Альберт в отчаянии огляделся, желая знать, видел ли кто-нибудь, что произошло. Но дом, в котором Фроммеру надлежало сделать ремонт, стоял в лесу, вдали от дороги. Поэтому свидетелями происшедшего, судя по всему, могли быть только окрестные белки.
Нет, одернул Альберт сам себя. Я должен позвонить в полицию. Я должен рассказать, что случилось.
Именно так, по его понятиям, должен поступить порядочный человек. Он расскажет полиции о том, что сделал. Ну, может, немножко присочинит. Скажет, что схватил ломик, поскольку Фроммер угрожал ему. Что это была самооборона.
Даже если Фроммер и не угрожал Альберту в момент удара ломиком, он наверняка собирался это сделать. Этот человек напал на сына Альберта. Агрессивность была ему свойственна.
– Да, – произнес Альерт вслух, с трудом переводя дыхание. – Я должен был это сделать. Он напал на меня. Именно так. До этого он напал на моего сына – а теперь на меня.
Плюс ситуации был в том, что Рон не мог оспорить слова Альберта.
Так что суду, если бы он состоялся, пришлось бы поверить Альберту на слово. И к тому же – не стоило сбрасывать это со счетов – он был помощником управляющего компании «Гленн-Фоллз Сиракьюз Сэйвингс энд Лоан». То есть уважаемым членом общества. Между тем как Рон Фроммер был не кем иным, как…
Вдруг послышался тихий стон. Альберт Гаффни резко повернулся и взглянул на Рона Фроммера. Веки Фроммера подрагивали – он явно пытался открыть глаза.
Он был жив.
– Нет, нет, нет, нет, – забормотал Альберт.
Стоп, сказал он себе. Ведь это хорошая новость, разве нет? Выходит, он не убил Фроммера. Этот человек жив. Если бы Альберт прямо сейчас позвонил по номеру 911 и вызвал «скорую помощь», если бы Фроммера быстро доставили в больницу и прооперировали, его, наверное, можно было бы спасти.
Да, это так.
Было совершенно очевидно, как Альберту следовало поступить в этой ситуации.
Вот только, оставшись в живых, Рон Фроммер мог бы рассказать полиции, что вовсе не угрожал Альберту Гаффни…
Я и пальцем его не тронул. У меня и в мыслях этого не было. А этот тип взял и засветил мне по голове монтировкой. Кто бы мог подумать, что такой слизняк на это решится?
А что, подумал Альберт, если удар оказался настолько сильным, что Фроммер будет просто не в состоянии вспомнить, что случилось? Впрочем, даже если бы он и вспомнил, слово Фроммера оказалось бы против его, Альберта Гаффни, слова.
– Черт побери, что случилось? – с трудом выговорил Рон Фроммер. Подняв руку, он потрогал свою голову и, поднеся к глазам окровавленную ладонь, что-то неразборчиво пробормотал.
Прикончи его, сказал голос внутри Альберта.
При желании сделать это было бы нетрудно. Рон Фроммер жив, но серьезно травмирован и плохо осознает происходящее. Альберту было бы достаточно поднять с земли ломик и нанести ему еще один удар. Да, одного удара вполне бы хватило. Фроммер просто не в состоянии его парировать.
Сделав шаг, Альберт поднял монтировку. Он стоял прямо над Роном. Когда Альберт нанес противнику первый удар, им двигала слепая ярость. Он не думал о том, что делает, и действовал инстинктивно.
Но сейчас ситуация изменилась. Ему следовало принять сознательное решение о лишении другого человека жизни.
Нанося первый удар, Альберт Гаффни держал ломик одной рукой. Неизвестно, откуда в его сознании вдруг всплыла мысль о том, что, если бы он взял монтировку двумя руками, как клюшку для гольфа, сила удара оказалась бы значительно больше. Удар мог получиться настолько мощным, что вышиб бы Рону мозги.
Внезапно Альберт почувствовал приступ тошноты. Отбежав в сторону, он согнулся, и его трижды вывернуло наизнанку.
Я не могу этого сделать.
Выпрямившись, Гаффни-старший сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и вернулся к своей машине. Открыв багажник, он бросил в него ломик и захлопнул крышку. Затем подошел к лежащему на земле Фроммеру, опустился рядом на колени и, наклонившись, четко и раздельно произнес ему прямо в ухо:
– Лежи спокойно. Сейчас я отвезу тебя в больницу.
– Рмрррррр, – пробурчал Фроммер.
– Как думаешь, ты сможешь встать?
Фроммер не шевельнулся и не произнес в ответ ни звука.
– Я собираюсь оттащить тебя в машину. Ты меня понял? Я собираюсь погрузить тебя в авто.
Обойдя Фроммера сзади, Альберт просунул руки ему под мышки со стороны спины. Рон был довольно щуплого сложения, но весил, как показалось, целую тонну. По крайней мере, ворочать его бесчувственное тело было невероятно тяжело. Альберт не привык поднимать тяжести. Тем не менее ему удалось крепко ухватить Рона и приподнять таким образом, что голова оказалась почти на одном уровне с его головой. Шея Рона, его рубашка и куртка были залиты кровью.
Альберт с трудом подавил еще один рвотный позыв.
Напрягая все силы, он волоком потащил Фроммера к своему седану. Добравшись до машины, Альберт умудрился высвободить одну руку и открыть заднюю дверь с водительской стороны. Напрягая все силы, он запихнул Фроммера в салон и уложил на заднее сиденье.
Затем захлопнул дверь и прислонился спиной к автомобилю, чтобы перевести дыхание.
Альберт понимал, что ему следовало бы вызвать «скорую помощь», но опасался, что она будет ехать слишком долго. К тому же водитель «скорой» легко мог бы проскочить нужный поворот, и тогда ждать пришлось бы еще дольше. Между тем Фроммера требовалось доставить в больницу как можно быстрее.
Оттолкнувшись от машины, Альберт выпрямился и, обернувшись, с ужасом увидел пятна крови на дверце. Он попытался стереть их рукавом, но от этого стало только хуже.
Похоже, скрыть потеки крови было невозможно.
Альберт сел за руль, запустил двигатель и развернул машину. Доехав до конца проселка, он торопливо глянул в обе стороны, желая убедиться, что других машин поблизости не было, и затормозил так, что заскрежетали колодки.
– Я быстро, – сказал он, обернувшись назад и обращаясь к Фроммеру. – Десять минут – это максимум. Подождите немного.
Вскоре он въехал в Промис-Фоллз. Вдалеке виднелись голубые буквы на крыше городской больницы.
И вдруг машина Альберта свернула, явно отклоняясь от маршрута, ведущего к медицинскому учреждению. Гаффни-старшему показалось, что это произошло само собой, словно автомобиль действовал по собственному почину.
Но, разумеется, это было не так.
Решение принял Альберт. В последний момент он пришел к выводу, что ему лучше не везти Рона Фроммера в больницу.
Гаффни-старший решил, что правильнее будет отвезти Фроммера к себе домой.
Глава 40
Кэл
Мы с Джереми наделали бутербродов из продуктов, которые купили в городе. Похоже, ему даже понравилось шлепать на хлеб куски сыра, класть сверху деликатесную ветчину и обильно сдабривать ее сверху горчицей.
