– Похоже, вы считаете себя умником, не так ли?
Боб Батлер сделал руками жест, призывающий к примирению.
– Достаточно, господа! – воскликнул он. – Не затевайте перепалку. Мы все здесь находимся в сильном нервном напряжении, но надо же держать себя в руках. Между прочим, Гален, мистер Уивер уже доказал нам свою полезность. Джереми куда-то сбежал, а мистер Уивер нашел его и привез домой. И потом, поставьте себя на место Джереми. Подумайте только – он подходит к дому, и ему на глаза попадается эта чертова машина. Он не видел ее с той страшной ночи.
– Ладно, – проворчал Бродхерст. – Но еще раз говорю – я не знал, что парень здесь. Я только сегодня утром забрал машину из мастерской и хотел на ней покататься. У меня были для вас на подпись кое-какие бумаги, а в вашем офисе мне сообщили, что вы здесь, у Мэдэлайн Плимптон. Что же теперь, расстрелять меня за это?
Предложение показалось мне соблазнительным, но, к сожалению, на этот раз я не захватил с собой оружие.
– И потом, мистер Уивер не телохранитель, – сказал Боб. – Он частный детектив и занимается приватными расследованиями.
– Вот как? – поднял брови Бродхерст. – И что же вы расследуете здесь? Собираетесь выяснить, кто конкретно угрожает Джереми?
– Нет. С этой задачей не справилась бы вся полиция страны.
– Мистер Уивер присмотрит за Джереми, пока обстановка не разрядится, – пояснил Боб. – Примерно час тому назад кто-то швырнул в окно камень.
Вместо того чтобы посмотреть на дом, Бродхерст бросил взгляд на свой «Порше», а затем направо и налево вдоль улицы – вероятно, опасаясь, как бы поблизости не оказалось вандалов, способных изуродовать его недавно отремонтированного драгоценного железного коня.
– Это ужасно, – сказал он. – Просто ужасно. Я вам всем очень сочувствую. – Тон Бродхерста несколько смягчился. – Боже, кто бы мог подумать, что все это начнется из-за какого-то несчастного случая.
– Ничего себе – «какого-то», – хмыкнул я.
– Верно, верно, – покивал Бродхерст. – В результате этого ДТП пострадало сразу много людей – и больше всех, конечно, родственники той несчастной девушки.
– Я бы на вашем месте, зная о случившемся, никогда бы не сел за руль этой машины, – негромко заметил я.
– Что ж, я вас услышал, – отозвался Бродхерст. – Откровенно говоря, сейчас, когда она только вышла из ремонта и выглядит как новенькая, я подумываю ее продать. У автомобиля трагическая история, и подозреваю, что, сев за его руль, я всегда буду вспоминать о случившемся. – Бродхерст посмотрел на меня и впервые за все время беседы улыбнулся. – Не хотите купить?
Я отрицательно покачал головой и указал на мою «Хонду»:
– При моей работе мне лучше ездить на машине, которая не бросается в глаза.
Бродхерст рассмеялся:
– Понимаю. Помните, как главный герой сериала «Магнум» раскатывал повсюду на красном «Феррари»? Отличная машина для детектива, что и говорить. Неприметная такая.
– Кстати, сколько может стоить такой автомобиль, как ваш? – поинтересовался я.
– Вы смотрите на «Порше 911 “Тарга”» 1978 года выпуска, в отличном состоянии. Полагаю, за нее можно выручить пятьдесят-шестьдесят тысяч, может, немного меньше. Все зависит от ситуации на рынке. Машина стоит ровно столько, сколько за нее готовы заплатить, независимо от того, что говорится в справочниках. Я прав, Боб?
– Уверен, что да, Гален.
– А я бы сказал, что она может стоить даже дороже шестидесяти тысяч, – возразил я.
– Сейчас на рынке полно новых «Порше» стоимостью до четверти миллиона. – Бродхерст улыбнулся. – У меня тоже есть парочка таких. Но я почему-то больше всего люблю эту.
– В прошлом это была машина жены Галена, – уточнил Боб.
– Верно, – подтвердил Бродхерст. – На ней ездила Аманда. Она умерла шесть лет назад. Неизлечимая форма рака. Этот автомобиль был ее радостью и гордостью, так что мне нелегко с ним расстаться. Признаюсь, я довольно сентиментален. Но иногда наступают моменты, когда приходится признать, что все перестало быть таким, как прежде, – и жить дальше. Вы согласны со мной, Боб?
– Да, вы правы, Гален.
Боб явно выступал в роли человека из зала, поддерживающего основного оратора.
Бродхерст посмотрел на меня.
– В любом случае, если вы передумаете и захотите купить этот автомобиль, или если узнаете, что кто-то заинтересован в его приобретении, позвоните мне. Вот моя визитная карточка.
Бродхерст протянул мне картонный прямоугольник. Я взял его и сунул в нагрудный карман.
– Что ж, – подытожил Гален Бродхерст, – хотя на горизонте сгущались тучи, теперь они рассеялись. Документы, которыми должны были быть подписаны, подписаны, дело мы сделали, так что я могу отправляться восвояси.
– Вы с Бобом активно сотрудничаете? – полюбопытствовал я.
– Мы заключили несколько неплохих сделок, – с улыбкой ответил Бродхерст и положил руку Бобу на плечо. – Я стараюсь сделать все возможное, чтобы Боб стал по-настоящему богатым человеком. Разве это не правда, Боб?
Боб Батлер растянул губы в явно фальшивой улыбке и сказал:
– В прошлом году Гален приобрел несколько кварталов недвижимости в центре Олбани. Возможно, там разместятся несколько новых офисов властей штата.
– Что ж, отлично, – произнес я. – Уверен, что в подобных вещах я не смог бы дать вам толковый совет.
– Скорее всего, – кивнул Бродхерст и протянул руку для прощального рукопожатия Бобу – но не мне. Затем уселся за руль «Порше», запустил двигатель, включил первую передачу и отъехал от обочины. Глядя вслед машине, мы с Бобом видели, как она набрала скорость, доехала до конца улицы, свернула и исчезла.
– Вот ведь ублюдок, – пробормотал Боб.
– Спасибо, что предупредили, – сказал я.
Глава 17
Дакуорту не требовалось искать адрес Крэйга Пирса в телефонном справочнике – детективу он был хорошо известен. Пирс жил не в многоквартирном доме. После случившегося он съехал из арендованной квартиры и перебрался обратно в родительский дом, как и Тревор. К счастью, этим сходство биографий двух молодых людей и ограничивалось.
Дакуорт решил не звонить и не предупреждать Пирса о своем визите. Он был уверен, что в этом случае Крэйг отказался бы от встречи и найти подходящее время для нее было бы крайне трудно.
Родители Пирса жили в западной части Промис-Фоллз, на тихой, обсаженной деревьями улице. Их двухэтажный дом нельзя было назвать обветшалым, но он все же явно требовал ремонта. Трава на лужайке казалась слишком длинной, кусты тоже чересчур разрослись – их не мешало бы подстричь, а дверные косяки и оконные рамы – подкрасить.
Дакуорт припарковался у обочины, подошел к двери дома и позвонил в звонок. Матери Пирса – Дакуорт помнил, что ее звали Рут, – потребовалась минута, чтобы дойти до двери и открыть ее. Прежде чем сделать это, она посмотрела в окно, и лишь затем откинула дверную щеколду.
