– Ну да. И это главное.
– Я тебя не об этом спрашиваю. Я спрашиваю, как ты это делал?
– Что делал?
– Вел ту чертову машину.
– Такое удается многим людям, которые находятся под газом. Правда, они делают это из рук вон плохо.
Я поднял руку, предлагая Джереми помолчать. А затем, внимательно глядя ему в глаза, сообщил:
– У той машины ручная коробка передач.
– Что?
– Я говорю, у машины Галена Бродхерста скорости переключаются вручную специальным рычагом.
– Нет, этого не может быть, – замотал головой Джереми. – Вы ошибаетесь.
– Нет, не ошибаюсь. Я специально сделал несколько звонков, чтобы убедиться в этом наверняка.
– Но… но тогда получается какая-то ерунда. Может, на вашей машине рычаг слишком тугой или есть еще что-то, из-за чего переходить с передачи на передачу особенно трудно.
– Я так не думаю. Я не представляю, что ты смог бы вести машину с механической коробкой – какая бы это машина ни была. Не обижайся, но у тебя совсем нет соответствующего навыка. Если бы ты взял еще несколько уроков, ты, наверное, справился бы. Но на данный момент ты на это вряд ли способен.
– Но как же тогда… Может, это какая-то особенная коробка передач, которую при желании можно переключать рукой, но которая при этом работает сама как автоматическая?
Я положил руку Джереми на плечо и зашагал дальше, увлекая его за собой.
– Нет, ничего подобного. Понимаешь, я просто не представляю, как человек, который никогда не сидел за рулем машины с ручной коробкой передач, мог сесть в такой автомобиль, завести его и поехать – да еще будучи пьяным.
Джереми ничего на это не сказал. Он смотрел себе под ноги, на песок. Какое-то время мы шли молча. Затем он снова поднял голову.
– Но… – начал было Джереми и осекся.
– Что – но?
– Но ведь это все совершенно очевидно. В смысле, можно, конечно, предположить, что я каким-то образом завел ту машину и даже проехал на ней некоторое расстояние, хотя теперь мне уже совершенно непонятно, как я сумел это сделать. Но ведь этот факт должен был вызвать весьма обоснованные сомнения, так? И мистер Финч должен был привлечь к этому моменту внимание.
– По идее – да, должен. Неужели никто ни разу не предложил использовать этот аргумент в стратегии защиты?
– Ну, я-то в дискуссиях на эту тему участия не принимал.
– Я разговаривал с Грантом Финчем. Он сказал, что если бы это в самом деле являлось важным, ты должен был поднять этот вопрос.
– И как, интересно, я мог это сделать? Мне бы это даже в голову не пришло. И потом, кто бы меня послушал?
– Ты хорошо знаешь машину Бродхерста?
Джереми на некоторое время задумался.
– Ну, вообще-то я впервые увидел ее как раз тогда, когда забрался в нее во время той вечеринки. Тогда, как вы уже знаете, я был пьяный в хлам. А второй раз – вчера. Она стояла перед домом Мэдэлайн.
Накануне я сам был у Мэдэлайн Плимптон и точно знал, что Джереми и близко не подходил к «Порше» Галена Бродхерста и не мог, заглянув внутрь, увидеть между передними сиденьями рычаг переключения передач.
– Послушайте, мистер Уивер, – снова заговорил Джереми. – И моя мать, и Боб, и мистер Финч, и Мэдэлайн, и даже мистер Бродхерст – все они в один голос твердили, что нашли единственный возможный способ спасти меня от тюрьмы, и решили его использовать. Вы знаете, в чем он заключался. В том, чтобы выставить меня как Большого Ребенка, который просто не понимает, что творит. Мне этот способ был отвратителен. Но, так или иначе, сейчас я не в тюремной камере.
– Что правда, то правда, – согласился я. – Но скажи, пожалуйста, Джереми, могло ли случиться так, что ты просто сам не хотел, чтобы эта история с ручной коробкой всплыла на суде?
– В смысле?
– Ну, может, этот вопрос поднимался при обсуждении стратегии защиты, но ты сам выступил против использования такого аргумента.
По лицу Джереми я понял, что он изумлен до глубины души – как если бы я вдруг совершенно серьезно заявил, что ясное небо обычно имеет ярко-зеленый цвет. У меня даже мелькнула мысль, не выглядит ли чрезмерным его удивление, то есть не переигрывает ли он, пытаясь водить меня за нос.
– Нет, это какая-то чушь, – пробормотал он.
– Вот что, расскажи-ка мне про Чарлин.
– Что именно?
– Не зашли ли ваши с ней шалости в тот вечер дальше обычного? Была ли она твоей девушкой? Не крутил ли ты одновременно с ней и с Шейн?
– Не понимаю, к чему вы клоните.
– Помоги мне разобраться, Джереми. Что-то не так с этой вечеринкой. Я еще раз хочу задать тебе вопрос: не пытался ли ты в последнее время снять вину с кого-то другого – добровольно?
– Что?
– Ну, например, я заметил, что Чарлин вполне сносно умеет обращаться с ручной коробкой передач. И она же вчера заявила, что Шейн выбежала на дорогу прямо перед автомобилем и что ее сбил бы любой водитель, независимо от того, был он пьян или нет. С чего бы ей такое говорить?
– Просто она так считает, – ответил Джереми и раздраженно тряхнул головой. – Нет, все это какая-то чушь.
У меня был еще один вопрос, но мы уже почти поравнялись с молодым мужчиной, стоявшем на песке с закрытыми глазами. Должно быть, он услышал наше приближение, поскольку открыл глаза и повернулся к нам лицом.
– Поговорим об этом позже, – буркнул я, обращаясь к Джереми.
– Вряд ли, – прошептал он в ответ.
На лице мужчины появилась широкая улыбка.
– Эй, привет, – сказал он.
– Отличное место для медитации, – заявил я.
Мужчина кивнул:
– Да, наверное. Здесь такая благодать.
– Ага. – Я считал себя мастером короткого разговора, поскольку умел легко войти в него и так же легко из него выйти. Джереми же был явно удивлен тем, что я обмениваюсь репликами с незнакомцем.
– Я раньше не видел вас на пляже, – заметил мужчина.
– Мы только что приехали, – пояснил я.
– Что ж, рад с вами познакомиться. Как вас зовут?
С этими словами мужчина протянул мне руку. Я пожал ее и ответил:
– Кэл.
Незнакомец протянул руку Джереми. Я ощутил мгновенный приступ паники.
Не называй свое имя. Не называй ему свое имя, принялся телепатировать я молодому человеку.
Джереми пожал протянутую ему ладонь.
– А вас как зовут? – поинтересовался мужчина.
Я попытался заглянуть Джереми в глаза, чтобы мимикой дать ему понять, что представляться не следует, но он, похоже, этого не заметил.
