— Я?! — Мои глаза чуть из орбит не вылезли.
— Именно ты.
Я начала озираться по потолку в поисках видеокамер или других записывающих устройств. А то как бы не дошел слушок до тех, кому это может быть интересно. Не хочется мне как-то за соучастие проходить по делу и отправляться следом за Лидкой в места не столь отдаленные.
Убийца номер два пояснила:
— Помнишь, ты рассказала, что ряженые в убийц придурки пугали остальных? В ту же секунду родился план. Я вспомнила утренние новости о том, что в городе появился маньяк. Все так отлично складывалось! Это убийство должны были повесить на него. Проводив тебя, я отправилась в магазин, а купив костюм, в тот же вечер отправилась на разведку, но Орловская к тому моменту уже ушла. А на следующий день все получилось. А вот ты так и лезла на рожон!
— Это ты кинулась в наш с Викой проход! — напомнила ей я.
Лида с печалью в глазах кивнула.
— У девчонки, что за вами сидела, был в руках телефон. Я испугалась, что она решила сделать снимок.
— Но ты же была в костюме…
— Они смогли бы потом по фото установить и рост, и телосложение, и пол. А я же подстраивалась под реального маньяка! Снимок спутал бы все карты. Поэтому я бросилась в тот проход, чтобы ей помешать, а вовсе не к тебе и не к твоей подруге. Она случайно угодила под нож. Но ты-то хороша! Зачем вернулась? Да еще и с бревном за мной погналась! Кто ж так делает, Образец? Ты не поняла, что со мной бы не справилась? Тем более с бревном, которое тебя так смешно перевесило — я видела это в зеркале заднего вида. Обхохочешься!
— Ну, спасибо… — Подумаешь, бревно! Что в этом такого?
— Не расстраивайся, быть неуклюжей — не так уж и плохо. Это даже как-то умиляет, многие мужчины на такое ведутся.
— Отлично. Упаду еще сто пятнадцать раз — и выйду замуж, — подытожила я. — Вернемся к твоим жертвам. Эвелина. Ты пожелала ей смерти, а затем сама же и убила.
— Это вышло так… быстро. Я не успела ничего толком продумать, а потом уже вдруг вспомнила эту прилюдную ссору и поняла, что, мягко говоря, напоролась. Подставила сама себя. Короче, эта сучка решила оттяпать у меня мой законный пирог. — Бедный Семенов! И Мяч он, и Пирог. — Она попала под излюбленный женский типаж и ринулась в бой, стоило Семенову элементарно переступить порог того злосчастного клуба, где она постоянно тусовалась. Детектив продолжил отрабатывать те немалые деньги, что я ему заплатила вначале, и среагировал моментально. Заснял их вместе в машине мужа и передал мне снимки. Я сызнова навела справки, теперь уже по Антонич. Оказывается, количество ее жертв сравнимо с жертвами нескольких маньяков! Она кружит голову женатым мужчинам, устраивает скорый распад брака и получает средства для воплощения всех своих самых больных идей. То она в кругосветку хочет, то в самом крутом институте учиться, то стать топ-моделью, то еще чего-то… Когда резервы истощаются, мужчина безжалостно выбрасывается. Короче, та еще хищница. Если с Орловской было как-то непонятно, то здесь надо было действовать скоропалительно! Иначе рискуешь оказаться на улице!
— Так, с этим разобрались, — прервала ее я. Мне надоело слышать этот больной бред. Да, когда твоего мужа уводит хищница — это плохо, но нельзя же при первой же проблеме хвататься за нож? Если бы все люди так поступали, вопрос о перенаселении планеты отпал бы через месяц. — Ты решила все свои проблемы. Ответь: при чем тут Катька? Она далеко не блондинка, и, могу ручаться, не встречалась тайно с твоим Мячом.
— С кем? — взметнулись Лидины брови вверх.
— Ой, то есть с твоим мужем. Что-то я заговариваться стала… Ну так при чем здесь Катя?
— Твоя подруга… — произнесла она с остервенением и повторила: — Твоя подруга… Он совсем голову потерял.
— О чем ты?
— Ты видела, как он на нее смотрел? Она еще улыбается так… проникновенно. По дороге все меня расспрашивал, кто она да замужем ли. Такое унижение!
— У-у… Лид, это не он, это ты голову потеряла. Я не буду объяснить тебе про грехи, которые ты взяла на душу, это не мое дело, но, если уж говорить цинично, жила б ты себе припеваючи, устранивши двух соперниц. Зачем тебе понадобилось еще одно убийство? Что с тобой случилось?
Пронина, или Псих в маске номер два, сызнова опустила голову, а когда подняла — в ее глазах я прочла горечь поражения.
— Случилось что случилось, — тихо изрекла она, пожав плечами. — В любом случае, я проиграла. Семенов подал на развод в тот же час, когда узнал, что я задержана на месте происшествия. Эти смерти были бессмысленны. Все, за что я боролась… Все зря. — Из больших зеленых глазищ потекли две унылые слезинки, оставив тонкие темные дорожки — от туши. Она обхватила голову руками. — Боже мой, что я натворила…
Возвращаясь домой, я раздумывала над ее последними словами. Что имела в виду Лида, говоря: «Боже, что я натворила?» Убийства девушек, боль родственников от утраты, телесные повреждения других жертв (более всех под эту категорию подходят мои подруги Вика и Катя), животный испуг и дрожь в коленях тех, кто ее видел облаченной в костюм убийцы? Всех тех, кто, как и я, сидел и дрожал, опасаясь стать следующей жертвой? Если ей за это стыдно, то я могу ей простить многочисленные повреждения моего затылка, хотя падать на бетонный пол — это вам не с сачком за кузнечиками скакать. Но если же она имела в виду то, как глупо подставилась, выполняя последнюю миссию, тогда мне становится страшно, каких же людишек держит на себе земля. Будем верить, что она понесет заслуженное наказание.
— Мама, ты не знаешь, как добраться до улицы Победы? — проявила я любопытство, едва переступив порог квартиры.
— Знаю. На четырнадцатом маршруте, от нас — шесть остановок. А тебе зачем? — Родительница вышла в коридор, вытирая руки о фартук: она резала салат и жарила картошку на кухне.
— Так просто, — пожала я плечами, разуваясь. Вдруг в моей нездоровой башке что-то переклинило, и, не успев обуть тапочки, я снова потянулась к туфлям без каблука. — Мам, я пойду прогуляюсь. — И на глазах у изумленной матери развернулась и хлопнула дверью.
Номер дома четко запечатлелся у меня в памяти еще в тот день, как я изучала ксерокопию паспорта в кабинете Бориса, и я нашла его довольно быстро. Это была старенькая пятиэтажка. А номер квартиры вспоминать мне и не понадобилось: только я зашла в самый первый подъезд, как услышала сверху голоса. Я сразу же узнала его… Этот голос не спутаешь ни с чьим другим… Меня как током парализовало. Встала у окна между первым и вторым этажами и не могла пошевелиться, с ужасом вслушиваясь в приближающиеся голоса. Их было два, но, помимо мужского и женского, сверху доносилась какая-то беспорядочная возня. Понятно, это, скорее всего, сынишка.
Роман:
— Милая, я так рад, что вы вернулись из Египта! Я так скучал по тебе. Там жарко было?
Приятный женский голос:
— Не то слово! Очень жарко! Около сорока градусов! А ты уговаривал позже лететь. Летом там вообще помрешь. А сам как? Странное дело, дома чисто, будто ты и не жил здесь! Думала, баб водить будешь, — это было сказано с иронией. Женщина не верила в то, что ее горячо любимый муж может оказаться неверным. — В постельном белье — ни одного чужого волоска! Под подушкой — ни одной пары чужих трусиков! Удивительно! — Она хихикнула, оценив свой собственный юмор.
