Я бежал вниз по лестнице из роскошной квартиры Генри Купера. Я опять боролся со швейцаром и бежал по улице, слыша за собой топот полицейского. Я вновь услышал выстрел и почувствовал ослепляющую боль в груди…
Рой рассказал мне потом, что меня нашли возле двери на кухню. Они сразу догадались, что что-то не так, потому что вся станция была погружена в темноту. Рой отправился на поиски и, наткнувшись на меня через несколько минут, решил, что я умер.
Они с Лолой отнесли меня во флигель и положили на кровать. Рой стал расстегивать на мне рубашку, и в этот момент я очнулся. Я увидел склонившегося надо мной Роя. Он был бледен как полотно, руки его тряслись. Позади него стояла Лола, тоже бледная и встревоженная.
– Что произошло? – спросила она, подойдя к Рою и склонившись надо мной.
– Кто это сделал?
Я попытался ответить, но не смог произнести ни слова.
Послышался голос Роя:
– Оставь его. Я сам им займусь.
Я опять проваливался в темноту. Интересно, думал я, неужели это смерть? Я был рад, что теряю сознание, – вместе с ним в небытие уходила и боль.
Я опять пришел в себя, когда в окно светило солнце. Рой находился рядом и смотрел на меня, но Лолы не было видно.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Рой, наклоняясь.
– Нормально.
Чтобы произнести одно это слово, потребовались все мои силы. Я чувствовал себя удивительно слабым, и где-то внутри шевелилось странное плывущее чувство.
– Послушай, Чет. – Рой говорил медленно и отчетливо, как с иностранцем. – Тебя здорово зацепило. Я хочу, чтобы на тебя взглянул доктор, но Лола не позволяет. Она говорит, что ты был бы против.
– Мне не нужен доктор.
– Лучше пригласить его, Чет! – На лице Роя была тревога. – Ты совсем плох. Я сделал, что мог, но этого недостаточно.
Как бы я себя плохо ни чувствовал, голова у меня работала. Обнаружив огнестрельную рану, доктор был обязан заявить в полицию, а это означало одно: Фарнуорт.
Через раскрытое окно донесся нетерпеливый гудок грузовика. Выругавшись, Рой поднялся на ноги:
– Эти шоферы сведут меня с ума! Я вернусь.
Я закрыл глаза и задремал. Солнце уже садилось за крышу закусочной, когда меня разбудил раздавшийся рядом шорох. Надо мной склонилась Лола:
– Кто в тебя стрелял?
– Два бандита.
Она наклонилась еще ниже, чтобы лучше слышать.
– Я их раньше никогда не видел.
– Они открывали сейф?
Я взглянул на нее и едва узнал. Ее лицо осунулось, она выглядела старше своих лет. Над верхней губой блестели маленькие капельки пота. Лицо было белым как мел.
– Я не знаю.
– Они что-нибудь говорили о сейфе? – Ее голос дрожал.
– Нет.
– Он заперт. Непохоже, чтобы его пытались взломать.
Я видел, как под халатом в волнении поднималась и опускалась ее грудь. Я подумал об Эдди. Он был профессионалом. Если он обнаружил сейф, то он его открыл. Эту консервную банку мог вскрыть любой мало-мальски знакомый с сейфами.
– Они могли забрать деньги, – сказал я. Говорить было очень трудно. Мне опять стало хуже, и я начал потихоньку проваливаться в темноту.
– Я должна знать! Скажи, как открыть сейф!
Ее белое, напряженное лицо почти касалось моего. Я же погрузился в темноту. Издалека до меня доносилось:
– Я должна знать! Возьми себя в руки! Как открыть сейф?
И голос, и комната, и солнечный свет, проникавший сквозь окно, вдруг перестали существовать.
II
Еще целых три дня я висел между жизнью и смертью. Я понимал это, но почему-то меня это не трогало. Я не протянул бы и дня, если бы не Рой. Он почти не отходил от меня и каждый раз, когда у меня начинался жар, сидел возле меня с пузырем со льдом, пока температура не падала.
Один раз, когда температура поднялась особенно высоко, в комнату вдруг вошел Карл Йенсен. У него было такое же озадаченное выражение лица, как и в момент, когда он застал меня у открытого сейфа. Я хотел заговорить с ним, но слова застревали у меня в горле. Он немного постоял и ушел – больше я его не видел. В тот день я был на волосок от смерти. Рой потом рассказывал, что у него уже опустились руки. Затем вдруг жар спал и мне стало лучше.
Лишь на седьмой день я смог рассказать об Эдди и мексиканце.
– Они забрали всю выручку в закусочной и на бензоколонке, а также очистили наши запасы в холодильнике, – сообщил Рой.
Я подумал о сейфе, нашел ли его Эдди, но Рою ничего не сказал.
– Теперь, похоже, ты выкарабкаешься, – продолжал Рой. Он похудел и выглядел усталым, круги под глазами говорили о постоянном недосыпании. – Ты уже стоял одной ногой в могиле, но тебе повезло.
– Ты спас мне жизнь, Рой. Теперь мы в расчете. Спасибо.
– А ты думал, я позволю тебе отдать концы? – Он улыбнулся. – Конечно, пришлось попотеть, выхаживая тебя и работая, зато уж теперь я отосплюсь!
Я был выключен из жизни на восемь дней и ночей. За все это время Лола ни разу не пришла. Удалось ли ей чего-нибудь добиться с Роем?
– А как у тебя дела с Лолой?
Он пожал плечами:
– Я ее почти не вижу. Я же все время был возле тебя.
Ответ был уклончивым, и он смотрел в сторону. Я знал, что он говорит неправду.
– Я предупреждал тебя, Рой. Она опасна!
– Со мной у нее ничего не вышло и не выйдет, – ответил он.
Мы долго молчали, глядя друг на друга, и вдруг он спросил:
– А что на самом деле случилось с Йенсеном?
Я не стал бы ему ничего говорить, если бы не видел, что ее усилия были ненапрасны. У меня не было выхода, кроме как испугать его, сказав правду.
– Она убила его, и я был настолько глуп, что закопал тело.
Его глаза вдруг стали пустыми, как с ним всегда бывало, когда ему говорили то, что он не хотел слышать.
– Своего первого мужа она тоже убила, – продолжал я. – Она убийца, Рой. Будь осторожен!
– Ты соображаешь, что говоришь? – Он подался вперед. Его лицо стало белым как мел и исказилось.
– Я знаю, что говорю. Я тебя предупреждаю.
Он встал.
– Я не хочу об этом ничего слышать. Ты что, не понимаешь, в какое ставишь меня положение?
– Я хочу, чтобы ты был в курсе, Рой. Ты не знаешь ее так, как я.
Он пошел к двери.
– Мне пора заняться делами. Я вернусь. Лежи спокойно.
Он вышел, так и не взглянув на меня. Что ж, теперь он все знал. Во всяком случае, он будет настороже. Ей не удастся обвести его вокруг пальца с такой же легкостью, как Йенсена и меня. Но я даже не представлял, что мое предупреждение запоздало. Узнал я об этом на следующую ночь.
