Правда, следует отметить, что двигаясь по северному (левому) берегу Волги к Калинину, 29-я армия генерала И. И. Масленникова, по сути, нарушала приказ № 0122 командующего Калининским фронтом от 18 октября и более ранние приказы, предписывавшие наступать на Калинин после переправы на южный (правый) берег. Из всех сил армии только 914 стрелковый полк 246-й стрелковой дивизии продолжал двигаться к городу по правому берегу Волги.
Вот как описал обстоятельства отказа командования 29-й армии от переправы М. Н. Розов, командир дивизиона 777-го артполка 246-й стрелковой дивизии:
«Вечером 17 октября в район переправы прибыли командующий войсками 29-й армии генерал И. И. Масленников и член Военного совета армии дивизионный комиссар К. А. Гуров. Никакой надежды на переброску артиллерии и танков на правый берег не было. Погода резко ухудшилась, пошел дождь со снегом. Противник же спешно подтягивал подкрепления. Оценив создавшуюся обстановку, командарм приказал командиру дивизии переправу прекратить, а переправившимся частям наступать вдоль берега на Калинин, овладеть аэродромом в Мигалове и захватить мост через Волгу на дороге Калинин – Торжок. Главным силам дивизии продолжать движение на Калинин вдоль левого берега реки».
Справедливости ради следует заметить, что возможности переправы крупных масс войск через Волгу были существенно ограничены еще и в силу подъема уровня воды в ней, вызванного подрывом плотины в районе Осташкова:
«Разгадав, видимо, наш замысел, противник взорвал накануне в районе озера Волго дамбу. Штурмовые мостики снесло, натянутые через реку тросы и канаты не выдерживали нагрузок. Пришлось сколачивать плоты».
Решение командарма-29, предварительно согласованное «через голову» И. С. Конева с командованием еще Западного фронта, мало вяжется с широко распространенными представлениями о покорных советских командирах, слепо и бездумно подчинявшихся приказам вышестоящего начальства о самоубийственных атаках в лоб. В данном случае Масленников выбрал собственный путь, который, кстати, был признан весьма спорным еще авторами военно-исторических работ начала 1950-х годов, считавшими, что атака Калинина с севера была сопряжена с трудностями переправы через Волгу в черте города, серьезно укрепленного противником. Кроме того, решение командарма почти исключало возможность образования котла вокруг Калинина, в который теоретически должны были попасть значительный силы 3-й танковой группы.
Сражение на Ленинградском шоссе 17–21 октября 1941 года.
У Конева подобное самоуправство по понятным причинам вызвало раздражение, выразившееся в письменном указании командующему 29-й армии:
«Немедленно приостановите движение на Калинин. Ваше преступное неисполнение приказа 0122 срывает намеченную мной операцию. Вам было приказано приказом 0122 и директивой 0121 форсировать р. Волга у Акишево и наступать по правому берегу р. Волга в направлении Рязаново, Даниловское. Причем по Вашим донесениям 246 сд переправилась у Акишево, а теперь получилось, что она двигалась по левому берегу р. Волга на Калинин. Приказываю: форсировать р. Волга Акишево, Избрижье, Путилово, наступать на Рязаново, Даниловское. Левее Вас наступает 31 А своей 119-й сд в р-не Городня. Сзади вас выдвигается 46 и 54 кд для форсирования р. Волга и наступления в направлении Покровское (им приказ дан особо). Донесите чем объяснить невыполнение моего приказа № 0122 и директивы № 0121. Немедленно исправляйте положение».
Впрочем, время уже в любом случае было упущено. При этом немцы весьма чутко отреагировали на передвижения 914-го стрелкового полка на южном берегу Волги:
«Так как противник силами одного полка укрепился на левом берегу Волги у Мотавино и продвинулся в направлении Красново, переправа, через которую до сих пор осуществлялось снабжение, подвергается опасности и должна быть перенесена в Черкассово».
[27]
Штаб 1-й танковой дивизии отметил также усиление давления советских частей с северо-запада на линию железнодорожного полотна. Отмечались многочисленные атаки с сильной артиллерийской подготовкой. Немецкое командование пришло к выводу, что прорыв в восточном направлении становился вопросом жизни и смерти боевой группы.
Для реализации задуманного дивизии был подчинен 2-й батальон 428-го пехотного полка 129-й пехотной дивизии, двумя днями ранее прибывший в Калинин. Он был выдвинут южнее Ленинградского шоссе и усилен батареей противотанковых пушек, имея задачу отбить Горбатый мост. По сути, немцы поставили на захват моста всё, посчитав его единственной возможностью спасти свои потрепанные части от полного разгрома. Низкая пропускная способность железнодорожного моста и уязвимость полотна перед советской артиллерией не оставляли иного выбора.
При этом сам факт использования пехотного батальона в роли спасителя боевой группы танковой дивизии выглядел, конечно, весьма своеобразно. В силу плачевного состояния частей группы Хайдебранда прорыв был в очередной раз перенесен, теперь на вторую половину дня 21 октября.
Немецкое зенитное орудие на позиции в Заволжье. Вдали видны Волжский мост и Путевой дворец.
Во второй половине дня 20 октября продолжились ставшие уже привычными атаки частей советской 30-й армии на позиции 36-й моторизованной дивизии. Согласно армейскому ЖБД, «части армии с утра вели подготовку и в 15:00 перешли в наступление. Противник оказывал сильное огневое сопротивление. Части армии успеха не имели… Противник прочно укрепился на ю.в. окраине Б. Перемерки, Греблево, имея сильный опорный пункт сопротивления в Элеваторе, дающий возможность вести фланкирующий огонь по наступающим частям 5 сд. Части дивизии к 18:00 занимали положение – 190 сп с 1/937 сп на вост. окраине М. Перемерки; 336 сп – с б-ном особого полка МВО – в роще юж. элеватор; 142 сп – с б-ном курсантов и б-ном 2 мсп, занял вос. окраину Греблево, но вследствие сильного огня противника отошел в исходное положение (200 метров вост. Греблево) … Потери: убито и ранено 115 ч. (данные уточняются)».
По всей видимости, именно в боях в районе элеватора были потеряны два последних «танкаистребителя» Т-34-57 (№ 609-20 и № 085-96) 21-й танковой бригады. Хотя, согласно ЖБД 30-й армии, бригада «приводила себя в порядок в занимаемом районе», не исключено, что отдельные танки придавались пехоте в качестве средства поддержки. Осенью 1941 года каждый свой танк в глазах советских пехотинцев был буквально «на вес золота».
В северо-восточной части города 256-я стрелковая дивизия атаковала позиции мотоциклетного батальона 36-й моторизованной дивизии, усиленного одним взводом второй роты разведывательного батальона. К 8:10 утра положение батальона, лишенного какой-либо артиллерийской поддержки, оценивалось как «критическое». Советскими частями были заняты две церкви (по всей видимости, Екатерининская и Сергиевская), с которых открывался прекрасный обзор всей северной части города. На запрос помощи со стороны авиации был получен неутешительный ответ о невозможности применения самолетов в силу низкой облачности. Только во второй половине дня в ходе контратаки немцам вновь удалось вернуть контроль над зданиями церквей и прилегающей территорией кладбища. Таким образом, бойцам 937-го стрелкового полка удалось подойти вплотную к восточному берегу Тверцы, однако мост и сам берег по-прежнему оставались в немецких р уках.
