– Опять вы, – сказал он при виде Дакуорта. – Ну что, нашли того, кто украл мою машинку?
Дакуорт отрицательно покачал головой и вздохнул:
– Нет, не нашли. Я очень сожалею.
– Да ладно, я просто пошутил, – улыбнулся Майк. – Я же знаю, что полиции наплевать на подобные вещи. Как видите, сегодня у меня нехватка персонала – приходится выполнять еще и обязанности администратора. Но это не страшно – судя по записи, первый клиент появится еще не скоро. Если, конечно, вы пришли сюда не затем, чтобы набить на груди портрет лейтенанта Коломбо.
– Нет, я не за этим, – усмехнулся Дакуорт и склонил голову набок. – А кто-нибудь действительно делает себе такие? Я имею в виду портрет Коломбо.
– Да нет, конечно. Хотя однажды в Белфасте я был в одном крутом книжном магазине – так у них портрет лейтенанта Коломбо был нарисован красками на потолке. Единственный борец с преступностью, которого мне приходилось набивать, – это Бэтмен. Паре парней я наколол на груди его лицо. Но гораздо чаще просят изобразить его логотип, или как там эта штука называется – ну, знаете, летучую мышь, заключенную в кружок. Ну и, конечно, большую букву С – фирменный знак Супермена. За несколько лет у меня было несколько таких заказов. Но если вы не нашли похитителя моего оборудования, то что привело вас сюда?
– Я вижу, Долорес нет на месте.
Майк развел руками:
– Верно, сегодня она не пришла. И даже не позвонила.
– А как фамилия Долорес?
– Гантнер.
– У вас есть ее домашний адрес?
– А что, возникли какие-то проблемы?
– Адрес мне очень помог бы их решить.
Майк открыл выдвижной ящик стола и порылся в бумагах. Затем, достав небольшой листок, написал на нем адрес и протянул листок Дакуорту.
– Вот, держите. Вообще-то это ферма, которая раньше принадлежала ее родителям. Сейчас они, кажется, в доме престарелых, так что Долорес живет на ферме одна.
– В доме престарелых? Здесь, в Промис-Фоллз?
– Да. Дэвидсон-Хаус – кажется, это так называется.
– Я знаю это заведение. – Дакуорт взглянул на листок бумаги, который дал ему Майк, – Долорес жила в доме 27 по Истерн-авеню – и сунул его в карман. – Спасибо.
– Может, вы хотите поговорить с ней здесь? Очень возможно, что она появится попозже. Она опаздывает на работу не в первый раз. Не исключено, что накануне она участвовала в какой-нибудь вечеринке и перебрала. Попробуйте зайти после ланча. Скорее всего, к этому времени они придет.
– Я так не думаю, – отозвался Дакуорт.
Лицо Майка помрачнело.
– Что вы имеете в виду?
– Женщина, которую в предварительном порядке опознали как Долорес, сегодня утром была найдена мертвой.
– О черт, нет, – пробормотал Майк и встал. – О чем это вы? Долли мертва?
– Я бы хотел задать вам несколько вопросов, касающихся ее.
– Погодите, – тряхнул головой Майк и поднес ладонь ко лбу. – Что с ней случилось? Она что, покончила с собой?
– Вы хотите сказать, что вас бы это не удивило?
– Ну, вообще-то она немного со странностями. То есть была со странностями. Господи, не могу поверить…
– Что значит – со странностями?
– Ну, я не знаю. Просто она была не такая, как все. Черт, просто в голове не укладывается. Понимаете, люди, которые работают в тату-салонах, вроде меня, не похожи на тех, которые каждый день ходят на службу в банк. Нет, я вовсе не хочу сказать, что мы все с приветом и склонны к суициду, но все-таки мы несколько отличаемся от остальных.
– И в чем же от остальных отличалась Долорес?
– Ну, понимаете, она всерьез переживала из-за всякой ерунды, которая мне, например, до фонаря. Вечно говорила про то, что в мире много несправедливости и все такое, что злодеи часто остаются безнаказанными. Все это было довольно смешно и по большей части не всерьез – во всяком случае, мне так казалось. Но некоторые вещи ее в самом деле очень расстраивали – например, глобальное потепление или эти ублюдки с Уолл-стрит.
– Она всегда была такая?
Майк задумался:
– Вообще-то, нет. Пожалуй, она стала, если можно так выразиться, радикально настроенной за последний год. Ну, то есть не в том же смысле, что всякие придурки, связанные с «Исламским государством». Но Долли в самом деле стала более воинственно настроенной по отношению ко всякому дерьму.
– Как долго она проработала здесь?
Майк снова погрузился в размышления.
– Думаю, года четыре.
– А до того, как она пришла сюда, вы ее знали?
Майк отрицательно покачал головой.
– И что же такого случилось примерно год назад, после чего Долорес стала более восприимчивой ко всякому злу и несправедливости?
– Ну, прежде всего, события в нашем городке.
– Вы имеете в виду массовое отравление?
– Точно. Долли говорила, что этого бы никогда не произошло, если бы мы больше заботились о своих ближних. Помните случай с Оливией Фишер? Когда ее убивали, она кричала, но никто не пришел ей на помощь. Хотя что я вам рассказываю – вы наверняка в курсе.
– А что-нибудь еще могло как-то на нее подействовать – что-нибудь такое, что произошло не так давно? Скажем, в последние три-четыре месяца?
– Может, дело в том парне, с которым она встречалась.
– В каком парне? Кого вы имеете в виду?
– Кори.
Дакуорт вспомнил молодого человека в одежде цвета хаки, который находился в тату-салоне во время его первого визита.
– Кажется, я где-то встречал его раньше. Вы можете назвать его фамилию?
– Кальдер. Кори Кальдер.
– А его адрес вам известен?
Майк нахмурился:
– Откуда мне знать, где он живет? Он ведь у меня не работает.
– Расскажите мне о нем.
– Почему вы так им интересуетесь? Долли сама с собой покончила или с ней случилось что-то другое?
– Я не думаю, что Долли совершила самоубийство.
– Тогда что произошло? Автомобильная авария? Или что-то еще в этом роде?
– Нет.
Майк вытаращил глаза, словно до него только сейчас дошло, на что намекал детектив:
– Вы что, хотите сказать, ее убили?
– Да, – негромко ответил Дакуорт. – Мне очень жаль. Уверен, вы хотите знать подробности, но сейчас самое лучшее, что вы можете сделать, – это помочь мне, ответив на мои вопросы. Скажите, вы не заметили в ее поведении в последние несколько недель или месяцев ничего необычного? Такого, чего раньше не было?
