– С Ирэн должен разговаривать ты, а не я.
– Это твое мнение, дорогая. А когда наши мнения расходятся, ты должна уступать мне.
– Чудовище! – пробормотала она. – Ты не можешь силой заставить меня делать что-либо.
– Я добьюсь твоего обещания, прежде чем кончится ночь, – улыбнулся он.
– Каким образом? Ты же сказал, что никогда не будешь бить меня.
– Есть и другие способы принуждения, детка.
Лизетта с любопытством посмотрела на него, размышляя над его словами, пока не поняла по его взгляду, чего он хочет. Глаза ее округлились, и она попыталась удрать.
– Нет…
Больше ей ничего не удалось сказать, так как его губы заглушили ее слова. Он ловко овладел Лизеттой и вознаградил ее за покорность безграничным наслаждением.
* * *
Новый Орлеан был охвачен сплетнями по поводу происшедшей на балу стычки. Вражда между Этьеном Сажессом и Максимилианом Волераном была всем хорошо известна, но события на балу у Лежера стали из ряда вон выходящими. Скандальная история о том, как пьяный Сажесс заигрывал с миловидной рыжеволосой женой Волерана, не раз пересказывалась и обрастала слухами, передаваемыми из одного дома в другой.
Говорили, что молодая мадам Волеран оказалась наполовину раздетой в галерее. Один из свидетелей утверждал, что слышал, как Волеран поклялся отомстить всем членам семьи Сажессов, независимо от степени родства. Некто заявил, что Волеран угрожал задушить и свою вторую жену, если она только взглянет на другого мужчину.
Когда Макс пришел в свою контору в городе, он почувствовал повышенное внимание к себе. Потребовалось не так уж много времени, чтобы восстановить прежнее недоверие и подозрение к нему. Где бы он ни появлялся, везде слышалось возбужденное шушуканье. Женщины опять начали боязливо посматривать на него, как на желанное, но опасное дикое животное. Мужчины бросали сдержанные взгляды с едва заметным вызовом, как маленькие мальчики, столкнувшиеся со школьным хулиганом. С чувством отвращения Макс постарался как можно быстрее закончить свои дела. Очевидно, такова его судьба – терпеть злословия, независимо от того, заслужил он их или нет.
Возвратившись на плантацию, Макс увидел несколько карет, стоящих на дорожке перед домом, – сегодня же не приемный день Ирэн. Нахмурившись, он вошел в дом, снял перчатки и шляпу. Из гостиной доносился непрерывный гул голосов.
Прежде чем Макс успел войти туда, появилась Лизетта.
– Это подруги Ирэн, – прошептала она, беря его за руку. – Не показывайся там. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из них упал в обморок. – Она быстро провела его в библиотеку. Макс позволил увлечь себя, успев окинуть ее взглядом. На ней было ярко-голубое платье с белыми кружевами.
– Сегодня у твоей матери было удивительное утро, – сообщила Лизетта, закрывая дверь библиотеки. – К ней отовсюду съехались подруги, чтобы услышать ее версию событий прошлой ночи, несмотря на то что ее там не было!
Макс засмеялся и наклонился поцеловать жену.
– Она не может даже приукрасить свой рассказ более, чем это сделали другие.
– А как быть с нашей репутацией? – спросила Лизетта, касаясь губами его губ.
Макс улыбнулся, неожиданно почувствовав себя значительно лучше.
– Она полностью загублена.
– Хм. Не более чем в первый месяц нашего брака. – Лизетта вздохнула. – Мне казалось какое-то время, что к нам стали лучше относиться.
– Так и было. Пройдет время, и мы еще раз восстановим репутацию. Скандал утихнет лет через десять – двенадцать.
Лизетта озорно улыбнулась и снова притянула к себе его голову.
– Пусть будет так. Только нам надо дожить до этого времени.
Его губы мягко коснулись ее губ.
– Мадам Волеран, – прошептал он, – с вами будет приятно даже в аду.
Она прильнула к нему с довольной улыбкой.
– Я последую за тобой, куда бы ты ни отправился, мой милый.
* * *
Позже ночью Лизетта проснулась, когда Макс вытащил руку, обнимавшую ее за талию, и встал с постели. Она запротестовала, лишившись тепла его тела.
– Что… ты делаешь?
– Я должен уйти ненадолго.
– Уйти? – Она в замешательстве потрясла головой и потерла глаза, пытаясь сесть. – Уйти? – сонно повторила она. – Зачем?
– У меня есть дело.
– О, Макс… – Лизетта раздраженно откинула назад волосы. – Разве мы не обсуждали это прошлой ночью?
– Обсуждали. – Он натянул штаны и протянул руку за брошенной рубашкой. – Мне следовало позаботиться об этом деле еще тогда, – насмешливо добавил он, – но ты отвлекла меня.
– Неужели нельзя сделать это днем?
– Боюсь, что нет.
– А что ты собираешься делать? – спросила она. – Что-нибудь опасное?
– Нет.
– Тогда что-нибудь тайное? Незаконное?
– Не совсем.
– Макс!
– Я вернусь через пару часов.
– Надеюсь, с Этьеном Сажессом за это время ничего не случится, – прошептала она. – Я также уверена, что это не может быть другая женщина. Однако у меня плохое предчувствие, и ты не должен пренебрегать женским чутьем, когда…
– Ложись, – прошептал он, укладывая ее и целуя в лоб. Он подоткнул простыню вокруг нее. – Когда ты проснешься, я буду уже рядом с тобой, и все будет хорошо. Она не могла удержать его.
– Я верю тебе, верю, но…
– Ш-ш-ш. – Он чмокнул ее в губы. Лизетта закрыла глаза, сложив руки на груди.
– Тогда иди, – раздраженно сказала она. – Мне все равно, что ты делаешь.
– Лизетта, я должен сказать тебе кое-что.
– Что именно?
– Если ты попытаешься пойти за мной, я это быстро обнаружу и тогда без всяких угрызений совести привяжу тебя здесь к кровати.
Лизетта почувствовала, что краснеет.
– Я не собираюсь идти за тобой.
Он тихо засмеялся:
– Хорошо. Потому что, если я тебя привяжу к кровати, за этим может последовать… кое-что другое.
– Пожалуйста, иди, – процедила она сквозь зубы и перевернулась на живот, накрыв голову подушкой. Макс улыбнулся и слегка шлепнул ее по заду.
* * *
Утром шел легкий моросящий дождь. Лизетта оделась потеплее. Ее простое платье было сшито из красного бархата, который придавал ее волосам рубиновый оттенок. Она разделила волосы на прямой пробор и собрала их на затылке.
С постели донесся слабый стон. Лизетта взглянула через плечо на спутанные простыни. Макс, как и обещал, вернулся ночью. Отказавшись что-либо объяснять, он сбросил одежду и заглушил ее вопросы ласками, а потом сразу уснул. Лизетта была раздражена его уклончивыми ответами, но тем не менее почувствовала облегчение – он все-таки вернулся.
