— Пусти, дура! — шарахнулся от меня собачник, а доберман, тот, что показался мне сперва приятным, громко рыкнул. Я приготовилась падать в обморок, так как собак боялась с детства, но мужчина, прихватив животное, быстренько удалился с глаз.
— М-да, здесь придется серьезно поработать, — подвела Катя итог моим способностям, и мы пошли в сторону нужного подъезда.
Возле оного столкнулись с бомжом Васей.
— Привет. Что-нибудь случилось?
— Да, Юлия, случилось. Я снова его видел. Час назад.
— Кого? — Мое сердце непроизвольно екнуло.
— Того, что ходил за тобой по пятам. Сегодня их было двое. — Бардо поправил на башке детскую панамку, которая по причине несоразмерности все время съезжала набок. Я однажды спросила Василия, а зачем он их вообще носит, на что тот ответил со всей серьезностью, что панически боится солнечного удара. Однако такое объяснение не оправдывает ношение головного убора в любую погоду, в любой сезон, к тому же, среди хлама можно было бы подыскать себе вещь взрослого человека, потому я сделала собственный вывод: человек был счастлив лишь ребенком, оттого сия страсть к панамкам — подсознательное стремление вернуться в далекое безмятежное прошлое.
Что-то я отвлеклась. Итак, Родион с Романом были здесь. Что же им теперь от меня нужно? Их друг освобожден.
— Расскажи подробнее. Что они делали? Мимо шли? — Да, надежда слабенькая. Чтобы Жигунов решил прогуляться через мой двор, да еще и в паре с этим кексом… в ботах… Не повезет мне так.
— Нет, они приехали на машине. Тот, что в кепке, остался курить возле «Опеля», а другой зашел в подъезд и вышел минуты через две, а то и быстрее.
— Только этого мне не хватало… — пробормотала я.
Быстрее пули поднялись мы на второй этаж. И чего спешили? Боялись, что дом вот-вот взлетит в воздух? Короче, у двери в квартиру нас встретил огромный белый плюшевый медведь. Он покоился в целлофановом пакете, а между лапками зажал пеструю цветастую открытку. Я незамедлительно вскрыла пакет и достала ее.
«Милая, отважная Юлечка! Ты поймала двух жесточайших преступников, и невиновный теперь на свободе. Мы трое бесконечно тебе благодарны. С меня поход в лучший ресторан города. Целую, не держи зла. Твой Р.
P.S. Надеюсь, ты найдешь в себе силы простить меня, и тогда два любящих сердца соединятся навечно».
— Поэт… мать его, — презрительно сплюнула Катя.
Я молча улыбалась. Он любит меня! Я всегда это чувствовала! Ну и что, что женат? Скоро разведется. Я стану для его сына самой лучшей мачехой на свете! Хотя зачем такие крайности? Ребенок останется с матерью, а Ромка будет исправно платить алименты. Многие семьи так живут. Не будь развод настолько популярен в современном мире, разве позволила бы мне совесть согласиться с таким его решением? Все, что Бог ни делает, — к лучшему. Неужели я наконец-то буду счастлива?
— Даже не думай, — пригрозила мне пальцем всезнающая и всепонимающая Катька.
— Я что, опять сказала вслух? — ударила я себя по губам.
— Нет, но это и не требуется. Я вижу тебя насквозь. То, что он тут понаписал, — это все слова. А ты бестолковая… Обещаешь?
Несмотря на то, что подруга изъяснилась не слишком доходчиво, я все равно ее поняла и с понурым видом произнесла:
— Обещаю…
Глава 18
На следующий день у меня состоялось свидание с Лидой. Было как-то жутко туда идти, но все же любопытство — это сильная вещь.
Преступницу в наручниках ввели в комнату два конвоира и посадили напротив. Она выглядела, прямо скажем, не очень: волосы немытые и слипшиеся, на скуле фингал, взгляд озлобленный, даже ненавидящий.
Я понимала, что для установления открыто-доверительных отношений мне необходимо как-то с ней сблизиться, но как? Что-то сказать, но что? Изобразить на лице должное выражение, но какое? Сочувствующее? Сомневаюсь, что она сейчас больше всего нуждается именно в этом. Понимающее? А на кой ей мое понимание? Тем более что это будет ложью, и на моей мимике эта ложь отразится прямо и неприкрыто, что только усугубит положение.
Собравшись с мыслями, я рискнула сделать вот какой выпад:
— Классно дерешься. Что за школа? — и стала напряженно ожидать, что же последует дальше.
Мне повезло. Лед в глазах растаял, Лида слабо улыбнулась, и на бледных до того щеках появился легкий румянец.
— Муж научил.
Значит, Мяч. Выходит, про мастера спорта он Кате не наврал.
— И драться научил, и машину водить, — перечисляла я с намеком на восторг. — Чему еще?
— Многому… — Невзирая на односложный ответ, Пронина потеплела еще больше, став уже отдаленно напоминать ту самую одноклассницу, которую я знала, которая сидела сразу за мной и списывала у меня все контрольные.
Все, стало быть, теперь можно.
— Лида, а зачем ты Орловскую убила?
Я подивилась сама себе, насколько свободно я произнесла этот вопрос, в частности — слово «убила». Но у меня не было иного выхода. Скажи я это напряженно, осуждающе, всем своим видом показывая, что хорошие люди, к которым я себя и причисляю, никогда-никогда не нарушат божью заповедь, и Лида бы замкнулась. Или разозлилась. Ни то ни другое не приблизило бы меня к заветной цели — узнать истину.
Пронина сначала озадачилась, видимо, вспоминая, кто такая Орловская, затем, опустив голову, словно нашкодившая первоклашка, порывисто вздохнула.
— Ты знаешь меня давно, — начала она непонятно с какого бока. — Я всегда хотела блистать. Хотела быть в центре светской жизни, о которой так красиво рассказывают журналы и снимают сериалы. Прикиды от Дольче, Армани, Кавалли, своя иномарка, большой уютный дом с бассейном… И другие атрибуты роскошной жизни. Но как можно этого достигнуть, если ты — не имеющая никаких талантов девочка из семьи с достатком ниже среднего? Короче, Семенов — мой счастливый билет, однако и тут пришлось попотеть. Мне намекнули, что он фанат Шарон Стоун, вот я и перекрасилась, химию сделала и прическу такую же, как из его любимого фильма. Попался! Ну и скажи, как я могла допустить то, чтобы все, за что я так отчаянно боролась, то, что стало моим лишь на пару идиотских месяцев, в одночасье рухнуло?! Из-за какой-то потаскухи! — Лида сорвалась на крик.
— Лид, успокойся. — А про себя я думала: как можно материальные блага ставить выше всего остального? Возможно, Акунинский прав и у нее не в порядке с головой. — А при чем здесь Орловская? Она пыталась увести у тебя мужа?
— Она была его любовницей. — В этом месте меня точно стукнуло кувалдой по котелку. Говорила ведь Жанна, что у Алисы имеется взрослый богатый поклонник, но кто ж знал, что это Семенов? Иначе бы все прояснилось раньше и следующего убийства, а также покушения не случилось бы. — Знаешь, женщина всегда замечает, когда у мужа кто-то появляется. Я наняла частного детектива, даже деньги вперед заплатила, только бы не затягивал с расследованием. Как сейчас помню, пришла я на встречу, сижу на этой лавочке возле памятника и молюсь про себя: только бы показалось, только бы не было у него никого… И тут приносят снимки… Это был конец! Понимаешь, в последние дни Семенов так смотрел на меня, словно… подумывал о разводе. Видимо, у этой гребаной Алисы запросы поменьше были, чем у законной женушки. Я навела справки — она вообще из какой-то деревни! Однако строила из себя что-то… И ведь похожа на эту Стоун, как две капли воды! Мне-то пришлось колдовать над собой, а она родилась такой, несправедливо! Эх, Юля, эти люди, которые причисляются к высшему свету, у них совсем другая жизнь, чем у простых смертных. У них есть все, о чем только можно мечтать! Пойми, попав туда, обратно уже категорически не хочется! — Я пожала плечами: «туда» меня как-то не тянуло. Но каждому свое. — В общем, сперва я решила, что мне хана, потому что я настолько привыкла к хорошей жизни, что остается лишь утопиться в болоте. А потом подумала: а почему это мне хана, а не, скажем, ей? Короче, нужно было от нее избавиться, да таким образом, чтобы никто ни в жизнь не связал это со мной. Способ подсказала мне ты, за что тебе огромное спасибо!
