Книга Лавкрафт. Живой Ктулху, страница 74. Автор книги Лайон Спрэг де Камп

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лавкрафт. Живой Ктулху»

Cтраница 74

Первые недели женитьбы Лавкрафта его письма бурлили радостным настроением. Он производил впечатление счастливого новобрачного, завоевавшего свою любовь, доказавшего свою возмужалость и готового покорить весь мир: «Двое как один. Еще один человек носит имя Лавкрафтов. Основана новая семья!»

«Другими словами, Старый Теобальд покоряет высоты на основе партнерства, и лучшие девять десятых группы есть нимфа, чья прежняя фамилия на дверной табличке по указанному выше адресу только что была заменена моей».

«Жаль, что вы не увидите дедулю на этой неделе, постоянно встающего в дневное время, оживленно суетящегося… И все это с перспективой регулярной литературной работы – моей первой настоящей работы – в недалеком будущем!

Мое здоровье в целом идеально. Стряпня С. Г. [Сони]… – последнее слово в совершенстве… Она даже готовит съедобные оладьи из отрубей! …И – mirabile dictu – она, по крайней мере, пытается заставить меня выполнять упражнения Уолтера Кампа, известные как „Ежедневная дюжина“! [285]… Пока я не испытывал головной боли, с тех пор как прошла та, что была вызвана спешкой из-за дела Гудини – Хеннебергера. Определенно, Старый Теобальд энергичен, как никогда прежде!» [286]

«Регулярной литературной работой» была надежда, что мисс Такер наймет его в качестве критика в «Ридинг Лэмп». Обдумывая это, мисс Такер тем временем предложила Лавкрафту начать документальную книгу о таких сверхъестественных пережитках, как колдовство и дома с привидениями в Америке. Она продавала бы ее как его литературный агент. Лавкрафт начал собирать материалы.

Он изливал похвалы своей невесте. Он считал, что она спасла его от возможного самоубийства: «Для человека моего темперамента более активная жизнь требует многих вещей, без которых я мог обходиться, сонно и инертно плывя по течению, избегая мира, который изнурял меня и внушал отвращение, и не имея никакой цели, кроме пузырька с цианидом, когда закончатся мои деньги. Прежде я намеревался следовать именно этому курсу и был полностью готов обрести забвение, когда бы ни иссякли деньги или же ни выросла слишком чрезмерно для меня полнейшая апатия, – как вдруг, около трех лет назад, в круг моего сознания вошла наш великодушный ангел С. Г. Г. и начала сражаться с этой идеей противоположной идеей борьбы и наслаждения от жизни через награды, которые принесет эта борьба».

Он рассказывал, как Соня вселила в него «необходимость „проснуться и покорить“… Нью-Йорк! Конечно же! Где же еще человек может ожить, когда у него нет собственной жизнестойкости и ему необходим магический толчок внешнего побуждения к активной жизни и результативному труду?».

Они решили не позволять денежным буржуазным предрассудкам вставать на их пути. Плата за квартиру Сони не зависела от того, жил ли в ней Лавкрафт или нет, и он надеялся вскоре оплачивать свою долю расходов. Он извинился за то, что не рассказал тетушкам о своих планах жениться, сославшись в качестве оправдания на свою «ненависть к сентиментальным розыгрышам и тем тягостным, ничего не решающим уговорам, к которым смертных всегда побуждают радикальные шаги…».

Достойно сожаления, что этим большим надеждам суждено было рухнуть столь основательно, особенно когда, казалось бы, Лавкрафт все-таки почти добился успеха. Он смог бы, если бы не сочетание личных недостатков, неверных решений и просто невезения, словно сговорившихся уничтожить его. Несмотря на преданность Сони, привычки и установки тридцати трех лет нельзя было легко изменить.


Вскоре домашнее хозяйство Лавкрафта – Грин стало испытывать трудности. Финансовое положение Сони ухудшилось. Поскольку дела в магазине на 57–й улице шли плохо, она ушла из него и открыла собственное шляпное дело в магазинчике, который прежде арендовала и снабжала в Бруклине. Здесь, увы, покупательницы еще меньше могли позволить себе покупать модные шляпки.

Затем оставалась детская зависимость Лавкрафта от своих теток. Вместо того чтобы пользоваться услугами какого-нибудь нью-йоркского банка, он продолжал разрешать им заведовать его деньгами и скупо выдавать проценты из его ипотечного обязательства. Стоило ему получить чек от «Виэрд Тэйлз» или откуда-нибудь еще, он отправлял его тетушкам, чтобы они могли получить по нему деньги и отослать их ему. Когда его обувь или другие предметы одежды требовали починки, он тоже отправлял их тетушкам – те отдавали вещи в ремонт в Провиденсе и затем высылали обратно.

На протяжении двух лет – в среднем раз в неделю, а иногда и чаще, – он писал длинные письма Лилиан Кларк, не считая более редких посланий Энни Гэмвелл. Письма миссис Кларк часто изобиловали утомительными мелочными подробностями повседневной жизни. В них рассказывалось о его еде, одежде, экскурсиях и встречах с друзьями. Хоть и менее интеллектуальные, нежели некоторые из его других писем, они дают практически каждодневный отчет о его делах в Нью-Йорке.

В ответ Лилиан Кларк высылала своему племяннику провиденсские газеты и массу вырезок, не позволяя таким образом истираться «серебряной пуповине» [287]. Лавкрафт никогда не принимал близко к сердцу фразу в свадебной церемонии об «отречении от всех других». В своем первом после свадьбы письме миссис Кларк он убеждал обеих тетушек приехать и жить с ним: «А теперь, семья, приезжайте на празднование! Вы – и это уже не подлежащее изменению решение Судьбы – собираетесь жить здесь постоянно! Отрицательный ответ не принимается, а если вы не приедете добровольно, то будете похищены! То же самое относится и к Э. Э. Ф. Г. [Энни Гэмвелл]…» [288].

Но тетушки приглашение не приняли. Впрочем, той весной Энни Гэмвелл останавливалась у них, поскольку она хотела также повидаться и со своими друзьями в Нью-Джерси. Соня написала Энни письмо, источающее радушие:


«Дорогая!

…Я так рада, что вы приедете!.. Моя дорогая, я вправду надеюсь, что вы сможете остаться надолго! …Не могу дождаться, когда же вы приедете сюда…

С любовью, ваша Соня».


Лавкрафт добавил обещание показать город и попросил выслать еще кое-какую одежду. Ему также доставили из Провиденса множество предметов домашней мебели, поскольку он утверждал: «Я не смог бы жить где-либо без своих собственных семейных вещей – мебели, знакомой мне с детства, книг, которые читали мои предки, и рисунков, выполненных моими матерью и бабушкой». Друзья поражались той основательности, с которой он взялся за перевозку Провиденса в Бруклин. Ненужную мебель в Провиденсе – раскладушку, комод и газовую плиту – отдали Эдди, еще Лавкрафт оставил глобус звездного неба.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация