, которая в силу особенностей нашей психической организации нам всегда недоступна), однако, с другой стороны, является своего рода «следом» этой фактической реальности в нашем внутреннем пространстве – то есть как бы представляет нам ее для нас
[14].
120. Вот, собственно, поэтому и приходится прибегать к образу «тензора», «тензорного поля», «тензорной метрики»: сам по себе «тензор» – это, по большому счету, есть лишь такой способ представления некоего объекта.
Но уникальность этого способа, насколько я понимаю понятие «тензора», состоит в том, что он позволяет, во-первых, полностью сохранить этот объект в реальности разных типов измерений, а во-вторых, в любом из этих измерений продолжать учитывать все напряжения, которые данный объект испытывает (и которыми он на самом-то деле образован) параллельно во всех этих разных реальностях измерений.
Представьте себе на секунду, в реальности каких измерений находится любой данный нам «факт». Давайте, иными словами, очень обобщенно и грубо посчитаем «следы», создающие этот отпечаток: фактическая реальность, мир интеллектуальной функции, внутреннее пространство психики, плоскость мышления, пространство мышления, а далее – бессчетное количество моих «я», поскольку данная фикция всегда будет разной в зависимости от того, какой частью (областью) пространства мышления, плоскости мышления или внутреннего пространства психики она (эта фикция, это мое «я») создается.
Иными словами, это невообразимое по сложности поле напряжений с гигантским количеством векторов. Однако объект, который существует в этом, с позволения сказать, поле, всегда – тот самый, а не «свой» для каждой из этих областей.
Впрочем, мы с вами можем говорить лишь о тензорном поле пространства мышления, поскольку это то единственное измерение, в котором мы находимся и «смотрим» в рамках нашего анализа (что, впрочем, совершенно не значит, что мы, в этот же самый момент, не являемся участниками всех прочих этих «измерений», хотя и не можем об этом знать).
Часть третья: Сопротивление в «мире интеллектуальной функции» и личностное «я»…
§ 1
121. Каким же образом в моем пространстве мышления накапливается (формируется) «масса» тех или иных интеллектуальных объектов?
Если бы речь шла о психическом пространстве, а не о мышлении, порождаемом в нас культурно-исторически, то, вероятно, мы могли бы прибегнуть к объяснению в рамках бихевиорального подхода – мол, все зависит от частоты предъявляемого стимула и силы его подкрепления.
Однако речь идет об интеллектуальных объектах, существование которых не связано напрямую с материальной действительностью, так что оказаться в пространстве мышления они могут только через определенное взаимодействие с другими людьми – носителями этого культурно-исторического содержания.
Поскольку же сами наши сознания (индивидуальные культурно-исторические миры) не коммуницируют, это, судя по всему, возможно лишь в ситуации актуальной и фактической конфронтации с другими людьми.
122. Как часто взрослым нужно было предъявлять мне утверждение «Земля круглая» и как сильно нужно было его подкреплять, чтобы я согласился с тем, что «Земля круглая»? Думаю, что с того момента, как я стал понимать, что такое «Земля» и что такое «круглость», это вообще не было для меня проблемой.
Однако то, что на вопрос: «Андрюша, а что ты знаешь про Землю?», я в своем детстве отвечал: «Она круглая!», вовсе не означает, что я понимал действительный смысл произносимых мною слов. Точнее говоря, я, надо полагать, вполне понимал, что такое «Земля», что такое «круглое», и даже что «Земля круглая». Но из этого ровным счетом ничего не следовало, и дело вовсе не в игре слов, о которой я уже упоминал.
Да, сейчас нам может казаться, что всестороннее понимание мироздания было у нас чуть ли не с самого рождения. И конечно, нам кажется, что и тогда – в своем детстве – мы понимали круглость Земли ровно так же, как мы понимаем ее теперь. Но все это, очевидно, является заурядной аберрацией нашей памяти.
123. Вы узнаете эти картинки?
Если мы все так хорошо поняли с первого раза о «круглости Земли», то почему на освоение этого материала затрачивается такая уйма учебных часов в средней школе? Только вдумайтесь, сколько времени и сил потребовалось нашим учителям по физике и географии, чтобы вся эта «теория» о круглости Земли влезла нам в голову?
Нам может казаться все что угодно, включая и то, что узнавание соответствующих слов обеспечивает нам мгновенное понимание сути вещей. Но это не так. И у Галилея, надо полагать, не было бы проблем, если бы понимание достигалось таким способом, да и знания о круглости земли Аристотеля не сгинули бы на тысячи лет, если бы произнесение фразы «Земля круглая» имело магическое свойство сразу становиться понятным.
124. Впрочем, «круглость Земли» – это только пример. А ведь было еще и долгое вникание в то, что такое, например, «буква», что такое «число» или музыкальная «нота», а также «сложение», «умножение», «корень», «вектор», «бесконечность», «дробь», «парабола», понятия «глагола», «спряжений», «химической связи» и «периодического закона», феномены «иностранного языка», «всемирного тяготения» и «теории эволюции»…
Быть понятыми просто так, за здорово живешь, у всех этих вещей не было ни малейшего шанса. И правда состоит в том, что решался этот вопрос вовсе не за учебной партой как таковой. Это понимание достигалось исключительно за счет совершенно другой системы координат – вовсе не эпистемологической, а социальной.
125. Только массированное, направленное, даже агрессивное воздействие на нас «пропаганды» образования и связанного с ней психологического давления со стороны взрослых и привело нас в конечном итоге к соответствующему пониманию указанных понятий и многих других вещей.
Сам факт образования совершенно неслучайно обставляется самым невероятным образом – от бесконечных расспросов: «Ты уже пошел в школу?», «А ты хочешь пойти в школу?» до «Учиться, учиться и учиться! В. И. Ленин» на большом красном плакате и «Первоклассник, первоклассник, у тебя сегодня праздник.» из каждого репродуктора.
