Составители документа посетовали на слишком близкое расположение позиций воюющих сторон друг от друга, что позволяло, несмотря на «эвакуацию» мирного населения из зоны боевых действий на южный берег Волги, периодически «переходить границу». Аресты «подозрительных лиц» в условиях отсутствия в распоряжении местных комендатур достаточных «полицейских сил», судя по всему, также не исправляли ситуацию: советская артиллерия исправно наносила противнику потери.
От усилившихся артобстрелов пострадала не только немецкая пехота – испытать на себе воздействие огня полевой артиллерии пришлось и многочисленным частям люфтваффе, расположенным на калининских аэродромах.
События, произошедшие 29–31 октября на использовавшемся немцами местном аэродромном узле, сложно назвать иначе как «локальный разгром». Исследователи А. Н. Заблотский и Р. И. Ларинцев в своей книге «Воздушные мосты Третьего рейха» привели цитату из статьи корреспондента газеты «Красная звезда» старшего батальонного комиссара П. Крайнова, вышедшей 1 ноября:
«Немцы нередко располагают свои аэродромы недалеко от передовых позиций. Известны случаи, когда враг использует аэродромы и площадки, находящиеся в 6–10 километрах от линии фронта. Недавно разведчики артиллерийской части, которой командует тов. Яровой, обнаружили один такой аэродром в районе Калинина. Было установлено, что на нем совершили посадку около 40 самолетов. Артиллеристы решили разгромить неприятельские машины огнем дальнобойных орудий. Но ведению огня мешала плохая погода. Пришлось несколько повременить с осуществлением этого плана.
Утром 29 октября погода несколько улучшилась. С наблюдательного пункта видимость стала вполне сносной. Артиллеристы, подготовив данные, открыли беглый огонь из трех орудий. Обстрел длился полчаса. Руководил им старший лейтенант Беликов, находившийся на наблюдательном пункте.
Четыре немецких самолета были подбиты с первого залпа. Группа машин, видимо подготовленных к вылету, поднялась в воздух.
Тов. Беликов перенес огонь вначале влево, а затем вправо по площадке. Еще несколько самолетов, расположенных по сторонам аэродрома, оказались подбитыми. По аэродрому забегали люди. Многих из них поразило осколками снарядов… Через полтора часа, получив данные с наблюдательного пункта, командир батареи Сукомел снова открыл огонь. Прямым попаданием снаряда удалось уничтожить еще один самолет и 5 повредить. Лишь к вечеру, когда стало темнеть, немецкие самолеты, успевшие взлететь и избежать обстрела, пошли на посадку. Однако наступившая темнота не прекратила действий артиллеристов. Имея уже пристрелянные цели, батарея Сукомела в третий раз открыла огонь. Первый снаряд упал около аэродрома. Артиллеристы внесли поправку и последующими выстрелами вывели из строя еще один самолет… Всего артиллеристы подбили и повредили 14 неприятельских самолетов и уничтожили группу летного и технического состава».
По немецким данным, в ходе артобстрелов было уничтожено два (100 % повреждений) и повреждено (от 40 до 60 %) шесть истребителей Bf109F-2 из состава группы II/JG52. Эти потери были записаны на 30 октября. На следующий день был полностью уничтожен один Ju-52 (заводской номер 7285) и еще один Ju-52 (заводской номер 6979) поврежден на 20 % (возможно, именно он впоследствии был оставлен на летном поле при отступлении из Калинина). Оба транспортника принадлежали I./LLG1. Потери наземного персонала составили минимум три человека.
Противником немецкой авиации в этой «наземном воздушном бою» был 108-й пушечный артиллерийский полк. Часть была переформирована из гаубичного артполка в Гороховецких лагерях, перевооружена на 107-мм пушки образца 1910/30 годов и в середине октября переброшена на калининское направление. Именно здесь данный тип орудия был применен, пожалуй, наиболее эффектно за весь период Великой Отечественной войны.
Столь чувствительные потери за короткий отрезок времени вызвали весьма нервную реакцию командования 8-го авиакорпуса. Как отмечалось в ЖБД 3-й танковой группы, уже 29 октября «…авиакорпус попросил как можно скорее занять высоты у Котово, чтобы защитить аэродром Калинин Южный, обстреливаемый русской артиллерией. Из-за недостатка сил это не видится возможным… Кроме того, 41-й моторизованный корпус сообщает, что артиллерийский огонь по аэродрому ведется с восточного берега Волги. Наблюдатель на тригонометрическом пункте обнаружен и обстрелян. Эти сведения, однако, не смогли воспрепятствовать уходу авиакорпуса с аэродрома, вместе с зенитными подразделениями, которых будет очень не хватать в качестве противотанковых средств в системе обороны города».
Следствием этого перемещения сил люфтваффе стали сразу несколько изменений в положении сил вермахта, участвующих в сражении за город. Во-первых, отказ люфтваффе от использования аэродрома Калинин в качестве передовой авиабазы автоматически увеличил плечо подвоза всех предметов снабжения. Выгрузка горючего, боеприпасов и продовольствия, доставляемых «юнкерсами», стала теперь производиться на аэродроме Старица.
Солдаты и офицеры 252-го пехотного полка 110-й пехотной дивизии вермахта в одной из деревень Калининской области, ноябрь 1941 года.
Это решение внесло свой вклад в развитие кризиса снабжения, в котором на протяжении многих дней находились части и соединения 41-го корпуса. Так, 31 октября в ЖБД 1-й танковой дивизии отмечалось, что «ситуация со снабжением по-прежнему плохая. Продовольствия на вечерний прием пищи и на порции напитков не хватает. Запасов горючего нет вообще. Последние письма с полевой почты были получены 6 недель назад. Из-за перебазирования 8-го авиакорпуса снабжение силами люфтваффе полностью прекратилось».
С другой стороны, именно к этому моменту 161-я пехотная дивизия вермахта окончательно заняла территорию плацдармов, оставленных советскими 246-й и 119-й стрелковыми дивизиями (немцы назвали этот участок местности «Волжской дугой»), освободив пути снабжения калининской группировки на Старицком шоссе. При грамотной организации движения транспортных колонн это давало немцам надежду на относительно быстрое исправление ситуации с обеспечением войск всем необходимым. Так, уже 31 октября 36-я моторизованная дивизия получила 750 выстрелов для легких полевых гаубиц. Кроме того, высвобождение сил 161-й пехотной дивизии позволило уплотнить оборону и постепенно приступить к запланированной ранее смене подвижных соединений.
В данном контексте остается только сожалеть о том, что войска Калининского фронта больше не могли, кроме как заградительным огнем артиллерии, препятствовать подвозу противником припасов в Калинин. Нужно отдать должное командованию фронта во главе с И. С. Коневым, который с самого начала настаивал на переправе как можно большего количества сил 29-й армии через Волгу с целью окружения немецкой группировки. Даже в условиях отсутствия полноценного окружения, само по себе существование советского плацдарма прямо на жизненно важной для немцев дороге ставило под сомнение реализацию планов командования группы армий «Центр» по дальнейшему использованию подвижных соединений 3-й танковой группы.
