Наша суть, разум поистине неотъемлемы от отношений.
Меня часто спрашивают, нуждается ли существование разума в мозге. Необходимо ли тело, чтобы разум жил? Могу представить, что опыт субъективной реальности Джона полностью зависел от выживания его воплощенного в теле мозга, и теперь, когда тело исчезло, этот аспект разума больше не раскрывается. Некоторые верят, что душа не умирает, и суть человека переживает смерть тела. Я открыт для этой мысли, а Джон не только придерживался этого взгляда, но и, возможно, живет им сейчас. Надеюсь на это.
Однако самоорганизующийся аспект разума Джона, безусловно, может существовать и после того, как не стало его тела. Я имею в виду то, что вы, наверное, испытывали и сами: близкий человек, который сформировал тебя и полностью изменил ход твоего развития, остается рядом и после ухода. Таким образом, глубокая связь с людьми продолжает жить. Это аспект разума, неотъемлемо связанный с отношениями.
Самоорганизующийся аспект разума может жить во влиянии на других людей, даже не знакомых. После ухода Джона я говорил о нем, упоминал его книги и аудиопрограммы, и многие интересовались его работами. Прочтя их и послушав запись его завораживающего голоса, мне говорили то же самое, что и при жизни Джона: связь с ним глубоко преобразует. Это дар Джона нам, напоминание о великолепии наших дней, о магии, тайне и величии жизни.
Я рассказывал ему о том, что мы, вероятно, оставляем «вечный отпечаток», который продолжает существовать в реальности и после того, как мы, кажется, продвинулись вперед во времени. Представьте ползущего по линейке муравья, который проходит от первого сантиметра до третьего, а потом до четвертого и пятого: он уверен, что в этот момент есть только пятый сантиметр. И тем не менее линейка не исчезла: остальные сантиметры продолжают существовать, хотя в текущем восприятии муравья есть только пятый. Джону очень нравились эта идея и образ, и особенно фраза «вечный отпечаток». Может быть, я выдаю желаемое за действительное, говоря, что О’Донохью по-прежнему смотрит со мной на океан в этом конкретном сантиметре линейки жизни. Но если время действительно не что-то текущее, то момент, когда тело Джона было живо, по-прежнему «здесь» в вечном отпечатке жизни, просто не на этом сантиметре, не на этом тихоокеанском берегу. Надеюсь, что это правда: приятно знать, что пережитое нельзя отнять. Остается вечный отпечаток, неисчезающая точка в пространстве-времени нашей блок-вселенной из четырех измерений. Кроме того, это напоминание об удивительной чести — жить и чувствовать благодарность за каждый прожитый день и за людей, с которыми мы связаны.
С главами этого путешествия «сейчас» проходили через преобразующиеся потоки энергии и информации, переворачивались листки календаря. Лето клонилось к осени, зима шла к весне.
Этим утром я проснулся с воспоминаниями об одном выходном дне. Звезды гасли в рассветном небе, сновали летучие мыши, рев морских львов сливался с шумом надвигающегося прилива… Это сон или явь? На лекцию и обратно надо было ехать несколько десятков километров, поэтому я прослушивал аудиорукопись этой книги, автоматически преобразованную в звук. Реально ли это путешествие и открытия? Действительно ли мы встряхиваем поверхность мира разума, обнажая его внутренние слои? Была ли несколько месяцев назад в Пасадене встреча у Церкви всех святых?
Когда-то я побывал на лекции нейрофизиолога Рудольфо Льинаса, где он сказал, что сознание, в сущности, это сон наяву: мы не различаем нейрональные события нарративов сна и разворачивание сознавания в повседневной жизни. Жить — значит быть во сне. В одной из статей (Llinas, 2014) он пишет, что нейрональный коррелят сознания включает колебания между зрительным бугром (таламусом) и корой головного мозга с частотой сорок циклов в секунду (40 Гц). Все, что попадает в эту осциллирующую нейроволну, мы переживаем в рамках сознания. Этот взгляд созвучен другим рассуждениям о сознании, в частности, Тонони и Коха (Tononi & Koch, 2015), которые предположили, что степень сложности, достигаемая благодаря связи разных частей головного мозга и других систем — то есть степень интеграции — каким-то образом создает психическое переживание сознания. Эти и многие другие авторы, предложившие ряд возможных нейрональных коррелятов сознания (НКС), выдвинули интригующие предположения о том, как субъективное переживание сознавания сопровождает активность головного мозга (Damasio, 2000 и 2005; Edelman, 1993; Edelman & Tononi, 2000; Graziano, 2014).
Проснувшись тем утром, я подумал, что мой генерирующий конструкторский режим головного мозга полностью включился и пробуждает меня. С конструктором, размышляющим о себе, и с уже активировавшейся конструктивной функцией я произвожу информацию, зная дату созданного человеком нисходящего («сверху вниз») календаря и зная, что после Дня всех святых прошло несколько месяцев. Мой конструктор интерпретирует это знание и находит его суть, смысловую азбуку (ABCDE
[85]) в мозге: ассоциации с событием, произошедшим во время тех дней; убеждение, что жизнь находится не просто на поверхности повседневности; множество познаваний потока информации, разворачивающихся в отношении тех выходных, моего общения с вами и нашей дискуссии о самом сознании; период развития, который этот опыт глав-эпох пробуждает соответственно времени и пространству; а также эмоции — сдвиги в интеграции, возникающие в виде не только чувств, но и изменений в состоянии разума. Таким образом в разуме происходит интерпретация и генерация смысла.
Я могу ощутить, что собрание в церкви было не сном, что оно не было сгенерировано разумом в пробуждающемся теле. Может быть, это событие приснилось, некогда возникло в разуме англиканского священника и теперь произошло. Это раскрытие кажется каким-то образом связанным с продолжающейся жизнью самоорганизующегося разума Джона.
Эд Бэкон, англиканский священник в Церкви всех святых, услышал о Джоне О’Донохью много лет назад. Вдохновленный его работами и записями, услышав о его кончине, восемь лет назад — восемь годичных «сантиметров» на линейке жизни с ее вечным отпечатком — Эд отправился в места, которые так вдохновляли Джона. Бэкон нашел его семью, и братья О’Донохью, узнав, что гость приехал из Южной Каролины, рассказали обо мне и моих отношениях с Джоном.
Вскоре Эд позвонил, и мы встретились в Лос-Анджелесе, чтобы поговорить об общих интересах. После того как Эд стал участвовать в ежемесячных встречах майндсайт-сообщества нашего городка, он решил проводить недельный ретрит в своей творческой и социально активной церкви, чтобы изучить связи между наукой и духовностью. Мы устроили мероприятие «Душа и синапс», позаимствовав название мастер-класса, который я проводил для изучения сознания и природы разума: они включали основанные на опыте погружения в колесо сознавания и научные дискуссии о жизни. В моем компьютере сохранились дневниковые записи: я поделюсь с вами некоторыми отрывками, зафиксированными на следующий день после нашего мероприятия.
