Благодаря способности к видению разума можно размышлять над этими внутренними и внешними чертами жизни, которые позволяют дифференцировать и связывать. Видение разума включает в себя инсайт, эмпатию и интеграцию, которые помогают выбирать, как двигаться по жизни, чтобы даже перед лицом факторов внутреннего и внешнего моря создавать состояния высокой интеграции и благополучия. Путем размышлений и видения разума получится целенаправленно менять курс своей жизни, а не просто быть пассивным объектом формирующего воздействия мира.
На медицинском факультете я не мог надолго отстраниться от того, что мне говорили делать, по крайней мере пока не появилось болезненное ощущение, будто что-то идет не так, неправильно, пока не возникло отчуждение. Я не знал, что столкнулся со скованностью из-за недостаточного уважения к субъективному миру пациентов, студентов, к моим внутренним переживаниям. Медицина потеряла разум, а я — свой путь.
Не всегда есть логическое объяснение, как внешний мир формирует нас: иногда бывает просто внутреннее чувство отчужденности или недовольства, которое проявляется в снах, образах, желании освободиться от всего, что пытаешься игнорировать и подавлять, загнать под землю, чтобы обрести покой. Однако если внутренние волнения исчезли из сознательного разума, это еще не значит, что они испарились. Возможно, они просто на время перестали беспокоить нас в часы бодрствования, входить в наше сознавание, но живут в бессознательном разуме и ждут момента, чтобы непосредственно проявить себя. Для обработки информации не нужно, чтобы сознание влияло на нашу жизнь. Разум — больше, чем то, что доступно нашему сознанию.
Здесь возникает важный вопрос. Субъективное переживание — это часть того, что есть разум, ощущаемая текстура жизни, которую мы испытываем как часть осознанного существования, однако разум находится и за пределами сознаваемого и тем самым не имеет ощущаемой текстуры. А если имеет? Если предположить, что субъективное переживание — ощущаемая текстура жизни или что-то в этом роде, разве не нужно сознавание, чтобы ее ощущать? Можно ли иметь субъективность вне сознания? Если ответ отрицательный, это означает, что обработка информации, происходящая вне сознавания, существование которого подтверждается множеством эмпирических исследований, не то же самое, что субъективный опыт. То есть опыт, как и смысл, существует, даже если мы этого не осознаём.
Мы в основном понимаем, что разум отчасти возникает из социального поля, находящегося за пределами нашего контроля. Но у некоторых людей ужас возникает и в ситуации, когда они узнают о мощном влиянии вещей, источник которых находится вне сознательного опыта, ведь существование такого неосознаваемого влияния означает утрату контроля. Тому, кто хочет держать все под контролем, угрожают и неосознаваемые влияния изнутри, и социальные — извне. Наличие внутренней и внешней психических реальностей означает, что мы не в полной мере имеем власть над собой, не выступаем единовластными начальниками над собственным бытием. Разум как будто имеет свой разум. Иногда это понимание появляется в подростковом возрасте.
В пубертатный период мы впервые задумываемся о жизни. Начинаем видеть, что мир, который нам вручают, не обязательно тот, в котором мы хотели бы жить. И многие из нас, перейдя от подросткового поиска новизны и творческих исследований к ответственности более взрослого возраста, оставляют это занятие, приписывая его незрелости или подростковому бунту, теперь неуместному. В книге «Вне зоны доступа»
[41] я предлагаю способ исследовать критически важные проблемы и возможности этого существенного отрезка жизни. При обучении подростков этим идеям очень отрадно видеть, что они открыты для рассмотрения подобных глубоких проблем нашего бытия — что и кто мы есть.
Может быть, взрослым тоже полезно осознать, что эту эмоциональную искру, эту страсть к жизни необязательно подавлять жизненными обязательствами, когда удается найти свою нишу в мире и подстроиться под чужие ожидания. Суть подросткового возраста
[42] — это искрящие эмоции, социальная вовлеченность, поиск новизны и творческое исследование. Это суть времени роста и перестройки головного мозга, которая продолжается до тридцати лет, и она поможет взрослым поддерживать рост мозга в течение всей жизни.
Если освободить в жизни место — минуты и часы одиночества, более продолжительное время в выходные или длительный перерыв в рутинных заботах, — получится найти возможность рефлексивно поразмыслить над тем, где вы сейчас находитесь, и увидеть стремление разума к ясности, новой жизни. Я именно так поступил в двадцать с небольшим лет, учась на медицинском факультете. Однако уделить время, чтобы пересмотреть жизненный путь, важно в любом возрасте. Необходимо найти место для внутренней рефлексии, или размышлений о себе, для «внутреннего времени» — точно так же, как должно быть «свободное время», отдых от ежедневного выполнения чужих и собственных ожиданий, — чтобы найти новый способ идти по жизни.
Как видно по скромному набору историй времен моего обучения в медицинском вузе, иногда пробуждение не основано на логических рассуждениях. Порой призыв к ясности среди смущения звучит из мудрости тела, души и интуиции, образов и чувств, мыслей, которые могут казаться иррациональными или просто игнорируются. Настройка на эти нерациональные сигналы и поиск их смысла могут стать самым рациональным и важным движением, какое только удастся сделать.
Смысл не в том, чтобы уйти в себя, а в том, чтобы открыться для самопознания и исследования своей личности.
Вероятно, подобная исследовательская установка, ставящая все под сомнение, — это фундаментальная часть пути, который проходит подросток. Этот период бывает наполнен напряжением между стремлением к принадлежности и желанием найти собственный путь. Как вписаться в общество, стать его членом и при этом каким-то образом сохранить индивидуальность? Хочется и слиться, и стоять особняком. По мере того как мы находим свой путь в большой мир, за пределы семьи и круга друзей, появляется возможность выяснить, кто мы есть за границей чужих ожиданий. Чтобы познать себя, мы обращаемся к собственным ощущениям, к субъективной внутренней жизни. Без доступа к этому внутреннему миру нельзя развить внутренний компас, который укажет уникальный путь.
Признание ценности субъективного опыта жизненно важно для интегрированной жизни.
Эти субъективные ощущения реальны, даже будучи незримыми для посторонних. В этом смысле субъективный опыт не может быть объективно наблюдаемым: именно поэтому он «субъективен», то есть поддается познанию лишь самим субъектом. Классический подход таков: если вы видите красное и я вижу красное, нельзя узнать, одинаково ли мы понимаем этот цвет; следовательно, восприятие (а также остальные виды психической активности) в итоге субъективно
[43].
