Через восемь дней после смерти Йенсена Лола съездила первый раз в Вентуорт пополнить запасы. Чтобы как-то убить время, я решил разобрать генератор фургона. Услышав звук отъезжающего «меркьюри», я выглянул из мастерской и увидел за рулем Лолу. Меня разозлило, что она уехала, не сказав, когда вернется, и не поинтересовавшись, справлюсь ли я в одиночку.
Около одиннадцати часов, когда я собирал генератор, подъехала какая-то машина. Я выругался про себя, потому что не мог бросить сборку, и решил все-таки ее закончить, даже если клиенту придется подождать. Минуты через три я закончил, выпрямился и, потянувшись за ветошью вытереть руки, заметил тень человека, стоявшего у входа в сарай. Мое сердце сжалось: это был Джордж Рикс в своем грязном комбинезоне и соломенной шляпе, сдвинутой на затылок. Его собака держалась позади, глядя на меня своими жалобными глазами.
Рикс напрочь выскочил у меня из головы. Он был опасен. При виде этого высокого сутулого мерзавца у меня по спине побежали мурашки.
– Доброе утро, – сказал он. – А где Карл?
– Мистер Йенсен уехал. Что вам нужно?
– Уехал? – Он вошел в сарай и сделал несколько шагов. – Что значит – уехал?
– Что вам нужно?
– Послушай, парень, это мое дело, что мне нужно, а не твое. Тебя здесь наняли, не так ли, или ты уже стал хозяином?
– Я не стал хозяином. Я спрашиваю, что вам нужно?
– А где эта?
– Я не знаю, о ком вы говорите. Какая «эта»?
Он ухмыльнулся:
– Его жена, кто же еще? Где она?
– Если вас это интересует, она в Вентуорте.
– Так, значит, хозяйство на тебе?
– Выходит, так.
Рикс наклонился и почесал собаку за ухом. Собака сжалась, как бы ожидая удара.
– А куда уехал мистер Йенсен?
– Он уехал по делам.
Неожиданно он пнул собаку ногой и спросил:
– По каким делам?
– Спросите его самого.
Рикс подошел поближе.
– А когда он вернется?
– Не знаю. Может, через пару месяцев, а может, и раньше.
– Через пару месяцев? – Его гнусное лицо выразило удивление. – Ну и дела! И не взял с собой жену?
– Послушайте, я занят, – резко сказал я. – Мистера Йенсена не будет два месяца. Что вам нужно?
– Мне надо повидаться с ним. Это важно. Где он?
– Где-то в Аризоне. Он покупает еще одну бензоколонку, если уж вам так надо знать.
– В самом деле? – Он склонил голову набок. – Еще одну станцию? Видно, денег у него больше, чем мозгов. И ты говоришь, что жену с собой он не взял?
– Нет.
– И она – здесь, пока он – там?
– Да.
Я видел, как его грязный ум заработал на полных оборотах.
– Черт меня побери! Я всегда думал, что он старый болван, но никогда не предполагал, что настолько.
– Кого волнует то, что вы думаете?
Он уставился на меня, и его узкое злое лицо расплылось в хамской ухмылке.
– Ну, тебя-то я не считаю болваном. Ты, похоже, знаешь, что для тебя хорошо, и мимо не пройдешь.
– Мистер Йенсен говорил мне о вас, – сказал я, не скрывая своей неприязни, – что вы самый большой вымогатель в округе, и если вы еще раз появитесь здесь, чтобы что-нибудь взять, я должен вас вышвырнуть вон. Уберетесь сами или помочь?
– Он так сказал? – Ухмылка сползла с его лица. – Он так сказал о своем шурине? Не волнуйся, парень: если Карл настолько глуп, чтобы оставить тебя наедине со своей женой, то мне от этого ни холодно ни жарко. Пусть пеняет на себя, вот мое мнение. Мне надо с ним связаться. Дай его адрес.
– Я его не знаю.
Рикс снял соломенную шляпу и поскреб свой грязный скальп, его маленькие глазки продолжали сверлить меня.
– Мне надо с ним связаться. Я хочу, чтобы он подписал мои пенсионные бумаги. Он всегда подписывает их. Ты должен знать адрес!
– Я не знаю. Он где-то в Аризоне и не сидит на одном месте. Он предупредил, что его трудно будет найти.
Прежде чем водрузить шляпу на голову, Рикс опять неожиданно пнул собаку. На его лице были написаны подозрительность и недоверие.
– Она должна знать, как связаться с ним.
– Я же говорю, что никто из нас адреса не знает.
– А как же мне быть с пенсионными бумагами? Если я их не подпишу, то не получу пенсии.
– Пусть еще кто-нибудь подпишет.
Он покачал головой:
– Я не могу. Бумаги всегда подписывал Карл. Если вместо него подпишет кто-то другой, то у этих бюрократов возникнет вопрос – почему? Они могут задержать выплату пенсии, и на что тогда мне жить?
– Ничем не могу помочь. У меня нет его адреса. Если бы был, я бы его дал. Придется подождать, пока он вернется.
Рикс продолжал смотреть на меня, склонив голову набок. Собака тоже смотрела на меня.
– Ты говоришь – два месяца? А на что я буду жить эти два месяца?
– Не знаю, мне наплевать! – Я понял, что уже кричу на него, и сбавил тон. – Почему бы вам для разнообразия не поработать?
Это ему не понравилось. Его лицо опять стало злобным.
– Не говори со мной в таком тоне, молодой человек. Я болен, и мой врач не разрешает мне работать. У меня больное сердце. Так ты уверен, что не знаешь, где он?
– Сколько раз можно повторять одно и то же: ни я, ни она этого не знаем.
Наступила пауза, и Рикс опять начал ласкать собаку. Затем он спросил:
– А если что-нибудь случится? Вдруг она заболеет? Вдруг здесь будет пожар? Вам же придется сообщить ему, разве не так? Как вы его разыщете, если что?
– Она не заболеет, и никакого пожара не будет. А теперь – уходите! У меня много работы.
– Если он не подпишет мои бумаги, я не получу денег.
В его голосе появились просительные нотки. У меня было желание дать ему несколько долларов, чтобы выпроводить его, но я понимал, как это опасно. Стоит ему уступить один раз, и он вцепится мертвой хваткой.
– Убирайтесь! – закричал я. – Мне некогда!
Я подошел к фургону и начал прилаживать генератор.
– А когда она вернется? – спросил Рикс.
– Я не знаю…
Он помолчал, а потом спросил с той же просительной интонацией:
– Ты не мог бы одолжить мне двадцать долларов?
– Я не могу давать взаймы чужие деньги.
Я уже работал, повернувшись к нему спиной. Когда я с силой нажал на ключ, чтобы затянуть болт, он сказал:
