— Блин, у меня на три назначено собеседование! Я забыла тебе сказать, что моя соседка работает бухгалтером в районном МФЦ, она обещала устроить меня к себе!
— Так чего мы ждем? Бежим! — МФЦ располагалась довольно далеко от места, где мы находились. Но если повезет и сразу подъедет нужный автобус… В принципе, успеть нельзя, но получится опоздать всего на чуть-чуть. На любимые Катины шесть с половиной минут.
Мы кинулись вон с ярмарки, но не тут-то было: во-первых, свора людей становилась все плотнее и отзывалась на все наши телодвижения агрессивным толканием, а во-вторых, Жигунов, сволочь такая, углядел со сцены мое бегство и ринулся за нами. Догнав у первого ряда палаток, уже неподалеку от дороги, он посмел развернуть настоящий спектакль в духе шекспировских страстей: эмоционально хватал за руки, театрально бросался в ноги, произносил трогательные, слезливые и пламенные речи, губительно рыдал. В общем, всячески мешал дезертировать.
Кое-как выбившись из его цепких объятий, мы с Катей умудрились добежать до дороги, понимая, однако, что автобусом так и так не успеем. Жигунов, прихватив Родика, следовал за нами. Еще немного, и они снова возьмут нас в плен. Мне-то ничего, всего-навсего неприятно, да и только, а Любимова может лишиться тепленького местечка, уготованного для нее доброй соседкой.
Скорый взмах Катиной руки — и возле нас затормаживает желтое такси, по счастливой случайности проезжавшее мимо и оказавшееся свободным. Мы мгновенно отодвинули переднее сиденье двухдверного «Фольксвагена» и плюхнулись назад. Автомобиль тронулся.
— В МФЦ на Чехова, пожалуйста, — взмолилась подруга, хотя шофер и не думал спрашивать, куда нам надо, а ехал, казалось бы, по собственному маршруту. — И будьте любезны, побыстрее!
Водитель выполнил просьбу, после чего мы с Любимовой начали вслух поражаться, как вовремя он оказался поблизости, как здорово нам подфартило, что для нашего (в особенности — моего) везенья большая редкость, и огромное ему за это спасибо. Сидевший за рулем мужчина средних лет по-прежнему молчал, кивая в такт нашим восхищенным признаниям. Казалось, он привык к благодарности клиентов за то, что вечно бывает в нужное время в нужном месте. Однако, когда мы задали ему вполне доходчивый и целесообразный вопрос о том, в какой же фирме он трудится и номер их горячей линии, поскольку на самой машине это не было указано, и водитель в ответ опять-таки промолчал, это уже выглядело более чем странно.
Совсем неожиданно, но одновременно мы с Катей осознали, что везут нас почему-то в абсолютно другом направлении, чем мы договаривались. Я серьезно сдрейфила, а подруга, вспомнив о том, что она Женщина-кошка, полезла выяснять отношения: холерик — он и в такси холерик.
— У тебя че, компас загнулся? Не видишь, куда прешь? Нам же в другую сторону! — и тому подобное.
Здесь впервые удалось девушкам услышать голос впереди сидящего человека. Голос этот был серьезным, рассудительным, мужским баритоном с приятной хрипотцой, который сообщил нам вот что:
— Там ведутся ремонтные работы. Делают новую дорогу. Едем в объезд.
Это объяснение нас успокоило, мы расслабленно откинулись на спинку сиденья и блаженно прикрыли глаза. Все плохое — позади.
Глава 15
Все плохое, оказывается, только начиналось. Но, к великому сожалению, мы поняли это, лишь когда водитель свернул в лесополосу. Открыв глаза, мы так и подпрыгнули на сиденьях, не забыв громко ахнуть. Таксист на это никак не отозвался. Теперь стало ясно, как были убиты супруги Мироновы и парень Жанны, но это разъяснение мы навсегда унесем с собой в могилу. Я знала, что когда-нибудь это случится. Что тесный круг, все ближе и ближе подбирающийся ко мне путем устранения из игры Звеньевой, Орловской, Мироновых, а затем Ваньки, наконец сомкнется. И в центре буду я. Но, Боже, почему Катька? За что ей это, при чем здесь она? И в то же время, при чем тут я? Зачем я нужна маньяку?
Машина резко подпрыгнула на кочке, мы вздрогнули, а сзади что-то зашуршало. Обернувшись, я увидела пустые пластмассовые бутылки, что терлись друг об друга и о стекло. Водитель все так же молча вез нас в неизвестность, в глубь леса, который чем дальше, тем сильнее и страшнее сгущался. Ладно, если что — трахнем ему по балде пустой бутылкой, может, одумается.
Умница Катька, не теряя внешнего спокойствия, уверенно полезла в дамскую сумку, приговаривая:
— Где ж пудреница? Где ж моя пудреница?…
На самом деле она искала телефон. Только кому она собралась звонить? В полицию? Да ее и слушать не станут, так как открыто объяснить ситуацию мы не сможем, а разбирать тупой бабий лепет неясно о чем никто не станет.
Во что-то потыкав на дне сумки, лежавшей на коленях, она сказала:
— Наверно, дома оставила, ну ладно. Так вот, сейчас мы проедем лес и вырулим прямо к зданию районного МФЦ, — продолжила она громко и выразительно, старательно выговаривая слова. Я сразу догадалась: подруга включила громкую связь. — А тебя, Юль, потом повезут к самому дому, чтобы тебе не ходить далеко… Что? Но ведь тебе таксист объяснил, что та дорога ремонтируется! Иначе никак к нужному зданию не проедешь. Только через лес.
— Смотри, какое дерево! — подыграла я как можно громче, показывая пальцем на могучий здоровенный дуб — достопримечательность нашего города. Один раз сюда даже какой-то шаман ездил, сказал, что сей дуб — источник большой энергетической силы, так как стоит на пересечении внутренних энергетических потоков Земли.
— Юля, это не просто дерево, это дуб, — так же громко изрекла Катя поучительным тоном. — Ему уже около трехсот лет. Если верить разным околонаучным исследованиям, то стоит войти своим биополем в контакт с его корой, как он тут же начинает снабжать тебя духовной силой. Что-то вроде донора.
— Хватит болтать, — разозлился серийный убийца и довольно резко остановил машину.
Мы внутренне напряглись: что сейчас последует? Два трупа или, может, все-таки простое изнасилование?
— Поч… чему мы ос… тановились? — заикаясь, спросила я боязливо и ощутила, как затряслись колени.
Катя ткнула меня под ребра, мол, молчи, а мужчина полез в бардачок, достал оттуда маску с балахоном, а из-под сиденья — нож и стал перевоплощаться, подтвердив тем самым все наши самые жутчайшие опасения, ибо стало ясно: не видать нам изнасилования, как своих ушей. Зато очень скоро я, быть может, увижу свои собственные кишки в последний момент жизни.
Испугавшись этой перспективы, я принялась за молитву, а Катя в тот момент, когда я дошла до «да будет воля твоя», с дикими воплями: «Мамочка-а-а!!» кинулась к переднему сиденью, начав дергать в разные стороны рычаг, чтобы его отодвинуть.
— Ну быстрей же! Быстрее! — подгоняла я, так и не дочитав до конца молитву, но у подруги от волнения и страха тряслись руки, и ничего не получалось.
Псих в маске спокойно натягивал на себя балахон, так как был убежден: мы никуда от него не денемся, и от этой его спокойной уверенности нам становилось еще страшнее.
