Мишель любила Фила. Любила. Осознание, что он испытывает подобные чувства к другой, сначала принесли ей боль. Невыносимую боль. А потом возник сильный страх.
«Вдруг он оставит меня?! Как я буду жить без него? Я не смогу! Но как жить теперь? Зная, что он не просто изменяет мне, а любит еще одну женщину?»
— Ты любишь ее? — Мишель сама не поняла, как этот вопрос сорвался с ее губ. Но он все-таки прозвучал.
Фил резко обернулся. Его взгляд стал испуганным и виноватым. Мишель не чувствовала под собой ног — она будто висела в воздухе на веревочках, которые вот-вот оборвутся.
— Откуда ты знаешь?
— Это не важно. Фил, если ты полюбил другую, то почему не уходишь от меня?
— Тебя я тоже люблю…
Фил схватил Мишель за руку и коснулся губ.
— Я был счастлив с тобой все эти годы. Если бы она только не появилась!.. Я бы хотел избавиться от этого чувства, но не могу! Знаю, как больно тебе это слышать. Меньше всего на свете я хотел причинять боль тебе. Но ее я тоже люблю. Я не знаю, как жить дальше.
— И что ты предлагаешь?
— Не знаю. Я не знаю.
— Ты должен сделать выбор.
Фил схватил ее на руки и понес в спальню. Мишель плакала, но не сопротивлялась.
Фил поднялся с кровати.
— Мне нужно побыть одному. Все обдумать…
Перед Мишель стоял ее мужчина. Ее муж! Только что у них было страстное, чувственное, волшебное соитие, но…
«Неужели это прощальный секс?! И я собиралась отпустить его?! Нет! Конечно нет! Он ведь все еще любит меня!»
Фил знал, что причиняет жене боль, и Мишель на это соглашалась, а он чувствовал себя мерзавцем.
— Ты уходишь?
— Мне нужно на тренировку. Вернусь через несколько часов, и мы поговорим, хорошо?
«Он действительно пошел на тренировку или на свидание с ней? Что же будет с нашей семейной жизнью?! Я теряю его… Что же мне делать? Ведь у нас еще есть шанс! Я знаю: всегда есть возможность все вернуть».
Глава 41
Напротив Фила сидела симпатичная журналистка. Но он впервые был равнодушен к женской красоте, хотя до этого легко относился к своим мимолетным изменам. Впрочем, ему не нравилось слово «измена», и до того, как влюбился в Владу, он никогда не изменял Мишель. Он всего лишь хотел другую женщину, но никогда не забывал о своих обязательствах перед женой, а главное — о чувствах к ней.
— Многие пилоты признают, что их ошибки связаны именно с тем, что они мало тренировались… Но это явно не про вас! Вы в прекрасной физической форме! — журналистка тут же принялась флиртовать с Филом. Она была наслышана про его любвеобильность. Но Фил сразу дал понять, что не воспринимает ее как женщину, и принялся серьезно отвечать на вопрос.
— Мы, пилоты «Формулы‐1», дадим фору многим другим спортсменам! Управлять машиной — это огромная нагрузка на все тело. Когда я сижу за рулем, мое сердце обычно бьется с частотой сто шестьдесят — сто семьдесят ударов в минуту, а при максимальных скоростях — все двести двадцать.
Журналистка продолжила свою атаку, кокетливо улыбнувшись и убрав за ухо прядь волос.
— Говорят, вашей форме могут позавидовать космонавты.
— Это правда. Объясняю научным языком: перегрузка — показатель, означающий, во сколько раз силы, действующие на пилота, превышают его собственный вес. Гонщик испытывает перегрузку в 5 g, то есть его прижимает к сиденью сила, равная четыремстам килограммам. Космонавты же испытывают перегрузку до 3–4 g. Больше нас страдают только летчики, выполняющие фигуры высшего пилотажа, но они хотя бы носят специальные защитные костюмы… Знаете, какие у нас случаи бывают?
— Какие?
— В 1977 году Дэвид Пэрли врезался в ограждение трассы на скорости сто семьдесят девять километров в час, получив двадцать девять переломов и три вывиха. Говорят, в реанимации у него шесть раз останавливалось сердце. И этот человек не просто выжил, а через год вернулся в автоспорт.
— Ничего себе! В такое тяжело верится… Вообще, я уже поняла, что гонщиком быть непросто. Ведь вам еще и приходится терпеть невероятную жару в кокпите болида.
— Да. Однажды я выступал в Малайзии и за полтора часа сбросил около трех килограммов.
— К такому, наверное, трудно подготовиться… Расскажите подробнее про ваш тренировочный процесс.
— Всем руководит тренер. Я имею в виду — вообще всем: он разрабатывает весь мой образ жизни, включая режим дня и диету. Не только что есть, но и как и когда. Все — в соответствии с последними научными исследованиями в области тренировок и питания. Самое сложное — это зимний этап подготовки, оно же и самое важное. В этот период закладывается физическая основа, которую потом нужно использовать и поддерживать в течение всего сезона. Этот этап обычно начинается уже через месяц после окончания чемпионата, а длятся тренировки в среднем по четыре-пять часов в день. Мы работаем над ключевыми группами мышц. Особое внимание уделяем шее и спине — на них выпадает нагрузка при прохождении поворотов. Можно даже повредить позвоночник, а это, сами понимаете, означает конец карьеры. Мое тело должно быть готово ко всему. Это вопрос жизни и смерти. К счастью, я могу рассчитывать не только на себя, но и на всякие технические новинки. Например, системы, фиксирующие положение головы и шеи. Мои тренировки проходят не только в тренажерном зале. Чтобы быть в форме, я регулярно играю в теннис, плаваю, езжу на велосипеде, бегаю, катаюсь на лыжах. Недавно добавил в этот список альпинизм. И именно так живет вся наша команда, обычно мы и тренируемся вместе.
— А что насчет питания?
— Самое важное — расход и потребление жидкости. На Гран-при в Малайзии мы выпивали до пяти литров воды, и все равно первое, о чем я подумал после победы: «Сейчас бы водички попить…» Ну и, конечно, без правильного питания нам никуда. Исключена любая жирная и тяжелая пища. Основа моего рациона — различные крупы, овощи и рыба. А что именно я буду есть утром, днем и вечером, как я уже сказал, определяет тренер, периодически меняя рацион в зависимости от поставленной задачи.
После интервью журналистка все еще надеялась, что Фил проявит интерес не только к ее вопросам, но и к ней самой, и пригласит на ужин, как он это обычно делал с другими представительницами СМИ. Но в тот день он просто сказал:
— Спасибо. Пришлите статью на согласование моему пресс-агенту.
Фил собирался поехать домой. Он мучительно размышлял, как лучше вести себя сейчас с Мишель. Стоит ли ему пожить одному, пока он не разберется со своим, а точнее, с их будущим? Мишель всегда позволяла ему принимать решения за двоих и даже теперь не отступила от этого правила. А что, если отправить детей на время к ее матери, в Калифорнию, на все лето. За три месяца он точно решит, как жить дальше.
Раздумья Фила прервал телефонный звонок. Это была Аня. Ее голос прозвучал очень взволнованно:
