— Деньги? — Крылов засмеялся.
— Нет, фигурки эти костяные.
Дмитрий протянул руку и ласково погладил Веру по щеке, она закрыла глаза, чувствуя, как странное тепло растекается под его пальцами, словно запуская ток по венам.
— А давай сбежим, — попросил он. — Если ты наелась.
— Я наелась и, кажется, напилась. — Голос Веры звучал чуть хрипло, и она сама слышала в нем особую женскую манкость, которая обычно бывает так привлекательна для мужчин. — А куда мы пойдем? Если честно, я не хочу домой.
— А ты можешь вообще туда сегодня не приходить? — спросил он.
От смысла, вложенного в эти слова, Вере моментально стало жарко. Она внимательно прислушалась к своим ощущениям. Ее тело и ее голова были в полном согласии друг с другом и не протестовали против немного бесцеремонного вопроса.
— Я могу позвонить домой. Это не проблема, — медленно сказала она. — Только мне нужно понимать, насколько это не проблема для тебя. Потому что уж чего я нахлебалась вволю, так это мужского вранья.
Он усмехнулся. Глаза его загадочно блеснули от отразившегося в них пламени свечи.
— Я не женат, если ты об этом, — сказал он. — И врать своей женщине мне не придется.
— И куда мы отправимся?
— Если ты не против, то на дачу. Там мы увиделись впервые, но у меня не было возможности показать тебе свой дом. А мне бы очень этого хотелось.
— Я не против, — тихо сказала Вера. Он накрыл ее пальцы своими и легонько сжал.
Пока они были в ресторане, прошел дождь. Влажная дорога подмерзала на промозглом осеннем ветру, отчего казалась покрытой слюдой. Вера как завороженная смотрела, как наматывается на колеса большой машины блестящее полотно асфальта. Свою машину она хотела оставить у ресторана, но Дмитрий, видя, что ей некомфортно от такого вынужденного решения, быстро нашел выход: позвонил одному из водителей своего завода, продиктовал домашний адрес Веры, по которому следовало доставить машину, оставил ключи метрдотелю. Вера позвонила маме, сказала, что эти самые ключи занесут прямо в квартиру, предупредила, что не придет ночевать.
— Ты с Валерой? — спросила мама. — Или с Молчанским?
От последнего предположения Вера даже рассмеялась, хотя что в нем могло быть смешного, если две предыдущие ночи она как раз провела со своим шефом? В первый раз — практически у его ног, во второй — в офисном кабинете, вместе с полицией.
— Не с Валерой и не с Молчанским, — честно ответила она, потому что не любила врать даже в малом. — Мамочка, я тебе потом все расскажу.
— Но у тебя все хорошо?
— У меня все отлично, — заверила Вера.
Въезд во двор дома Крылова располагался на другой улице, перпендикулярной той, где жили Молчанские.
— Ты часто здесь бываешь? — спросила Вера.
Она все-таки немного нервничала, потому что с новыми людьми обычно сходилась трудно, и отправляться ночевать к мужчине на первом же свидании, да еще за город, было ей внове. Запах приключения щекотал ноздри, и Вера даже чихнула.
— Будь здорова. Вообще-то я здесь живу. Конечно, если задерживаюсь на работе допоздна, то остаюсь ночевать в городской квартире, но это бывает нечасто. Мне здесь уютнее и спокойнее. Знаешь, я всегда мечтал, чтобы у меня был свой дом, а в нем камин с живым огнем, и можно было приходить с работы, садиться в кресло, слушать треск поленьев. И когда появилась такая возможность, сделал все, чтобы воплотить свою мечту в жизнь.
— Содержать дом дорого, — заметила Вера. — Я знаю, потому что мне приходится оплачивать все счета Молчанского. Мне тоже всегда казалось очень уютным жить за городом, особенно зимой, когда все вокруг усыпано снегом. Но я, к сожалению, не могу себе этого позволить. Зато с удовольствием принимаю приглашения приехать в гости.
— Этот дом и мои путешествия, пожалуй, составляют цель и смысл моей жизни, — сказал Крылов. — Приходится вертеться, но я ни о чем не жалею. Все, приехали, вылезай.
В доме было тепло и тихо. Дмитрий действительно сразу растопил камин, затрещали дрова, сложенные аккуратным шалашиком, заплясал свой веселый танец огонь, отбрасывая причудливые тени. Убранство дома понравилось Вере. Оно было простым, лишенным вычурности. Беленые стены, потолок с деревянными балками, металлические люстры на крепких цепях, стеклянные колбы с елочными шишками, расставленные в разных углах гостиной.
— Пожалуй, я сварю глинтвейн. — Дмитрий стоял рядом с камином, отсветы огня падали на его лицо, бородатое и мужественное. Он был похож на средневекового викинга, и Вера невольно залюбовалась им, настолько он был красив. Ну надо же, как ей повезло!
— Я и так немного пьяна, — сказала она, — если выпью еще чуть-чуть, буду говорить и делать глупости.
— Делай. — Он подошел, обнял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал, мягко, нежно, очень умело.
Вера почувствовала, как у нее быстро-быстро забилось сердце. Она положила ладошки ему на грудь, чувствуя через тонкий трикотаж свитера мощные мышцы. Нет, надо будет все-таки посоветовать Молчанскому заняться спортом. То, что даже во время поцелуя, чертовски приятного поцелуя с другим мужчиной, она думает про шефа, показалось Вере забавным, но и рассердило тоже. Вот ведь отрава, а не человек!
«Не буду о нем думать», — приказала себе Вера, ответила на поцелуй со всем жаром, на который только была способна, погладила Крылова по лицу, ощутив под пальцами прохладную колкость бороды. Отчего-то это ощущение не на шутку ее завело, и она теперь думала о том, что, возможно, впервые в жизни займется любовью на полу у зажженного камина, но в этот момент Дмитрий отстранился, заставив ее почувствовать моментальную горечь потери.
— И все-таки я сварю глинтвейн, — мягко сказал он. — Я в ресторане почти не пил, потому что знал, что мне за руль. Хочу расслабиться.
Вера тут же почувствовала себя эгоисткой и бесстыдницей, думающей только о постели. Господи, да у них еще вся ночь впереди!
— Тебе помочь? — спросила она, стараясь не выдать охватившего ее смятения.
— Просто побудь рядом.
Они прошли в кухню, где Крылов усадил Веру на высокий стул у деревянной барной стойки, а сам начал хлопотать у плиты, доставая маленькую кастрюльку, бутылку красного вина, апельсин, лимон, яблоко и какие-то приправы. Глядя на его ловко снующие туда-сюда руки с длинными пальцами, Вера представила их на своей груди и с трудом удержалась, чтобы не застонать. Боже, как же хотелось ей оказаться сейчас в кровати с этим мужчиной, чувствовать прикосновение его бороды к своей коже, тяжесть тренированного тела, его тепло…
Она была темпераментной, хотя обычно умела держать свои чувства в жесткой узде. Ну ничего, сейчас он сварит этот дурацкий глинтвейн, выпьет его, и она сможет заставить его забыть до утра обо всем, кроме нее. С замиранием сердца она следила, как мужчина ее мечты, стоя перед окном, режет на маленькие кусочки яблоко. Внезапно нож замер у него в руке.
