Ощущение, что тебя чувствуют.
Я еще не слышал такого изящного способа выразить связь с другим человеком: когда нас чувствуют, понимают.
Между нами было чувство, что я сосредоточился на ее внутреннем, субъективном опыте разума. В этом соединении она ощущала, что ее чувствуют. Теперь я могу представить это переживание резонанса, подстройки к ее внутреннему миру, которое изменило меня, а ей подарило ощущение доверия.
Благодаря этому доверию у нас получилось изучить внутренний мир ее разума, который так глубоко ее беспокоил. Разума, жившего в ней, когда мы тесно сотрудничали — снимали ее психотравмы от болезненных отношений с родными, продолжающегося чувства беспомощности из-за смерти коллеги, от безнадежности, порождающей отчаяние. Доверие стало воротами в наше путешествие к исцелению ран. Я мог быть рядом с ней, сонастраиваться с ее внутренней жизнью, ее субъективной реальностью и вступать в резонанс с этим. Я мог даже сонастраиваться с ее внутренним миром и обработкой информации, с которой она потеряла контакт, — с аспектами ее бессознательного. Это тоже могло формировать мой внутренний мир, даже неосознанно. Наша связь изменила и меня. Это был опыт резонанса.
Иногда резонанс удается уловить сознанием. Мы открыто осознаём, что сами чувствуем и что нас чувствуют, поскольку ощущаем соединение, ощущаем себя как «мы». Но такая связь может быть отмечена внутри нас даже без участия сознательного разума. Неосознаваемый информационный поток, часть того, что называется нефокальным, или рассредоточенным, вниманием, способен принимать сигналы и создавать репрезентации опыта и без проникновения в сознавание. Этот сознательный и несознательный опыт нашего соединения легко создает доверие.
Позже мы узнали, что доверие облегчает обучение, поскольку включает нейропластичность — изменение мозга в ответ на опыт, который мы вскоре разберем. Как вам известно, я без ума от сокращений и акронимов, поэтому можно сказать, что присутствие, сонастройка, резонанс и доверие, породившие у пациентки чувство, что ее чувствуют, были моей ролью (PART
[60]) в наших отношениях и сутью терапии.
Этот опыт снова доказал, что разум не только внутри нас, но и между нами. Однако во время программы по психиатрии я удивлялся, как такое исцеление вообще реально. Если разум — это просто мозговая активность, просто личное и частное, как могли отношения с их глубоким чувством связи породить столь мощное ощущение, что есть нечто «между»? Как мы только что говорили, это могло быть просто миражом в наших отдельных разумах. Может, я просто воображал это, проецируя на отношения какой-то изолированный в мозге процесс? Вероятно, мы на самом деле одиноки? Или все же разум в действительности расположен и внутри человека, и между ним и средой — межличностный? Погружены ли мы в социальное поле? Не может ли это поле быть реальным, как поля Фарадея, и созданным общими паттернами энергетического потока, которые возникают, когда мы рядом друг с другом? А если я просто настроился на это поле? Способно ли возникать между людьми какое-то сопряжение, кроме появляющегося вблизи — например, невероятный, чисто теоретический, но открытый вопрос запутанности? Может ли сосредоточенность одного разума на внутреннем мире другого, это возникающее между людьми ощущение, что тебя чувствуют, включать сопряжение паттернов энергии, которое позже проявляет аспект нелокальности, даже если люди физически не рядом? Не потому ли и не так ли начинает ощущаться синхронность со спутником жизни? Если разум — это эмерджентное свойство энергии, то эмпирически доказанная нелокальная природа сопряженной энергии и даже материи указывала бы как минимум на потенциальную возможность такого запутанного соединения на расстоянии. Спектр способов ощущать, что тебя чувствуют, ждет исследований и открытий.
Таким образом, в этой точке путешествия мы подняли вопрос о том, где находится разум, открыв собственный разум для возможного промежуточного расположения психического опыта. Внутреннее происхождение разума, его расположение в головном мозге — представление, которому уже более 2500 лет — тоже следует рассмотреть непредвзято. На самом ли деле разум внутри? Или это им создаваемая иллюзия, как мое чувство «я», выбитое после инцидента с лошадью? С первого курса забота о пациентах оживила во мне осознавание промежуточной сути разума, и не менее реально и выпукло проявилась важность его внутреннего расположения.
Примерно в то время, когда я занимался пациенткой с депрессией, опыт другого человека, получившего психическую травму на войне во Вьетнаме, помог понять мощь психотерапевтических отношений и важность видения разума как воплощенного в теле и погруженного в отношения. У Билла часто были приливы воспоминаний (так называемых флешбэков
[61]) и другие навязчивые симптомы посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Никто из руководства не помог мне понять, каким образом психотравма может настолько повлиять на человека, чтобы вызвать у него ПТСР. Учитывая мое образование в области биологии и любовь к нейробиологии, я обратился к исследованиям памяти и нашел новые научные эксперименты по гиппокампу — части головного мозга, интегрирующей ранние слои имплицитной памяти, которую иногда называют недекларативной, в более явные, декларативные формы. Информация о том, как нервные пути опосредуют память, позволила понять смысл симптомов ПТСР у моих пациентов, которые в противном случае вызывали смущение.
Позже я встретился с исследователями, открывшими эти особенности, и высказал следующее предположение.
Гиппокамп интегрирует память из входящих сигналов в доступные гибкие рассуждения о прошлых событиях. При повреждении этой части мозга блокируется преобразование памяти из начальных слоев в более сложные ментальные репрезентации, которые позднее можно провести через рефлексию. Это конструктивные механизмы памяти — от кодирования до хранения и воспроизведения, — переводящие ранние, базовые формы в более сложные аспекты автобиографических воспоминаний. Кортизол (гормон, выделяемый при сильном стрессе) на некоторое время отключает гиппокамп, а если выделение этого гормона продолжается, гиппокамп может быть даже поврежден. Поскольку психотравма провоцирует избыток кортизола, не поражает ли подавляющее событие гиппокамп временно, а в некоторых случаях и на более длительный срок?
Были и другие экспериментальные данные, которые, казалось, имели отношение к тому, что описывали многие пациенты. Если внимание направлено в сторону от какого-то аспекта среды, гиппокамп не вовлечен в кодирование этой части опыта, и явные, гибкие формы памяти не возникают. И поэтому если получается сознательно разделить, диссоциировать внимание, сосредоточивая его на нетравматических образах и аспектах мира, можно отвлечь гиппокамп, который для активации нуждается в участии фокального, сознательного внимания. Если инициирована диссоциация, обработка в гиппокампе также будет заблокирована.
