– Он в опасности? – снова заговорила Селия.
– Да, – коротко ответил Макс. – Плантация – единственное безопасное место для него. Легар пообещал целое состояние тому, кто принесет ему в мешке голову Жюстина. А если моего сына схватят стражи порядка, его ждет не лучшая участь. Сейчас я пытаюсь добиться помилования для Жюстина. Все осложняется тем, что, выдавая Жюстина за Филиппа, приходится обманывать губернатора. К тому же мой любезный сын, кажется, вновь решил поразмяться под именем капитана Грифона!
– Вы действительно думаете, что губернатор примет прошение о помиловании? – удивленно спросила Селия.
– Не знаю, – честно признался Макс. – Трудно предугадать. Вот если бы губернатором был Клерборн…
– Вильерэ по крайней мере креол, – заметила Лизетта. – Это может помочь нам.
– Не обязательно, – ответил Макс. – Сейчас у него одна цель – ограничить въезд в штат «нежелательных элементов». А мой сын как раз и есть «нежелательный элемент».
Лизетта нахмурилась:
– А если тебе удастся уговорить губернатора и он помилует Жюстина?
– В таком случае он может не опасаться блюстителей закона. – Макс невесело улыбнулся. – Но пока этого не произойдет, ему придется по-прежнему изображать Филиппа. А это означает, что ему лучше вернуться вовремя, чтобы быть на балу у Дюкеснов в субботу.
Лизетта взглянула на мужа с озадаченным видом:
– А нельзя ли ему, любимый, под каким-нибудь благовидным предлогом отказаться?
– Дюкесны – мои кузены по материнской линии – сказали мне, что нынешний бал посвящают возвращению Филиппа. Он будет почетным гостем. Там соберется весь Новый Орлеан, и все будут ждать его появления.
Лизетта испуганно охнула:
– Но… но что будет, если Жюстин не вернется вовремя?
– В таком случае нам конец.
* * *
На следующий день поздно вечером Жюстин собрал людей, которым, как клятвенно утверждал Ог, можно было доверять. Они встретились в домике у озера. По разным причинам ни один из двенадцати не принял приглашения Легара присоединиться к нему. Оглядев собравшихся, Жюстин остался доволен. Он увидел среди них приземистого здоровяка ирландца Даффи, красивого мулата Томаса и скандалиста Безносого, изуродованного в рукопашной схватке. Они согласились помочь Жюстину не только из-за денег, но и потому еще, что были злы на Легара и его людей.
Жюстин сидел на деревянном сундуке, вытянув длинные ноги, и излагал план. Время от времени пираты вставляли замечания. Обычно Жюстин не обсуждал свои решения. Но на этот раз дело, на которое они шли, было очень опасным, и команда, по его мнению, имела полное право высказать свои соображения.
– Нам нужен свой человек в лагере Легара, – сказал Жюстин, взглянув на Ога. Тот кивнул:
– Я вотрусь в доверие к Легару.
– Еще неизвестно, что потребует от тебя Легар, чтобы ты доказал свою преданность, – заметил Жюстин. – Если вдруг решишь дать задний ход…
– Нет, – прервал его Ог. – И что я должен делать дальше?
– Ты поможешь тайком перевезти людей на остров, тогда мы нападем неожиданно. Труднее всего будет спрятаться там.
Слово взял Безносый, и лицо его исказилось безобразной улыбкой.
– Я хорошо знаю подземные ходы. Много лет назад, когда я плавал с Легаром, он несколько дней продержал меня там взаперти в наказание за то, что я взял женщину, приглянувшуюся Андрэ.
Жюстин кивнул:
– Нарисуй подробную карту.
– А как решим насчет Легара? – спросил Риск. – Кто его должен убить?
Жюстин язвительно усмехнулся:
– Джон, ты меня удивляешь. Прикончить Легара – моя личная и очень приятная обязанность.
Глава 10
Три дня после отъезда Жюстина Селии показались тремя месяцами. Она не могла думать ни о ком, кроме Жюстина. Он сказал, что она принадлежит ему. Ну что ж, он тоже принадлежит ей. С того самого дня, как его полуживым привезли на плантацию, он принадлежал ей: это она выхаживала его и лечила, это ее он мучил своими капризами.
Более непохожих, чем они, людей было трудно себе представить. Однако мысль о расставании с ним вызывала у нее физическую боль. Даже не боль, а ноющее чувство опустошенности. Ей мучительно хотелось видеть и слышать его, ощущать рядом его присутствие.
Селия еще острее чувствовала свое одиночество, видя, как в трудные минуты поддерживают друг друга Макс и Лизетта. Они любили друг друга и детей. В одно прекрасное утро Макс и Лизетта не вышли к завтраку, и все поняли почему. Когда позднее Лизетта спустилась вниз, ее лицо сияло, а светло-карие глаза лучились мягким светом.
В пятницу за ужином семья собралась вместе. Разговор не получался. Лизетта занималась Рафом, который не столько ел, сколько забавлялся банановым пюре. Селия с трудом заставила себя проглотить несколько кусочков рыбы, тушенной с грибами в винном соусе. Макс был внешне невозмутим, но каждые пятнадцать минут посматривал на часы.
– Любимый, в котором часу завтра бал? – спросила его Лизетта.
Именно в этот момент на пороге появился Жюстин. Он вдохнул соблазнительные запахи.
– М-м-м… я умираю с голоду. Надеюсь, мне что-нибудь оставили?
Макс вскочил:
– Если бы я не был так рад видеть тебя, мой отчаянный сын, я бы, наверное, задал тебе хорошую трепку.
Жюстин усмехнулся:
– Мне уже задали трепку, отец, так что ты опоздал.
Макс пристально посмотрел на него:
– Насколько я понимаю, ты сделал то, что хотел, и больше неожиданных исчезновений не будет?
– Ты правильно понял.
– Как обстоят дела?
Лицо Жюстина приняло неприятно жесткое выражение.
– Легар объявил Воронов остров своей собственностью, наложил свою лапу на все, что там было: суда, боеприпасы и прочее добро… И никто не осмеливается ему перечить.
– Ты тоже не будешь, – сказал Макс. – Капитан Грифон умер. Я надеюсь добиться помилования у губернатора.
– Помилования? – Жюстин хохотнул. – Будь ты закадычным другом самого президента Монро, тебе не удастся добиться помилования. В любом случае мне оно не нужно. Скоро я исчезну навсегда.
Макс начал было спорить, но Лизетта решительно прервала его:
– Слава Богу, что ты вернулся вовремя, Жюстин.
– Вовремя – для чего?
Макс рассказал ему о бале у Дюкеснов.
У Селии дрожали руки, и, чтобы не выдать себя, она положила вилку. Окинула Жюстина нетерпеливым взглядом. Он был грязен и небрит, скулы и нос обгорели на солнце. Одно его присутствие действовало на нее возбуждающе. Ей хотелось броситься ему на шею, пригладить спутанные темно-каштановые волосы, прижаться к нему всем телом. Но он ни разу даже не взглянул на нее, как будто ее тут и не было.
