- Извинения не принимаются.
Она готова была к подобному заявлению.
- И я очень не люблю, куколка, когда меня обманывают. Очень.
Это было сказано так, что Саша испугалась. По-настоящему. Когда полуобнаженный мужчина, сидящий от тебя в метре, абсолютно тебе не знакомый, имеющий внешность, мягко говоря, не планктонного офисного работника, не сводит с тебя темного взгляда, страх начинает появляться непроизвольно. Мужчина тебе ничего не делает, не трогает даже пальцем, фактически не дышит в твою сторону, а ты вся замираешь в предчувствии чего-то фатального, рокового, что коренным образом поменяет всю твою дальнейшую жизнь.
Даже если это емкое слово «жизнь» для тебя заключается в короткий период до нескольких недель.
- Ты хорошо подготовилась. Знала, что дежурного врача не будет именно сегодня. С чьей подачи попала в клуб?
Осетин продолжал говорить, не ожидая от неё ответов. Саша запоздала подумала про его странное прозвище, не соответствующее внешнему виду. По крайней мере, у неё складывалось такое впечатление. Да, темнокожий, смуглый, с щетиной, но нет характерных признаков его принадлежности к осетинской национальности. Или к лицам, что принято называть кавказцами.
Тем временем он продолжал:
- Через пять-десять минут я буду знать, кто тебя рекомендовал. Мне интересно, почему он так подставился, твой рекомендатель хренов. Трахаетесь с ним?
- Нет, - снова нервно сглотнула, хотя во рту всё пересохло. – Знакомы со школы.
Саша решила максимально говорить правду.
- Значит, Григо. Этот молодой хищник.
Обжигающий жар сменил холод в теле Саши. Она смотрела на мужчину, не моргая.
Кто же он такой…
И его чертова информированность не могла не ужасать. Значит, он был знаком с Гришей, и его характеристика парня полностью соответствовала той, что дала мысленно Григо сама Саша.
- За такую подставу его по головке не погладят, - пытливый взгляд черных глаз впился в побледневшее лицо Саши. – И он отлично понимал, на что шел. Спрашивается – почему… Есть причина, да, куколка? И лекарства в твоей сумочке наводят на размышления. Сердечница?
Господи…
Почему с каждым его словом, произнесенным всё тем же спокойным, чуть ироничным тоном, Саше становилось всё хуже? Не физически, морально. За свою короткую жизнь ей никогда не приходилось сталкиваться с подобными людьми, что одним своим присутствием подавляли и ассоциировались у неё с опасностью, с тем миром, что экранизируют и ставят тег «восемнадцать плюс», а то и «двадцать один». Где выживает сильнейший. Где риск – обычное рутинное дело.
Где нет места таким слабым, как она.
- Да. Я болею.
Скрывать правду не имело смысла.
Этот мужчина слишком опасен. С такими не тягаются, не играют в игры, когда не знают правил. Да и вообще не ровня она ему – правильно подумала минуту назад.
Он ответил не сразу.
Взял тайм-аут, за время которого тело Саши покрылось крупными мурашками.
Она не выдержала первой.
- Мне холодно.
- Скоро будет жарко.
Значит, он намеревался продолжить.
Чееерт…
Без повязки на глазах оказалось почему-то страшнее. Парадоксально, но факт. От этого мужчины исходили столь сильные агрессивные флюиды, что волей-неволей хотелось как-то их избежать.
Интересно, в обычной жизни с другими людьми с ним так же?
- Я хочу в туалет.
У Саши возникла маниакальная потребность хотя бы на пару минут скрыться от черных глаз. Избежать их давления. И она готова была пойти на очередную хитрость, хотя стоило подумать про туалет, как внизу живота потянуло.
Непонятно, понял ли её мысли Осетин, но усмешка стала откровеннее.
- Иди.
Он махнул рукой в сторону деревянной резной двери, что вела в смежную комнату. Даже не разбирающаяся в мебели Саша заострила внимание на качестве двери – явно не из дешевых. У неё снова сработала защита – на что-либо обратить внимание, лишь бы отвлечься.
Одежду Осетин предоставлять ей так и не намеревался.
Чувствуя, как подрагивают ноги, Саша поднялась с матраса и, не глядя на мужчину, босиком пошла по бетонному полу. Идти было некомфортно, и девушка перешла на цыпочки. Холодно.
Толкнув дверь, что поддалась без какого-либо труда, Саша вошла в ванную и, не замечая обстановки, поспешно закрыла за собой дверь, прислонившись к ней.
Она одна. Её не преследует ироничный взгляд черных глаз, что выворачивает душу наизнанку и, казалось, думает-гадает, что с ней делать – и с душой, и с самой Сашей. Она поёжилась.
Так. Умыться, сходить в туалет и возвращаться.
Как-то договариваться.
Теперь она осознавала, что подставила Григо. Но почему тот ничего не сказал? Черт, ведь можно было бы что-то придумать. Да, Александра знала, что именно в этот вечер дежурного врача не будет, он уезжал. Григо ещё прикалывался, что, возможно, Саша будет не одна «с сорванной клубничкой». Саша, стиснув зубы, проглотила злую реплику.
- Неужели столько желающих… - она не договорила.
- Стать любовницами богатеньких дяденек?
- Да.
- Да, - вторил Григо.
- Но ведь есть эти… агентства там какие-то. Эскорт-услуги и прочее.
- В них тоже отбор. И ты даже не можешь представить, какой.
- Жесть. Куда мы катимся…
- Это риторическая реплика, да, Сашуль?
Ей предстояло обелить Гришу. Она меньше всего хотела, чтобы парень пострадал.
Всё как-то непонятно, сумбурно. Страшно.
Мир, абсолютно не поддающийся иррациональному восприятию, логике. Где для неё всё непонятно. Саша никогда не была любительницей криминальных мелодрам и боевиков. К сожалению, мелодрам ей и в жизни хватало.
Выдохнув, девушка, наконец, огляделась. Ванная тоже представляла собой комнату в стадии ремонта. Голые стены, правда имелась раковина. Железная, как у бабушек в деревнях. Её, видимо, установили, как временную. Уже хорошо. А где унитаз?
Унитаз оказался в следующей смежной комнате. Надо же. Разгуливать по чужому дому, в чем мать родила, становилось всё более дискомфортно.
Сделав свои дела и сполоснувшись, Саша пожалела, что зеркалом в будущей ванной никто не обеспокоился. Ей бы хотелось посмотреть на себя. Она подозревала, что тушь размазалась, да и волосы пребывают в беспорядке. Если волосы она ещё могла как-то привести в надлежащий вид, то с лицом проблемно. Несмотря на скверную ситуацию, она должна выглядеть, если не отлично, то прилично.
Мысленно перекрестившись, Саша вышла из ванной и тихо охнула.
