— Ты у меня спрашиваешь? — удивился бойфренд, сделав ударение на слове «меня».
— Нет, я не спрашиваю, а утверждаю: мы гуляем. — Полный бред. Как он еще от меня после всего этого не сбежал? Наверно, парень охоч до экзотики.
Ромка нахмурился, а я решила сменить тему и показала на закадычную подружку:
— Знакомься, это Катя, моя подруга. Катя, это Роман.
Катерина натянула на лицо одну из своих коронных улыбок, которые так нравятся мужчинам, и пропела:
— Очень приятно.
— Мне еще приятнее. — Было видно, что Ромка немного смутился. — Юль, — обратился он ко мне, — ты ведь сегодня не учишься? Помнишь, мы договаривались на среду? В «Гиге» недавно бильярдную открыли, может, сходим?
Вот оно. А я так надеялась, что среда никогда не наступит! Вчера днем я испытывала смешанные чувства: с одного бока, мне не терпелось пообщаться с Ромкой, вновь услышать его приятный голос и игривый тон; с другого — я до сих пор не знала, что ему ответить. Вечером же и сегодня утром не было времени придумать, мои мысли целиком занимал маньяк, а перед глазами вставали потухшие глаза Алисы Орловской. Так что пока Роман не объявился, я, честно говоря, о нем и думать забыла. А теперь он стоит передо мной и спрашивает, пойду ли я с ним играть в бильярд. На самом деле мне до ужаса этого хотелось, но Лысый друг ясно сказал: по возможности не контактировать. А тут еще выяснилось, что он живет в одном из этих домов… Что же делать?
На помощь пришла Катька, всегда отличавшаяся особой смекалистостью:
— Юль, у тебя, кажется, дома генеральная уборка сегодня?
Точно, уборка! Я ведь и сама это придумала, да забыла.
Я усердно закивала черепушкой.
— Что же, твои родители сами не справятся? — запротестовал Ромка. — И потом я ж не на целый день тебя забираю. Поможешь им немного, а скажем, часов в семь…
— В шесть! — тут же поправила я. В шесть мне почему-то было не так страшно с ним куда-то идти, нежели в семь, когда уже начинает темнеть.
— То есть ты согласна? Отлично, — обрадовался кавалер.
Что ж, я долго мучилась, пока меньшинство все же не победило большинство. Я, наверно, никогда уже не изменю своего мнения. Меньшинство, которое в этой ситуации представляю я, не обязано страдать в угоду большинству, которое представляют все остальные заинтересованные лица. Большинство ничуть не лучше меньшинства!
— Какое меньшинство? — удивился Ромка и быстро осмотрелся, ожидая встретиться лицом к лицу с участниками гей-парада, проходившего через его двор почему-то настолько тихо, что он даже не услышал, однако ни одного представителя вышеназванного вида здесь не заприметил. — Ты о чем?
Опять я проговариваю вслух свои мысли! Эта дурацкая привычка появилась у меня еще в дурдоме. Шучу, конечно. Она появилась задолго до того, как я туда попала! Потому, видимо, и попала…
— Куда попала? — переспросил он. Да что ж это со мной такое?
Катька стояла молча и крутила пальцем у виска: она уже привыкла к мои выходкам, но не ожидала, что этим путем я заигрываю с молодыми людьми.
— Да так, мысли вслух, — покраснела я. — Не обращай внимания.
— С тобой все хорошо? — заботливо поинтересовался он. Прозвучало это как: «Ты до конца излечилась в дурке?»
— Да, все в порядке. Иди, а то пообедать не успеешь. До вечера.
— Ну, давай. В шесть у входа.
Мы смотрели ему в спину, а когда он удалился на приличное расстояние, Любимова принялась возмущаться:
— Ты что, правда пойдешь? — Так, еще один человек попал в список недовольного моими действиями большинства. Я кивнула. — Тебе мало того, что вчера было? — По дороге сюда я пересказала ей свое институтское приключение. — Ладно, все равно ведь тебя не отговоришь. И опять ведь твой новый парень связан с убийством. Как это на тебя похоже! — не удержалась она от шпильки в мой адрес, не уходя при этом далеко от истины. — К тому же дом, в котором он живет… Я попробую разложить на него Таро. — Вот уже полтора года Катька не расстается с этими дурацкими картами. До того как она взялась гадать, я считала ее самым отъявленным скептиком среди всех моих знакомых.
— Слушай, успокойся. Бильярд — людное место, ничего со мной не случится.
С этим она вроде как согласилась. Мы еще немного постояли.
— Давай попробуем найти мобильник, — предложила Катя, посмотрев по сторонам и под ноги. — Сколько времени прошло с момента убийства?
— Ее убили рано утром девятого, либо поздно ночью восьмого, кому как по душе. А сегодня у нас двенадцатое.
— Значит, четыре дня. Н-да, шансы крайне малы, но попробовать стоит.
— Шансов нет вообще и пробовать, соответственно, не стоит. — В отличие от подруги, я была закоренелой пессимисткой. — Менты тут уже все прочесали вдоль и поперек. Если б был телефон, они б его нашли.
Любимова одарила меня самоуверенной и несколько загадочной улыбкой.
— Юль, а кто из твоих родителей чаще что-нибудь находит — мама или папа?
— Мама, конечно! Папа вообще неспособен что-либо отыскать, даже если это «что-либо» лежит у него перед носом!
— Вот! — обрадовалась Катя. — Женщине лишь дана способность находить, а опера в своем большинстве — всего-навсего мужчины.
Мы взялись за дело, но тогда как Катька взялась с энтузиазмом, я же — с обреченностью. Лужи и месиво грязи, что явились итогом вчерашнего сильного ливня, разыгравшегося сразу после моего возвращения домой, радости от разыскивания телефона отнюдь не прибавили. Через минут двадцать, не меньше, мой скептицизм оправдал себя. Две озабоченные подруги облазили все кусты, поваленные деревья и нашедшие здесь вечный покой приказавшие долго жить электро- и бытовые приборы, а также отжившие свой век предметы мебели, своим видом оставлявшие желать много лучшего; все это люди просто ленились спроваживать на помойку и бросали прямо здесь, наверно, по дороге на работу. Короче, поиски не дали предполагаемых результатов. Точнее, тех, что предполагала Катька, я же была уверена в подобном исходе.
— Блин! — обозлилась подруга. — И вправду ни хрена нет! Получается, что сукин сын, убив девку, забрал ее сотовый. Зачем? Мог бы просто удалить свое сообщение.
— Может, времени не было? — не согласилась я.
— Допустим. Но все равно ж они получат распечатку ее звонков и список номеров, с которых приходили сообщения!
Я поняла, что под местоимением «они» подружка подразумевала «всего-навсего мужчин», и принялась излагать свои мысли:
— Во-первых, он мог этого не знать. Во-вторых, на официальный запрос уйдет время. В-третьих, насколько я знаю, текст сообщения все равно им будет недоступен, операторы их не хранят, так что вряд ли они номера всех что-либо приславших станут отрабатывать. Ведь обычно это простой спам.
