Молчанский потыкал кнопки на своем телефоне.
— Да, звонили не с мобильного, а со стационарного телефона. Того, что в приемной. — Он кивнул головой в сторону перегородки. — Но голос был твой, я в этом уверен. Я же не сумасшедший.
— Я не звонила, — снова повторила Вера.
— Можно приблизительно определить время смерти потерпевшей? — вмешался вдруг в разговор Ветлицкий. Обращался он к эксперту, который закончил свою работу и складывал инструменты в свой чемоданчик, стягивал с рук перчатки.
— Я не могу сказать точно, — ответил тот. — Но думаю, что смерть наступила гораздо раньше, чем половина десятого вечера. Думаю, что эту молодую даму задушили в районе восьми часов, насколько можно судить по температуре ее тела. Уж точно не час назад.
— У нее была холодная рука, — глухо сказала Вера, и ее вдруг затрясло, да так сильно, что даже зубы клацнули. — Я подошла и взяла ее за руку, и она показалась мне холодной.
Олег подошел, обнял ее за плечи.
— Успокойся, — то ли попросил, то ли приказал он. — Мы обязательно во всем разберемся. Вот только хотелось бы мне понять, во что это ты умудрилась вляпаться, дорогая подруга моей жены.
* * *
Офис гудел, как растревоженный улей. Неудивительно, такое событие — убийство, да еще в кабинете генерального директора!
С утра Вера не поленилась пройти по всем отделам, коротко сформулировать, что именно случилось, и запретить пересуды и сплетни. Да разве ж их удержишь! Паблик в социальной сети, сиречь общегородская помойка, естественно, с самого утра посвятил случившемуся огромный пост, под которым теперь активно обсуждалось, убийца Молчанский или нет.
Вере казалось важным донести эту информацию до шефа, но он лишь досадливо отмахнулся, как будто Вера была надоедливой мухой.
— Пусть болтают, — сказал он. И все.
Выглядел шеф уже гораздо лучше, чем накануне, и Вера немного цинично подумала, что неприятности явно идут ему на пользу, заставляя держаться в тонусе. Конечно, лицо его все еще было осунувшимся и бледным, но щетину он сбрил, волосы расчесал, а главное — глаза горели привычным живым блеском, и из них пропала так пугавшая Веру омертвелость.
В одном из кабинетов по соседству расположилась комиссия, проводящая проверку. Помимо представителя налоговой инспекции, в нее входили две неприятного вида женщины, представляющие комиссию по распределению президентских грантов, и еще представитель городского отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Вера, узнав об этом, встревожилась, а Молчанский сильно удивился.
— Просто театр абсурда какой-то, — пожаловался он Вере и сильно растер руками лицо. — У меня такое чувство, что я сплю и внутри моего сна происходят абсолютно нереальные вещи. Вот скажи, зачем «М — софт» может понадобиться ОБЭПу? И какие президентские гранты, если мы ни разу в жизни их не получали? Что я, идиот — в азартные игры с государством играть? Мне чужих денег не надо, у меня своих хватает.
Как бы то ни было, комиссия сидела за стеной кабинета Молчанского, и такая «ерунда», как совершенное накануне убийство, их, похоже, совсем не смущала. Секретарша Марина носила им требуемые документы, то же самое делали девочки из бухгалтерии, приставленные к комиссии Ириной Геннадьевной — «на подхват». Молчанский же, с утра приехавший в офис, лично встретил комиссию, заверил ее в том, что препятствий к ее деятельности чинить никто не будет, а потом убыл в полицию, забрав с собой начальника службы безопасности и записи с камер видеонаблюдения.
В конце концов, установить, кто приходил ночью в офис, кто впустил в него Катю Головину, а потом убил ее, кто звонил шефу, выдавая себя за Веру, было гораздо важнее, чем разобраться с какими-то неведомыми грантами.
И все-таки ситуация с последними отчего-то не давала Вере покоя. Сама она точно помнила, что никаких грантов «М — софт» не оформлял. Она в подобных процедурах определенно не участвовала, а мимо нее такая работа пройти не могла. Налив себе чашку крепкого чаю (вторая бессонная ночь сказывалась на самочувствии, стучала маленькими молоточками по вискам, насыпала песку в глаза, заставляла чаще биться сердце), Вера прошла в кабинет главного бухгалтера и плотно прикрыла за собой дверь.
Ирина Геннадьевна вопросительно посмотрела на нее.
— Чего тебе, Верочка?
— Вы слышали, что в комиссии есть люди, проверяющие исполнение президентских грантов?
Бухгалтерша кивнула, тафтовая юбка из-под стола тут же зашуршала, и Вера опять не к месту подумала, что уж кто-кто, а Ирина Соловьева ни к одному человеку не могла бы подкрасться незамеченной. Любое ее движение всегда сопровождалось шорохом.
— Слышала. Ну и что?
— Так у нас же нет никаких грантов. Что они проверять-то собрались?
Теперь настал черед удивляться Соловьевой.
— Как это нет? Вернее, да, сейчас нет, но мы только в сентябре грант закрыли.
— Какой грант? — Вере казалось, что она сходит с ума. — На что?
— На организацию обучения школьников IT-технологиям. Ты что, Вера, у нас же с нового года в «М — софте» учебный класс работал, каждый день дети ходили плюс зимние, весенние и летние загородные лагерные смены. Ты же сама их работу проверять ездила.
— При чем тут грант?! — Теперь Вера уже кричала. Она понимала, что нужно взять себя в руки, поскольку бухгалтерша не виновата ни в ее плохом самочувствии, ни в свалившихся на «М — софт» неприятностях. Понимала, но не могла. — Молчанский на свои собственные средства эту программу открыл. Да, мы ее вместе придумывали, до мелочей обговаривали и внедрили. Она у нас уже три года работает.
— Ну два года на собственные. А в этом году грант получили. — Ирину Геннадьевну, казалось, совершенно не смущало, что Вера вышла из себя. — Зачем тратить свое, если можно тратить чужое?
— Кто так сказал? Молчанский?
— Нет, не Молчанский. Этому все равно, как деньги профукивать. Гололобов.
— Так это Гололобов дал указание грант оформить?
— Ну да. Он знал, что Молчанский не одобрит, ну и подписал все, пока шеф в Париже был. Помнишь, он в прошлом декабре в Париж укатил? — Вера помнила, потому что в Париж летала вместе с шефом. По делам, разумеется. — Ну вот, тогда Сергей Юрьевич все и оформил. У него же право подписи было.
— И он за спиной Молчанского этим правом воспользовался, точно зная, что тот не одобрит? — мрачно уточнила Вера.
— Так он же не для себя, а для фирмы. — Соловьева всплеснула худыми жилистыми руками, унизанными крупными кольцами. — Грант получили в двенадцать миллионов. Они тремя траншами на счета пришли, мы их все до копеечки потратили на эту самую IT-школу. Документы Гололобов сдал, это уж было, когда шеф в сентябре в Испанию уехал.
— Сколько миллионов? — ошарашенно спросила Вера, чувствуя, как от ужаса у нее по затылку пробегает холодок.
