Африканские сказки Штольца не интересовали, но самое главное он узнал, и теперь его занимало, как выйти на Гумилева и добыть шкуру леопарда.
Санкт-Петербург, наши дни
Рассвет окрасил предместье Питера всеми оттенками розового. Здание бара залил алый цвет, стоящие у мотеля такси отливали нежной фуксией. Я расположилась в салоне одной из машин и попросила отвезти меня на набережную Фонтанки. Не скрою, меня заинтриговал рассказ Сергея, и мне не терпелось взглянуть на Чернышев, ныне Ломоносовский, мост, в одной из беседок которого когда-то были спрятаны сокровища. Сам мост, соединяющий Спасский и Безымянный острова, я отлично знала, но то, что в нем находится тайник, заставляло взглянуть на мост по-новому.
Мы доехали до улицы Ломоносова, машина остановилась, и я вышла около дома купца Елисеева. Редкие прохожие, по виду туристы, неспешно прогуливались по утреннему городу. На противоположной стороне улицы виднелась громада моста, освещенная гранеными фонарями, поддерживаемыми кронштейнами с золочеными фигурками морских коньков. И возвышались гранитные беседки, к которым я и устремилась.
Двигаясь по мосту вдоль чугунных перил, я дошла до ближайшей беседки и принялась осматривать гранитные столбы. Их было четыре, и все они являли собой цельные колонны с декоративными накладками из того же бордового гранита. Недоумевая, где здесь можно расположить тайник, я осмотрела первую колонну и двинулась к колонне номер два. Затем перешла к следующей, и так обошла все четыре колонны, испытывая страшные неудобства. Все-таки туфли на каблуках — обувь не для следопытов. Вот кроссовки, безусловно, для прогулок максимально комфортны, в этом Жанна права.
Вспомнив, что видела поблизости сине-белую вывеску «Спортмастера» и припоминая, что этот магазин работает круглосуточно, я устремилась туда в надежде разжиться удобной одеждой. Время от времени в голове всплывало смутное воспоминание о главном редакторе, и я не могла сформулировать, какие чувства во мне вызывает приключившееся с Олегом Ивановичем несчастье. Пожалуй, мне его определенно будет не хватать. Как шеф он меня очень даже устраивал. Надо же, собирался на мне жениться! Кто бы мог подумать.
Не помню, как добралась до дома, как поднялась на свой этаж и вошла в квартиру. Помню только, что разделась, приняла душ и забралась в кровать. Стоило мне коснуться головой подушки, как я сразу же погрузилась в липкое забытье. То ли сон, то ли явь. Скорее, все-таки сон, но очень тяжелый. Проснулась оттого, что Катюня сидела рядом, гладила меня по лицу и, отчаянно картавя, с восторгом говорила:
— Соня, ты похожа на класивую-пликласивую летучую мышь! Сонь! А Сонь! К нам плиходил Алексей, а твой папа его с лестницы спустил!
При упоминании Алексея в памяти смутно всплыл стойкий запах одеколона «Шанель Платинум», а также размытый образ парня с ухоженной окладистой бородой и лихо закрученными в барбер-шопе усами.
— А потом плишла Жанна со своим нехлом, Алексей испугался и ушел.
И Катюня хитро на меня посмотрела, ожидая ответной реакции на ее слова. Но я молчала.
— Сонь, ты слышала? — возмутилась малышка. — У Жанны палень — нехл!
— Ну и что, что негр? — улыбнулась я, потрепав малышку по пшеничным кудрям.
— Как что? Как что? — надулась она. — Ты что, Соня, не понимаешь? Жанна лодит малыша и отдаст мне нянчить! Мы пойдем гулять, и все на нас будут оболачиваться и говолить — смотлите, маленький нехл!
В приоткрытую дверь спальни заглянула Жанна и победоносно провозгласила:
— ИМХО!
[18] Катерина права! Наше общество так устроено, что женщина не может выбирать, с кем ей встречаться! В этом мерзость навязываемых нам стереотипов. Почему я не могу полюбить чернокожего парня? Только потому, что стану мишенью упреков и насмешек?
— И давно ты встречаешься с чернокожим парнем? — ради приличия поинтересовалась я, хотя мне, честно говоря, без разницы.
Лицо Жанны перекосилось от ярости.
— И ты туда же! — выдохнула она. — Допустим, недавно. И что с того?
— Жанна с ним на улице познакомилась, — захлебывалась восторгом Катюня. — Нехл милостыньку плосил. Говолит, из института его выгнали, а домой ехать — денежек нету.
— Давай, давай, рассказывай! — презрительно усмехнулась Жанна. — Трепло несчастное!
— А чего слазу тлепло? — надулась малышка. — Сама нехла домой пливела, а тепель обзывается.
— Ты привела своего друга к нам в дом? — недоверчиво переспросила я. Это уже касалось меня самым непосредственным образом. С помощью Жанны наша квартира как-то слишком стремительно обрастала новыми жильцами. Сначала она сама, потом Катюня, теперь вот этот парнишка…
— Why not?
[19] — холодно осведомилась кузина. И тут же ринулась в атаку: — Ты так спрашиваешь, потому что он черный? То есть если бы я пришла сюда с белым парнем, тебя бы это нисколько не смутило. Я правильно понимаю?
В ее голосе явственно прозвучали металлические нотки, которые я так не люблю. И я тут же дала слабину и пошла на попятную.
— Да нет, ну что ты, мне совершенно все равно, как выглядит твой друг, лишь бы человек был хороший, — смущенно забормотала я, свесившись с кровати и ища глазами тапки.
— Он холоший! Холоший! — скакала по кровати Катюня. — Плавда-плавда! Пойдем-пойдем, сама посмотлишь!
— Он что, все еще здесь? В квартире? — понизила я голос от охватившего меня неприятного предчувствия.
— А где же ему быть? — с вызовом откликнулась Орлянская Дева. — Не на улице же мне его оставлять.
Я накинула халат поверх ночнушки и двинулась за Катюней, радостно топающей впереди меня в направлении комнаты отца. Из приоткрытой двери отцовских апартаментов доносились глухие удары — подобные звуки обычно сопровождают папину утреннюю разминку. Я заглянула в комнату и увидела блестящего от пота чернокожего парня, руками и ногами отчаянно молотящего грушу. Отец стоял рядом и одобрительно смотрел на спорую работу странного гостя. Если не считать желтых плавок и амулетов на шее, парень был совершенно наг, татуирован и сложен как бог.
— Прошу меня извинить, — попятилась я назад, — у меня не получится вместе с вами позавтракать, ибо я должна срочно ехать на работу. Вы тут сами, не стесняйтесь. Жанна и папа обо всем позаботятся.
— О’кей, — выдохнул парень, обрушивая новую порцию ударов на боксерский снаряд, а папа покосился на гостя и показал мне большой палец.
Я прикрыла дверь отцовской комнаты и устремилась в ванную — умываться. Катюня топталась под дверью и ныла, требуя, чтобы я сегодня осталась дома. Мне снова пришлось ее утешать.
