Тетка надулась, словно проглотила жабу, но смолчала, а я, собиравшаяся расплакаться от ее слов, неожиданно расхохоталась и поняла, что опять начинаю влюбляться в своего парня. Ну и пусть он спал с этой Аленой! Это было так давно. Теперь он только мой.
Ромка с какой-то прямо-таки бараньей упертостью тащил меня к себе домой. Сама я в данный момент больше всего желала поплакаться в жилетку маме либо Кате о своей несчастной доле и горемычной судьбе, однако Роман сказал, что незачем расстраивать родителей и подругу, да и у него меня ни один маньяк не сыщет. В итоге сопротивление было сломлено, и мы направились к нему. Оказавшись в чужой квартире, куда уже думала ввиду приключившегося в прошлый раз по моей вине погрома никогда в жизни не попасть, я первым делом заняла ванную комнату. Приняв душ и вытершись полотенцем бойфренда, по которому, кстати говоря, давно плакала женская рука (по полотенцу, не по Роме), так как и его вид в целом, и чистота в частности оставляли желать лучшего, я пару раз вдохнула еле уловимый приятный мужской запах и, одевшись в чистое, удовлетворенная притопала на кухню.
— Ты голодна?
— Есть немного, — честно ответила я, прислушавшись к своему организму. Это странно, обычно в стрессовой ситуации я наотрез отказываюсь брать что-нибудь в рот, но тут желудок, очевидно, решил, что негативные эмоции, полученные в схватке с кровожадным убийцей, неплохо бы чем-нибудь заесть. Короче, пищеварительная система вынесла постановление подсобить нервной.
— Отлично. — Я уселась за обеденный стол, пока Ромка вертелся возле холодильника, выуживая оттуда кастрюльки и баночки. — Я вчера щи сварил.
— Ты варишь щи?! — моему изумлению не имелось предела. — Впервые вижу мужчину, который умеет готовить первое. Да ты мечта, а не мужчина.
Роман слегка покраснел и решился развеять мои надежды:
— Нет. На самом деле это был эксперимент. Я тоже ничего не умею готовить, кроме пельменей и яичницы. Но ты не бойся, я четко следовал инструкциям, написанным в поваренной книге.
— А как ты вообще существуешь? — недоумевала я. Живет один. Звеньева вряд ли между короткими встречами с обоими парнями и, скажем так, третьими лицами успевала кому-либо из них еще и что-то варить. Хотя сомневаюсь, что она вообще это умела, да простит мне покойница, аминь. Так вот. Годами питаться одними яйцами да пельменями… Жуть.
Жигунов задумался, затем, смущенно опустив голову, пояснил:
— Ну, пару раз в неделю я к маме хожу на обед. Она кормит на убой да еще и с собой дает. Обхожусь как-то… Давай, что ли, пробовать!
Пока я клала в пиалу майонез, Ромка уже зачерпнул ложку щей, поднес ко рту, хлебнул… и тут лицо его переменилось. Уголки губ поползли вниз, брови нахмурились, глаза выпучились, а кадык нервно задергался. Рот начал самопроизвольно открываться, Ромка прикрыл его ладонью и, пробулькав что-то навроде: «Ты кушай, а я сейчас», — со скоростью спринтера рванул в ванную.
Я внимательно изучила глазами содержимое тарелки. Вопрос на повестке дня стоял следующий: а стоит ли мне пробовать экспериментальные щи? Учитывая то, что малая их доля в сию минуту благополучно очутилась в сортире, думаю, не стоит. Но прилично ли, находясь в гостях, отказываться от пищи, уже разлитой по емкостям? «Ага, а ты сильно уверена, что это можно назвать пищей? Пищевод хозяина квартиры посчитал иначе!» — вовсю хохотал внутри меня автономный голос. Как он меня достал! В то же время события последних дней говорят о том, что к нему следует прислушиваться почаще. Пусть он и язва, зато мыслит правильно. Значит, не пища, хорошо. Но даже от «непищи» этикет не советует воротить морду.
«Может быть, этикет советует блевать в гостях? А, отведав это… ЭТО, не сомневаюсь, что так оно и будет».
М-да, тоже не выход. Следовательно, нужно…
…Жигунов вернулся на кухню. Моя пиала стояла на краю обеденного стола пустая.
— Ты что, все съела?!
— Ну да! — весело откликнулась я. — Очень вкусные щи, спасибо.
— Ну ты даешь! В таком случае, может, добавки?
— Нет!! В смысле, я наелась, спасибо. Они такие сытные! Сразу видно, на мясе варил.
— Да. Молодчина! — улыбался неимоверно обрадованный Ромка. — Беру тебя в жены!
Я воспряла духом — меня берут в жены! — но Жигунову вдруг вздумалось помыть посуду, он взял со стола наши пиалы и ложки, подошел к крану и…
— Ты бы хоть раковину помыла. Обманщица, — произнес удрученно и с явным упреком.
Вот так вот. Н-да, не умеешь скрывать следы своих преступлений — не совершай их! Не нужно было выбрасывать гущу «непищи» в мусорное ведро, а жижу выливать в раковину. Теперь меня не возьмут в жены. Эх, лучше бы я впихнула в себя как-нибудь эту стряпню!
Мне стало так стыдно, что я подошла к нему сзади и обняла. Роман развернулся ко мне лицом и тоже обнял.
— Кстати, ты моя должница.
— Это еще почему? — насторожилась я.
— Позавчера ты превратила мою квартиру в сущий ад. Я весь день убирался. И даже ночь захватил. Так что ты должна мне одну глобальную уборку.
— Между прочим, когда я, чрезвычайно расстроенная, вернулась домой, там я тоже устроила погром и весь оставшийся день убиралась, а также чинила поломанные мною в приступе неконтролируемой ярости предметы. Из этого следует, что и ты должен мне одну наиглобальнейшую уборку.
— Что ж, тогда мы квиты!
— Согласна.
Мы рассмеялись.
— Кстати, насчет погрома. Когда я узрел свой торчащий матрац, то понял, что он свое отжил и купил новый, водяной.
— Супер! — одобрила я, подпрыгнув. — Всю жизнь мечтала полежать на настоящем водяном матраце!
— Что тебе мешает? Пошли!
* * *
Она обожала этот клуб. И не столько за оформление зала, музыку, сервис и частые выступления модных молодежных групп — хотя и все это здесь было на высшем уровне, — сколько за людей, которые в этом клубе частенько появлялись. Это были богатые люди. Нужные люди. Крутые. Полезные. Она всю жизнь жила отнюдь не бедно. Папа — главврач коммерческой клиники, простое обследование в которой пройти далеко не всем по средствам, не то что лечиться там. А уж врачи-то постараются, чтобы пациент одним обследованием не ограничился, обязательно можно найти какую-то неопасную, не бросающуюся в глаза, но дорого лечащуюся болячку. Иными словами, быть платным врачом выгодно. У мамы — свой салон красоты, начинала она с простого парикмахера, но очень скоро ее клиентура разрослась до москвичей, которые специально к ней ездили в область (в том числе довольно известные и влиятельные люди). Так что девушка еще с детства причисляла себя к тому, что называется «высшим светом». Школа была самая престижная, институт — самый дорогой в Москве. Но, получив профессию, она поняла, что хочет иного будущего. Ее цель — стать моделью. А что? Она красива, стройна, умеет держаться в обществе, знает правила этикета. Красиво, правильно разговаривает. Но, к сожалению, ее родители, хоть и богаты, хоть и имеют статус в обществе, но они далеки конкретно от той стези, куда ей надобно попасть. Для этого ей необходим этот клуб. А точнее, люди, что сюда заглядывают. Вариантов два: или это человек из среды модельного бизнеса, или это очень-очень, ну просто очень богатый человек, способный купить при желании весь этот бизнес с потрохами. И за него она выйдет замуж. А что? Ей уже двадцать два, а пока никто, достойный ее пристального внимания, на горизонте не засветился. А хорошо жить-то хочется.
