Ромкин голос обволакивал мои мозги, внося покой и умиротворенность своей уверенностью, рассудительностью. Жигунов имел серьезный дар все раскладывать по полочкам, делать ясным и обыденным то, что дотоле выглядело непонятным и жутким из-за своей непонятности. И начинало казаться странным, почему сама не додумалась до такой простоты. Как любит повторять Катька: «Мы с тобой никогда не ищем легких путей».
Я махнула головой, с тем чтобы прогнать это приятное, но обманчивое состояние защищенности. Я ведь дала себе слово больше не попадаться на эту удочку, и я постараюсь сдержать его.
Стоило мне вернуться на землю, как трезвость мысли оправдала себя путем выдачи свеженького оправдания своей собственной версии и, соответственно, опровержения версии, придуманной Ромкой:
— Но ведь он звонил мне. Домой. Ночью.
— Да? И что? Признавался в любви? — хохотнули по ту сторону.
— Нет, — ответила я и по-простецки добавила: — Интересовался, хочу ли я сегодня умереть. Мило, не правда ли? Совсем как Алене Звеньевой перед смертью. А через шестнадцать часов гнался за мной посреди леса, замахнувшись ножом. Что ты на это скажешь?
— Что за ересь? Это что, шутки такие?
— Ага, а убийство моего одноклассника — тоже шутка, да?! — В дверь совершенно неожиданно для меня позвонили. Тьфу ты, блин, забыла про Катьку! Как я могла? И все этот Жигунов мне! — Мне пора. Не звони мне больше, я отключу телефон. И не приходи, я переезжаю.
— Что? Куда? Зачем? Не надо!
— Тебе что за дело — куда и зачем? На меня охотятся, понимаешь? Вот зачем.
— Скажи мне, где ты будешь. Я приеду и буду тебя охранять.
Я задумалась. На самом деле предложение было весьма и весьма заманчивым. Я явно переоценила свои возможности, решив в порыве перевозбуждения нервных клеток, что смогу прожить одна на окраине малонаселенной деревушки, да в ту пору, когда еще довольно рано темнеет, а главное, с минуты на минуту ожидая там появления маньяка. Недавно мне казался этот выход единственно правильным, а теперь мне этого катастрофически не хотелось. Может, удастся уговорить лучшую подружку коротать со мной противно долгие и тягучие дни, наполненные страхом за свою жизнь и пугливым вздрагиваем всякий раз, когда с улицы доносится шум, отдаленно напоминающий осторожные шаги? Вряд ли Любимова пойдет на это даже ради меня. Из деревни добираться до института не так-то удобно. Да и вообще без компьютера, телевизора и музыкального центра, настроенного на волну любимого рок-радио, она скончается часа через четыре. Что мне делать с трупом-то одной да посреди деревни? То-то.
— Я не знаю, что сказать, — ответила я правду.
— Просто скажи, где ты будешь, — попросил он нежно и заботливо, в то же время несколько требовательно. — Если он действительно за тобой следит, резона уезжать куда-то совершенно одной я лично не наблюдаю.
В дверь ванной комнаты осторожно постучали.
— Юль, ты надолго там застряла? Автобусы раз в два часа ходят, а нам еще в магазин, опоздаем, — донесся из коридора Катькин голос.
— Извини, у меня расстройство! Подожди чуть-чуть, — ответила я подруге, завернув телефон в полотенце, однако все старания пошли прахом, так как бойфренд, стоило мне вернуться к нему, иронично изрек:
— И не стыдно тебе подругу обманывать?
— Ром, — понизила я голос до трагического шепота, — я буду в Березовке. Но лучше не приезжай, просто на всякий пожарный знай, где меня искать. — Я отключилась, но тут вспомнила, что не назвала ему номер дома. Он, конечно, стал перезванивать, но я, как представительница сообщества блондинок, сбросила его и отключила телефон, предугадав в этом замысел небес: коли не назвала сразу номер дома, значит, так суждено. Короче, сглупила.
Глава 11
— Это ты с Жигуновым столько трепалась? — спросила меня Катька по дороге в магазин. Я притворилась партизаном. — Молчишь. Только не вкручивай мне про диарею. Кто ж с телефоном-то в руке по такой нужде ходит?
— Вот, блин, сыщик! — разозлилась я. Но, скорее, на саму себя, нежели на Катю. — Ничего от тебя не утаишь.
— И что он сказал интересного? В любви признавался?
— Нет, он сказал, что тип в бейсболке — мой тайный воздыхатель.
— Вот уж глупость сморозил, — хохотнула Любимова. Ну ничего себе дела! Да, она красива, но и я не так уж плоха! Многие считают меня симпатичной. — Воздыхатель!
Мы уже стояли возле прилавка, продавец молча наблюдала за нашим диалогом, тщетно ожидая заказа: две подруги просто забыли, где они находятся.
— А почему бы и нет? — позволила я себе не согласиться.
— Господи, твой Ромка вроде умный малый, образование высшее имеет, а несет полную околесицу. И не потому, что я не верю в твой шарм, вовсе нет, а потому, что двадцать первый век не предусматривает такого поведения со стороны поклонника.
— Может быть, он старомоден? — предположила я, разом простив Любимову. Оказывается, она совсем не потешалась над моей внешностью.
— Тогда б ему было где-нибудь под семьдесят, он носил бы смокинги, плащи и шляпы и раскуривал бы сигары. А парень в косухе не ухаживает за барышнями, толкая их на проезжую часть, гонясь за ними от института, а тем паче — рассказывая страшилки на ночь. Такие парни снимаю девок в клубах, а если позволяют финансы, выбирают тех, что по вызову. Психология, понимаешь?
— Да, я с вами полностью согласна, — подала голос продавец, внимательно слушая Мисс Мудрость (я в тот момент своей подругой очень гордилась) и подперев для этой цели руками подбородок. — Так что покупать будем?
Мы извинились перед женщиной за то, что заставили себя ждать, и, набрав всякой всячины, умудрились даже успеть на автобус.
Несмотря на облупившуюся краску, домик выглядел довольно мило. Приятное впечатление не портил даже уныло таявший во дворе снег. «Коттедж» бабы Риты был одноэтажным и включал в себя следующие составляющие: застекленную с двух боков террасу, большую столовую, зал и две маленькие, но уютные спаленки, выходящие из него. Они были похожи, точно близнецы, и их двери смотрели прямо на вход в зал, который вел из столовой. Столовая и терраса соединялись между собой посредством хлипенькой на вид двери, имеющей задвижку, а уже из террасы вела главная дверь на улицу. Я была в этом доме всего пару раз, но здесь ничего не изменилось, и это радовало: не было нужды привыкать к новой обстановке, а в знакомом месте, что и говорить, всегда легче и спокойнее.
Мы попили чайку, и я с ужасом обнаружила, что Катька стала собираться домой.
— Кать, — жалобно проскулила я, — а может, ты останешься, а?
— Не могу, — с мукой проговорила подружка и сморщилась, причиной этому, скорее всего, послужили сочувствие и беспокойство за мое благополучие. — Завтра с утра в институт. Не серчай! Я навещу тебя сразу после лекций. А чтобы не скучала, я подыскала тебе пищу для извилин.
