– Хочу понять, почему ты не знаешь этого точно. Ты ведь не знаешь наверняка, так?
– Просто я был ужасно расстроен и плохо соображал. Я ведь вам уже рассказывал, помните?
– Ладно, тогда давай вернемся к тому, что происходило на вечеринке чуть ранее, – предложил я. – К тому моменту, когда Бродхерст застал тебя в своей машине, а Шейн была с тобой. Ты помнишь это?
– Ага, – кивнул Джереми. – В основном.
– Тогда… погоди, не говори.
К нам решительным шагом приближалась невысокая, крепко сбитая женщина. Она не просто гуляла, а занималась спортом. Я собирался поприветствовать ее, но вовремя заметил тянущиеся из ее ушей куда-то к поясу проводки, и потому лишь дружески помахал ей. Она, однако, мой жест проигнорировала.
– Я смотрю, вы в самом делом озабочены тем, чтобы нас никто не услышал, – заметил Джереми.
– Осторожность никогда не помешает. Итак, Бродхерст застал вас в своей машине.
– Ага. Ну, он здорово разозлился, особенно когда увидел, что у меня в руках ключи и я пытаюсь сообразить, как завести его тачку. Но место, куда нужно было вставить ключ, в машине Бродхерста находилось не там, где обычно – справа от руля. Оказалось, замок был слева от руля. Однако, едва я успел это понять, как Бродхерст открыл дверь и потребовал, чтобы я немедленно убирался.
– Значит, машину ты так и не завел?
– Нет.
– А ключи ты нашел в салоне?
– Ага. Они были в пепельнице между сиденьями.
– Довольно глупо было со стороны Бродхерста оставить их там.
– Наверное. Хотя он сделал это потому, что как-никак дело происходило на территории, которая ему принадлежит, а дом стоит довольно далеко от дороги. И потом, выступая на процессе, он объяснил, что вечно терял эти самые ключи и потому стал оставлять их в машине, чтобы легко было найти.
– В такой роскошной машине?
Джереми пожал плечами:
– На суде его тоже спрашивали об этом. Он сказал, что если собирался куда-то и оставлял машину у самого выезда, то забирал ключи. А когда тачка стояла прямо перед домом – да, иногда оставлял их внутри.
– Итак, Бродхерст обнаружил тебя в машине с ключами в руке – я правильно понял?
Джереми кивнул.
– И куда ключи делись после этого?
– Он забрал их у меня.
– И что он сделал с ними дальше?
Волна окатила наши ноги, обдав их холодом, и схлынула.
– Вы спрашиваете, что он сделал с ключами дальше? – уточнил Джереми.
– Именно.
– Наверное, положил их в карман.
– Но не в пепельницу, где ты потом снова их нашел.
– Нет. Во всяком случае, не в тот момент. Видно, он сделал это позже.
– Так, ладно, – произнес я. – Но ты, судя по всему, помнишь этот эпизод, то есть вашу стычку, вполне ясно.
– Ну да, – подтвердил Джереми. – Тогда я еще не окосел по-настоящему.
– А теперь расскажи про то, как ты забрался в машину Бродхерста во второй раз.
– А вот это уже как-то в тумане.
– Почему?
– Мы с Шейн вернулись в дом и здорово наклюкались. Так что во второй раз, когда я залез в тачку, я был уже совсем хорош. Но зато теперь я точно знал, куда нужно совать ключ.
– Если только он был в салоне машины.
– Ну, наверное, он был там, где же еще, – сказал Джереми. Вдруг лицо его вытянулось. – Послушайте, а почему вы взялись снова меня про все это расспрашивать? И потом – что это у вас за идея, будто я кого-то покрывал?
– Я всего лишь прошу тебя ответить на кое-какие мои вопросы.
– Прекрасно, – проговорил Джереми тоном, ясно дающим понять, что на самом деле ситуация ему категорически не нравится.
– Спрошу еще раз. Скажи, ты помнишь – в первый раз, когда Бродхерст отобрал у тебя ключи, он сразу же положил их туда, где ты потом их нашел?
– Нет. Видно, он сделал это позднее.
– А в промежутке между тем моментом, когда вас с Шейн вышвырнули из машины Бродхерста, и твоим повторным проникновением в «Порше» вы с подружкой что делали?
– Ну, как я уже говорил, мы вернулись в дом и выпили две почти полные бутылки вина – они уже были откупорены. А потом опять пошли на улицу.
– Куда именно?
– Ну, на улицу.
– На лужайку перед фасадом дома? Или на задний двор?
– Мы пошли по подъездной аллее по направлению к дороге. Там есть такой холм, знаете?
– Нет, не знаю. Я никогда там не был.
– Ну да, правильно. В общем, мы пили вино на ходу прямо из бутылок. В одной было красное, в другой белое, и мы все время менялись – передавали бутылки друг другу. А потом сели на скамейку.
– На какую скамейку?
– Там у подъездной аллеи есть очень красивая скамейка, как раз на вершине холма. Мы уселись на нее и продолжили пить, и при этом смотрели на звезды и болтали.
– А когда вы вернулись и забрались в машину?
Джереми на какое-то время задумался.
– Наверное, вскоре после этого. Вернее, было так: Шейн осталась сидеть на скамейке, а я побрел обратно к машине.
– Ты это точно помнишь?
Он пожал плечами.
– Как я уже сказал, все к этому времени было уже словно в тумане. В какой-то момент я, видно, просто вырубился.
Тут примерно в ста ярдах от нас я увидел молодого человека, неподвижно стоявшего на мокром песке лицом к заливу. У него было очень сосредоточенное и в то же время отрешенное выражение лица. С того места, где мы находились, мне показалось, что глаза у него закрыты. Волны захлестывали его ноги и снова откатывались.
– Скорее всего, дело было так, – заговорил я. – Ты вернулся к машине, завел ее и поехал вверх по холму. Именно в этот момент Шейн, должно быть, встала со скамейки и побрела тебе навстречу. Тут-то ты ее и сбил. А может, ты решил съехать к ней на обочину и задел ее. Вот как-то так.
– И еще врезался в дерево.
– Но как ты умудрился это сделать? – поинтересовался я.
– Что вы имеете в виду? Как я мог сделать такую глупость? Меня все об этом спрашивают. Дело в том, что я не понимал, к каким последствиям могут привести мои действия.
Последнюю фразу Джереми произнес с такой интонацией, словно прочитал ее с телесуфлера.
– В этом состояла стратегия твой защиты на суде, – сказал я. – Но неужели ты сам веришь в эту чушь?
– Да, пожалуй, – ответил Джереми после некоторого колебания.
– Эта стратегия – полное дерьмо, но она сработала, – заметил я.
