Еще одним следствием отказа командования 2-го воздушного флота от использования калининского аэродромного узла явилось кратковременное затруднение взаимодействия ударной авиации с сухопутными частями. По этому поводу в ЖБД 36-й моторизованной дивизии появилась запись, отнесенная ко второй половине дня 31 октября:
«Цели для люфтваффе корпусом сообщены. Самолеты, однако, так и не появились».
Впрочем, в условиях относительно стабильной линии фронта и наличия устойчивой связи эта проблема была вполне решаема.
Вынужденное оставление немецкой авиацией калининских аэродромов стало, пожалуй, единственным серьезным успехом советского наступления на город в конце октября 1941 года. Уже к вечеру последнего октябрьского дня части и соединения Калининского фронта получили оборонительные задачи. Так, 30-й армии боевым приказом № 27 от 31 октября предписывалось «прочно закрепиться на занимаемом рубеже, эшелонируя боевые порядки, создавая резервы». При этом не отменялись частные наступательные действия. Например, 256-я дивизия с 1319-м стрелковым полком должны были овладеть Тверецким мостом, а затем – всей северо-восточной частью Калинина. В свою очередь, 5-я стрелковая дивизия нацеливалась на захват немецких опорных пунктов в Греблево и Колесниково. Также предполагалось «смелыми вылазками небольших отрядов истреблять врага, дезорганизуя его тылы и управление». Ограничение масштабов поставленных задач тут же сказалось на уровне потерь – за 31 октября 30-я армия лишилась 28 убитых, что было на порядок меньше жертв предыдущих дней.
К концу месяца штаб Калининского фронта подсчитал потери, которые составили: 4119 убитых, 11793 раненых и обмороженных, 10274 пропавших без вести, 384 заболевших и 6243 по другим причинам, всего – 32813 человек. Грустным лидером среди армий фронта была 29-я (1475 убитых, 4048 раненых, 3624 пропавших без вести, 143 заболевших и 2640 – по другим причинам), одновременно сражавшаяся на двух разнесенных друг от друга направлениях. Наименьшие потери понесла 30-я армия: 463 убитых, 1760 раненых и всего 244 пропавших без вести, не считая 58 заболевших и 16 вышедших из строя по другим причинам. Впрочем, в данном случае цифры не должны вводить в заблуждение – армия понесла значительные потери в оборонительных и наступательных боях 13–17 октября, еще находясь в составе Западного фронта.
Тыловая повозка 252-го пехотного полка 110-й пехотной дивизии вермахта в деревне Мухино-Городище Калининского района, осень 1941 года.
Обращает на себя внимание соотношение убитых и пропавших без вести. Ко второй категории в реальности обычно относились попавшие в плен. Их количество довольно велико, особенно с учетом отсутствия в сражении за Калинин ярко выраженных котлов, обычно являвшихся главными «поставщиками» пленных.
Действительно, немцы в своих документах регулярно указывали численность взятых в плен и, как это ни печально, перебежчиков с советской стороны (в том числе – командиров), часто передававших противнику ценные сведения. 29 октября в ЖБД 1-й танковой дивизии появилась запись о противнике следующего содержания:
«Растущие цифры пленных и перебежчиков показывают ослабление морального духа».
Впрочем, эта фраза мирно соседствовала с утверждением о твердом намерении русских снова занять Калинин. 31 октября дивизионный журнал 36-й мд зафиксировал переход на сторону немцев 31 человека, к которым предварительно обратился перебежчик, перешедший линию фронта ранее.
Возможно, рост числа перебежчиков был связан с деморализацией части личного и командного состава советских войск. Она, в свою очередь, могла стать следствием высоких потерь в многочисленных кровопролитных атаках на укрепленные позиции противника, не приводивших к каким-либо осязаемым результатам. Как впоследствии отмечал в своих воспоминаниях начальник штаба 31-й армии генерал-майор М. И. Щедрин, «огневой бой вокруг Калинина не прекращался ни днем, ни ночью, но для проведения успешных наступательных боев нужна была серьезная подготовка. Поспешно же предпринимаемые наступательные бои, хотя и наносили потери врагу, держали его войска в постоянном напряжении, но приносили большой урон и нам, и не столько в личном составе и материальной части, сколько в моральном отношении. Подрывалась вера в наши силы и в организационные способности наших штабов и командиров».
Впрочем, и немцам, также понесшим немалые потери в ходе отражения этих атак, приходилось, мягко говоря, несладко.
Обманчивое спокойствие. Бои первой половины ноября
В первых числах ноября 1941 года линия фронта в районе Калинина стабилизировалась. Советское наступление выдохлось, не достигнув своих главных целей – освобождения города и уничтожения калининской группировки вермахта. С другой стороны, немцы также не смогли использовать преимущества своих подвижных соединений в битве за Москву, надолго завязнув в кровопролитных боях за город.
Теперь пришло время обеим воюющим сторонам «зализывать раны». И те, и другие использовали временную стабилизацию фронта для приведения измотанных войск в порядок, их пополнения и снабжения.
Н. Б. Ивушкин вспоминал:
«Полк пополнился новыми людьми. Большинство прибывших еще не участвовали в боях. В товарищеских беседах бывалые люди, ветераны полка, делились опытом боев. Они умели и пошутить, и подбодрить новичков, наслушавшихся в пути следования всяких страхов. Нервы успокаивались. Все становилось на свое место. В середине ноября стало известно, что в тылы дивизии завозят зимнее обмундирование… Бойцы получили шапки-ушанки, стеганые ватные штаны, телогрейки под шинели, теплое белье, рукавицы или перчатки, валенки. Процентов сорок личного состава одели в полушубки. Офицеры сменили свое выгоревшее на солнце и просоленное потом хлопчатобумажное обмундирование на зимнее, суконное, а также надели шерстяные свитера».
Мемуары политработника довольно точны не только в описании боев, но и в характеристике многих деталей фронтового быта:
«В окопах было сыро, холодно. И вот тогда в тылах полка начали изготовлять железные печки. Делали их из старых листов железа, водосточных труб, ведер. Вскоре они появились в блиндажах. Топили их ночью. Можно было просушить портянки, погреть руки. Налаживался окопный быт. Командир полка стал по очереди выводить подразделения в тыл части, на отдых. Многие бойцы впервые за время войны помылись, посмотрели кинокартины».
Аналогичные задачи решались и по другую сторону линии фронта. Так, 1-я танковая дивизия фронта проводила перегруппировку подразделений, подсчитывала материальную часть и принимала пополнение. На наиболее опасном участке обороны в районе Горбатого моста ее части еще 31 октября были заменены на пехоту 161-й дивизии.
В дивизионном журнале присутствует запись, датированная 4 ноября:
«От группы армий Центр прибыли в качестве пополнения 26 офицеров и 330 солдат из состава 81-го запасного батальона».
