— Где гость? — спросила я вместо ответа.
— В гостиной, — ответила мама.
Наша гостиная была самой приличной комнатой во всем доме — по крайней мере, в ней не было таких наслоений собачьей шерсти, как в остальных помещениях, — поэтому туда приглашали только важных взрослых гостей. Ура, наверно, папа приехал! Надо же, не побоялся столкнуться с маминым ледяным приемом, и все ради того, чтобы повидать дочку. Душа моя запела от радости.
Я распахнула дверь гостиной, распростерла объятия и… замерла на пороге, не веря своим глазам. Ой.
Гостем оказался вовсе не папа. А Трой. Собственной персоной.
Я в оцепенении уставилась на Троя. Мама пронеслась мимо меня и быстро поставила перед ним блюдо с паштетом и крекерами. Он ответил многократно отрепетированной улыбкой, рассчитанной на то, чтобы обаять любую мамашу. На запах паштета немедленно прискакали Дональд и Дуги. Судя по тому, как Трой с вымученной вежливостью и преувеличенными похвалами потрепал такс, стараясь понравиться их хозяйке, собак он боялся, хотя они всего-навсего нюхали его ботинки — знакомились. То, что он нервничал, преисполнило меня сладостным злорадством. Ага, в мире все-таки есть справедливость!
Когда мама вышла за какой-то мелочью, Трой повернулся ко мне и сказал:
— Дейзи! Я не прошу у тебя прощения. Я понимаю, что совершил ужасную ошибку.
Я подняла одну бровь и улыбнулась самой саркастической улыбкой, на какую только была способна, желая сказать: «Вот именно, ублюдок».
К моему восторгу, Дуги оседлал ногу Троя с известными целями и уже пристроился об нее потереться. Сначала Трой растерянно фыркнул, но тут же стряхнул песика, причем, как я заметил, слишком резко.
— Когда после нашей мимолетной связи ты заявила, что беременна, я испугался. Запаниковал, — признался Трой.
— Не ты один, дружище, — процедила я.
— Неужели ты не понимаешь? Это все меняет.
Медленно, величественно, как трагическая актриса, я покачала головой.
— Нет, Трой, аборт есть аборт. Обратного хода нет, ничего не изменишь.
Трой подался вперед.
— Ты меня неправильно поняла. Я-то думал, ты такая же, как все бабы, а ты не такая, ты совсем другая.
На середине фразы он запнулся, потому что углядел у себя на рукаве собачьи волоски и начал тщательно их счищать. Я рассматривала этого мужчину с холодным лабораторным интересом и думала: «И как это я могла увлечься таким идиотом, даже в качестве сексуального десерта, сладкой заедки после горького развода?»
Трой встал и шагнул ко мне.
— Дейзи, теперь я точно знаю, что ты особенная. Не такая, как все эти прилипчивые одинокие бабы. Теперь я убедился, что ты не хищница и вовсе не пыталась меня заловить.
Я недоверчиво смотрела на него и не двигалась с места. Трой вытащил из кармана пиджака конверт.
— Знаю, я все испортил, но давай начистоту: мы слишком мало знакомы, чтобы заводить ребенка.
Он вручил мне конверт, одарив меня при этом сияющей улыбкой ведущего лотереи, который поздравляет победителя.
— Но кто знает, что принесет нам будущее? Я бы хотел, чтобы мы познакомились получше, поэтому решил дать тебе второй шанс.
В это мгновение у меня возникло странное ощущение, будто моя душа отделилась от тела и я смотрю на себя и на все происходящее откуда-то со стороны. Я отчетливо видела все, что хотела бы сейчас сделать. А хотела бы я с воплем ярости пихнуть Троя в грудь, чтобы он шлепнулся обратно на диван. Затем схватить паштет и шмякнуть Трою на ширинку, после чего скомандовать верным псам «фас!». Дональд и Дуги не заставят себя упрашивать, а Трою больше никогда, никогда не придется волноваться о том, что какая бы то ни было одинокая хищная баба попытается заловить его, объявив о своей беременности! Ах, как бы это было здорово!
Но ничего подобного я не сделала, а взяла протянутый конверт и спросила:
— Что это?
— Недельная поездка на Карибские острова, все оплачено. Я подумал, нам будет полезно уехать куда-нибудь вдвоем и начать все с самого начала. С чистого листа. У нас будет время расслабиться и познакомиться получше. Ведь, в конце концов, эта история была сильным стрессом для нас обоих, верно?
Я кивнула, а сама подумала: «Интересно знать, а ты-то от чего впал в стресс? Тебе всего и пришлось, что выписать чек, отключиться от случившегося и считать дело закрытым».
Улыбнувшись, я негромко сказала:
— Очень, очень мило с твоей стороны, Трой. Какой замечательно щедрый жест.
На физиономии у него появилось выражение облегчения. Он даже протянул ко мне руку.
— Дейзи, ты просто молодец. Такое самообладание. Я рад, что ты меня поняла.
Я оттолкнула его руку. И продолжала самым сладким голосом:
— Но тебе нужно понять одну очень простую штуку, дружок. Мы, чокнутые стареющие суки, хищницы, разведенки, с нашими тикающими биологическими часами и отказывающими яичниками, мы, отчаявшиеся одиночки, которым, по твоим словам, нужен не мужик, а ходячий бумажник и сперминатор, — я все верно запомнила? — так вот, милый мой, мы вам, сволочам вроде тебя, второго шанса не даем. Понял?
Трой даже глаза отвел.
— Дейзи, я хотел сказать…
— Знаешь, это смешно, но я не вижу в тебе такой уж желанной и престижной добычи, не вижу в тебе состоявшегося и сильного мужчину, — продолжала я, смакуя каждое словечко и каждый миг. — А вижу я жалкого трусливого мужичонку, который мнит о себе невесть что, а на самом деле ничегошеньки у него нет, только толстый… бумажник. Придурка, который даже не знает в точности, нравится ли людям он сам или его деньги. — Я с наслаждением порвала конверт пополам и кинула в пылающий камин. — Оп-па! Ты что, всерьез полагаешь, будто солидный счет в банке делает тебя лучше как человека? Ха-ха! А хочешь знать, когда ты единственный раз за все наше знакомство сказал мне правду?
Трой пялился в пол, как школьник, распекаемый директором.
— Когда ты сказал, что тебе нечего мне предложить. Вот это было в точку. Потому что ты — ноль! — И я победоносно прошествовала вон из гостиной, хлопнув дверью.
На ходу я посмотрелась в зеркало. М-да, в мокрых волосах комочки меда, они же на воротнике пижамы, пижама — настоящее старье… может, это убавило эффект от моей речи? Ничего, суть он уловил. Я радостно отправилась в кухню на поиски мамы, а по дороге подумала, что теперь-то уж свято верю в существование кармического долга. То, что Трой так охотно подставился под унижение, не могло быть фантастическим поворотом судьбы. Все по справедливости. Какая-то часть меня знала, что достойнее было бы вообще ничего ему не отвечать и просто молча выйти из комнаты, ну и ладно, меня в нирвану еще пока не взяли, да и кому нужны ангельские крылья, если я сейчас и без них прямо-таки лечу по воздуху? Все это было не хладнокровной местью, а воспитательной мерой. Я желала ему блага. Ему полезно. Будет знать, как обижать женщин. Да и кто бы устоял перед соблазном позволить себе все и выпустить пар, как настоящая стерва?
