— Иногда сказать — это самое сложное.
Но любовь нельзя убить по первому желанию, я в этом убедилась, он — тоже. Для него было важно все, что важно для меня, и история моего прошлого не давала ему покоя. Размеренная жизнь Гедеонова, настолько стабильная, что она стала скучной, изменилась, слившись с моей жизнью. У него не было врагов, которые были бы для него достаточно важны, зато враги были у меня.
Он заставил меня снова встретиться с семьей и освободиться от той боли, которую я даже не замечала. В этом он был опытнее и мудрее меня… Как и во многом другом. Я бы не стала мстить Семену, никогда, и Гедеонов принял решение за меня. Я до сих пор не берусь сказать, прав он был или нет. Однако и упрекнуть его в чрезмерной жестокости я не могла: Семен, в отличие от меня, не потерял все, он просто вернулся к тому, с чего начал.
Гедеонов менял меня, но не так, как было бы удобно и угодно ему. Он помогал мне находить лучшее, что было во мне от рождения, и развивать именно это, а не поддаваться страху и неуверенности. Поэтому, когда он увидел, что я двигаюсь к катастрофе, связывая себя с Никитой, он вмешался.
Он даже сейчас настаивал на том, что им двигала не ревность, а забота обо мне. Думаю, это преувеличение, на самом деле, ревность обжигала его, иначе он не сделал бы свой договор с Никитой таким показательным, не заставил бы меня пройти через такое, был бы мягче.
Но что случилось, то случилось. Его нелепая попытка повлиять на меня отпугнула меня. Он оказался к такому не готов: видения не предупреждали его о подобном исходе, а он слишком зависел от них.
Он решил, что все к лучшему. Он постарался отпустить меня и жить дальше. Но это оказалось не так просто, как он ожидал. У Гедеонова было все, что он мог получить — кроме меня. Сложно сказать, правильно ли я поступила, покинув его. Думаю, все же да, потому что это стало для него таким же откровением, как и день, когда меня чуть не убил фанатик. В такие моменты он понимал, насколько сильна настоящая любовь, так поразительно отличающаяся от банального вожделения или наивной влюбленности, которой пылала Тамара.
— И все равно ты не позвал меня, — укоризненно заметила я.
— Я не хотел связывать тебя с собой, вешать на тебя такой груз.
— Какой еще груз?!
— Я старше тебя. Я ничего не вижу. У меня не самый простой характер. Все это уже не изменится!
— А тебе не приходило в голову, что я не хочу менять это? — парировала я. — Да, я не в восторге от всех твоих недостатков, и я была бы рада, если бы к тебе вернулось зрение. Но все, что ты считаешь непреодолимыми преградами, для меня лишь обстоятельства, которые нужно принять во внимание — и не более того.
Я не лгала ему и не пыталась утешить. Меня и правда не могло отпугнуть то, что он считал таким уж ужасным. Он ничего не видит? Это трагедия — но если он принял ее, приму и я. Какой смысл роптать на то, что уже не изменится? Он был слепым, когда я встретила его, и я полюбила его таким. Но это не делало его калекой — многим знакомым мне здоровым людям это слово подходило больше, чем ему! Он старше меня на пятнадцать лет? Не проблема — люди любят друг друга и с большей разницей в возрасте! Да и потом, Никита был младше — а Гедеонов выглядел моложе. У него сложный характер? А у какого сильного мужчины он простой?
Я не хотела простоты — и не хотела перемен в нем. Теперь я пыталась все это объяснить ему, но мне не хватало слов, чтобы выразить все, что я чувствую.
— Поверить не могу, что ты меня бросил, — завершила я.
— Я тебя не бросил.
— Но хотел бросить! Если бы ты сгорел в том пожаре, что было бы со мной?!
— Удача почище выигрыша в лотерею, — усмехнулся он. — Ты знала, что тебе были завещаны все мои деньги?
— Ты серьезно считаешь, что это заставило бы меня порадоваться над твоей могилой? Ненормальный!
От возмущения я хотела отстраниться от него, но Гедеонов не позволил. Он обнял меня, прижимая к себе, и я, естественно, не стала вырываться. Я улыбнулась, чувствуя его тепло, его дыхание, осторожно касающееся моей шеи. Но он не видел эту улыбку, так что не мог торжествовать.
Я не понимала то решение, которое он принял. Однако я не таила злобы, я лишь радовалась, что все обошлось — и что он был моим точно так же, как я принадлежала ему.
— Если тебя это не смущает, может, ты и убегать больше не будешь? — спросил Гедеонов.
— А ты больше не давай мне повода!
— Не буду. Я даже дам тебе повод остаться.
Он отстранился от меня и мягко развернул меня лицом к себе. Я догадывалась, что сейчас будет, потому что я очень долго этого ждала, но все никак не могла поверить себе.
Он был прямо передо мной и не видел меня. Но теперь я знала, что я для него — не просто голос, и этого мне было достаточно.
— Я знаю, что я старше тебя… и, думаю, во многом хуже, как человек, который не очень-то верит во вселенское добро. Характер у меня не подарок, а исправляться я и не планирую. Но я все равно хочу отдать тебе все, что у меня есть, и мне кажется, что уже этим ты сделаешь меня чуть лучше. Видишь? С этой точки зрения, быть со мной — это все равно что спасти от меня планету!
— Просто быть с тобой?
— Нет, — он мигом посерьезнел. — Не просто быть со мной. Быть моей женой, позволить мне любить тебя и, надеюсь на это, сохранить в тебе ту любовь, которая помогла тебе нарушить мое предсказание и войти в огонь. Ты согласна?
Еще бы я была не согласна! Мне хотелось кричать об этом, броситься ему на шею, целовать его… Но я не могла, пока не могла.
Нам нужно было обговорить кое-что важное прямо сейчас, раз и навсегда.
— Я очень хочу согласиться, но я могу сделать это только при одном условии.
— Ты серьезно? — поразился Гедеонов.
— Вполне.
— Что ж, пока я заинтригован настолько, что даже не обижен, не разочаруй. Что у тебя за условие, маленький торгаш?
— Я хочу, чтобы ты никогда без разрешения не заглядывал в мое будущее, — твердо произнесла я. — И в наше общее будущее, и в будущее наших детей, если в этом нет острой необходимости. Я знаю, что ты привык все знать заранее и всем управлять. Но иногда это ведет к ошибкам — таким, как в том горящем доме, когда ты готов был умереть, потому что я якобы не смогла пойти за тобой.
— Я не поэтому был там!
— Не перебивай, дослушай. Жить, просто жить, страшно, понимаю. Но так и должно быть, это естественный порядок вещей! Постоянно заглядывать вперед — это все равно что начинать читать книгу с финала. Ты не можешь жить авансом! Ты ведь даже не всегда правильно понимаешь свои видения — как то, где я якобы поставила тебя на колени. А я просто помогала тебе подняться! Я не требую, чтобы ты отказался от своего дара, ни в коем случае. Но со мной просто живи, плыви по течению, не проверяй постоянно, а верь мне. Верь, что я тебя люблю — и буду любить завтра, и послезавтра, и всегда. Думаешь, ты сможешь? Нужна тебе такая жена… непредсказуемая?
