– Лизетта, – прошептал он, – почему…
– Не сейчас, – прервала она его мягко, но решительно. – Скоро я все объясню тебе, а сейчас отдыхай.
Сажессы и их зять ускакали по дороге, ведущей к плантации Волерана. Карета Ренэ двигалась по краю поля и остановилась неподалеку. Рене сама открыла дверцы, давая строгие указания кучеру.
Филипп подошел и нагнулся над Лизеттой.
– Не понимаю, – сказал он. – Ведь Бернар в «Сирене». Почему же ты сказала им, что он дома?
– Чтобы выиграть время, – ответила она, чувствуя, что муж внимательно слушает.
– Время для чего? – спросил Филипп.
– Для того чтобы предупредить Бернара, прежде чем они найдут его, – ответила Лизетта.
– Нет, – возмутился Филипп. – Зачем предупреждать Бернара? Почему мы должны укрывать его от Сажессов?
Лизетта хотела ответить, но в это время появился Жюстин. Он мрачно потирал затылок, но улыбнулся, встретившись взглядом с Максом.
– Привет, отец!
– Бернар, – с усилием произнес Макс, и Лизетта быстро прервала его:
– Мы сейчас поедем в карете, милый.
Перевязав ему ребра, они с трудом дотащили Макса до кареты и подняли его, усадив внутрь. За это время он еще раз потерял сознание, и Лизетта с растущим страхом поняла, как сильно Макс пострадал, а их неловкость усугубила тяжесть его положения.
Пока Рене и Филипп усаживались в карету, Жюстин взял Лизетту за руку и отвел в сторону. Лицо его было крайне утомленным, но полным мрачной решимости.
– Я поеду к Бернару, – тихо произнес он. – Что ему передать?
– Скажи ему… – Она задумалась. – Скажи, что Сажессы ищут его. По крайней мере до ночи он может спрятаться на новом складе, который Макс построил на пристани. – Она нахмурилась. – Как ты собираешься добраться до города?
Жюстин кивнул в сторону черного жеребца, который мирно пасся под деревом.
– Возьму лошадь отца.
– Ты не сможешь, – возразила Лизетта, зная горячий норов жеребца.
– Смогу, – решительно заявил Жюстин. Лизетта знала, что он не стал бы так говорить, если бы не был уверен в себе.
– Надеюсь, ты сделаешь, как мы договорились, и сохранишь самообладание. Передай Бериару сообщение и уезжай. Никаких обвинений, никаких споров. Думаю, ты не поднимешь на него руку, Жюстин, Или тебе трудно сдержаться?
– Нет, – сказал Жюстин, не отводя от нее своих голубых глаз. Он взял ее маленькую ручку, поднес к своим губам, затем приложил к щеке. – Позаботься об отце, – глухо сказал он и отвел Лизетту к карете.
* * *
«Сирена» была наполнена шумом, музыкой и спорящими голосами, как обычное питейное заведение в районе порта. В любом другом случае Жюстин не упустил бы возможности посидеть там. Ему правились такие места, не претендующие на изысканность, но в то же время отличающиеся от вульгарных, грязных пивнушек, расположенных вверх по реке.
Как только он вошел в помещение, к нему пристала ярко разодетая девица.
– Я видела тебя здесь раньше, – замурлыкала она, обхватывая надушенными руками его шею. У нее был чисто американский акцент, – Ни у кого нет таких голубых глаз. Я доставлю тебе удовольствие, милый.
– Не сейчас, – ответил Жюстин по-английски, размыкая руки девушки и отстраняя ее. – У меня нет времени. Извини.
– Ты джентльмен, не так ли? А я подумала, что ты простой парень с реки, глядя на твою чумазую физиономию и грязную одежду. – Она приложила его руку к своей полной груди. – Давай выпьем, милорд.
Не обращая на нее внимания, Жюстин пробрался сквозь толпу в заднюю комнату, где играли в карты. Он без труда нашел дядю. Бернар сидел за столом в небольшой компании приятелей.
– Бернар, – прерван его Жюстин, – я должен сообщить тебе кое-что.
Бернар удивленно поднял голову.
– Жюстин? – В его темных глазах отразилась неприязнь. – Убирайся с глаз моих. И больше не беспокой меня.
– Это сообщение от Лизетты. – Жюстин невозмутимо улыбнулся, заметив, что другие джентльмены за столом начали прислушиваться к ним. – Ты предпочитаешь выслушать меня один на один, или мне сказать при всех? Лизетта просила передать тебе…
– Наглый щенок! – Бернар бросил карты на стол и, поднявшись, увлек Жюстина в угол. – Теперь говори и убирайся!
Жюстин высвободил свою руку и пристально посмотрел на дядю своими пылкими голубыми глазами.
– Это было бы третье убийство, – тихо произнес он. – Потому что из-за тебя едва не убили моего отца.
– Что за вздор?
– Лизетта просила передать, – сказал Жюсгяи, – что Сажессы знают, кто убил Этьена, и они ищут тебя. Если дорожишь своей жизнью, тебе лучше исчезнуть. И побыстрее. Лизетта считает, что ты можешь переночевать в новом складе на набережной.
Бернар никак не прореагировал на это, только уголки его губ слегка дернулись. Затеи он отвернулся, а когда снова посмотрел на Жюстина, на лице его отразилась истина.
– Ложь, – бросил он со злостью. – Это твои уловки, чтобы заставить меня признаться в том, чего я…
– Может быть, – ответил Жюстин. – Тогда почему бы тебе не остаться здесь? Думаю, так и надо сделать, чтобы тебя нашли. – Он язвительно улыбнулся. – В самом деле.
Бернар посмотрел на мальчика с нескрываемой ненавистью. На его изможденном лице отразилась целая гамма чувств. Он поднял руки, будто собирался задушить Жюстина.
Жюстин не пошевелился.
– Не пытайся, – тихо предостерег он. – Я не пьяный и не беспомощная женщина… твой любимый тип жертв.
– Я ни о чем не сожалею, – хрипло признался Бернар. – Мир стал чище, избавившись от Сажесса… и от твоей матери-шлюхи.
Жюстин вздрогнул, но не двинулся с места. Он молча наблюдал, как дядя пошатываясь выходил из комнаты.
* * *
После того как Макса посетил врач, Ноэлайн добавила еще свои повязки и мази, затем повесила над дверью целую связку амулетов. Лизетта не осмелилась убрать их, так как Ноэлайн уверила, что они обладают магической силой. «Полагаю, они не повредят», – печально подумала Лизетта.
Макс проспал три или четыре часа, потом внезапно проснулся.
– Что случилось? – спросил он и сел на постели, проклиная боль и прикладывая руку к ребрам.
Лизетта поспешила к нему со стаканом воды. Пока он жадно пил, она положила на столик у кровати несколько тонких листков бумаги.
– Макс… сестра Этьена Сажесса принесла это письмо сегодня днем. Он просил передать тебе после его смерти.
Макс посмотрел ей в лицо, заметив ее беспокойство и страх.
– Прочитай, – попросил он, поставив стакан.
Лизетта начала читать письмо ровным тоном, стараясь не выдавать голосом своих чувств. Закончив первую страницу и дойдя до упоминания имени Бернара, она, не глядя на Макса, поняла, что его охватили одновременно гнев, страх и бешенство.
