В кухне Макс артистически нарезал жареного ягненка. Как и в спальне, вся прелесть кухни была в деталях. Собственноручно приготовленный хозяином соус с красным вином, золотистый жареный картофель, брокколи — чуть-чуть недоваренная, ровно как надо, бутылка заранее открытого кларета (грамотно, чтобы вино подышало), тихо играет музыка… Внезапно я почувствовала себя частью этого свежего, элегантного, небрежного мира.
Макс налил мне кларета в тяжелый бокал и подал, улыбнувшись уголком рта. И вот тут произошел пресловутый химический щелчок. Мне уже не терпелось, чтобы Макс поцеловал меня.
За обедом я почти не чувствовала вкуса изысканных блюд, поскольку меня слишком будоражили мысли о том, что будет потом. Макс говорил и говорил (о квартирах где-то на Мальте, на дизайн которых он выиграл конкурс), но я едва слушала — предвкушала заветный миг, когда наши губы сольются в поцелуе. Как это будет? Ах, как же это будет? Что он сделает — просто возьмет мое лицо в руки или же встанет и молча поведет меня за руку в спальню? Нет, конечно, даже если так, я с ним все равно не пересплю, не в первый же раз, тем более мне нужно вернуться в Лондон, потому что завтра понедельник и утром вставать на работу. И вообще, у меня твердое правило: после первой совместной ночи обязательно должен быть совместный завтрак, это ведь так романтично и чувственно! В общем, обед кончился тем, что мы перебрались пить кофе на диван, причем сидели мучительно близко. Я вдруг занервничала, заерзала, начала болтать без умолку и не могла остановиться, даже — о ужас! — пустилась рассказывать какую-то неподобающую и компрометирующую историю, что-то о сайте знакомств, на который мы с Люси залезли шутки ради. Мы решили, чтобы повеселиться, ответить на анкету, и дошли до вопроса: «В какой обстановке вы чувствуете себя лучше всего?» Думаю, что подавляющее большинство пользователей ответило, как и Люси: «С любимыми людьми» или «с детьми» или «у моря», но я написала: «В пятизвездочном отеле за чужой счет».
И вот я пересказывала это Максу, а сама в панике думала: «Господи, зачем я рассказываю ему о себе такое?» Положение начало напоминать мое первое малоудачное свидание после развода — свидание с Троем. Я не в состоянии была держать себя в руках и как нарочно открывала мужчине свои самые непривлекательные стороны.
Мне показалось, что Макс уже смотрит на меня так же, как когда-то смотрел Трой: разглядывает с благодушным удивлением. Или, может, удивляется — неужели эта Дейзи и впрямь такая дура? Что бы он ни думал, меня трясло, поэтому я вскочила и схватила сумочку и плащ.
— Дейзи, постой! У меня тут, конечно, далеко не пятизвездочный отель, но лишнее полотенце в ванной найдется. Останься, я буду только рад!
Я замахала руками — ну чокнутая, да и только.
— Ой, нет, я не заметила, что уже так поздно, мне пора на вокзал!
После чего я вытянула губы трубочкой, изобразив идиотский поцелуй, и обратилась в бегство.
На следующее утро Майлс, войдя в магазин, обнаружил, что я сижу в подсобке, погруженная в глубокую задумчивость.
— Ну, что случилось? Почему такая мрачная физиономия? — спросил он.
— Да вот, пообедала вчера с Максом Найтли, — вздохнула я. — Второе свидание.
— А траур почему? Твой Макс не умеет целоваться? Сомневаюсь.
— Вот в том-то и дело. Он вообще меня не поцеловал! Даже не попытался! — горестно излилась я.
— Дейзи, а ты уверена, что он не голубой?
— Знаешь, он словами сказал, что расстался с подружкой, которая у него жила.
— Такое кого хочешь заставит сменить ориентацию.
— Нет-нет, я уверена, он натурал!
— Тогда он натуральный идиот. Нормальный мужик при всех причиндалах — и не поцеловал тебя и не попытался затащить в койку! — возмутился Майлс.
Я посмотрела ему прямо в глаза.
— А, намекаешь, что ты нормальный и образцовый, потому что всегда пытаешься?
Майлс передернул плечами.
— Слушай, мы с тобой давно знакомы, и это осложняет дело. А с таким молоденьким парнишкой поцеловаться и даже переспать — еще ничего не значит. В наши дни это все равно что рукопожатие: отказываться или уклоняться неприлично. Фу, какой невоспитанный этот Макс!
— Ты не понимаешь! — воскликнула я. — Он вел себя слишком вежливо и не пытался ко мне подкатиться, потому что я ему не позволяла.
— Так он попытался или нет?
Я покачала головой.
— Ну вы даете! — Майлс сел прямо на пол. — Загадочные. Ничего не понимаю.
— Дело было так. Макс приготовил потрясающий обед, а потом мы пили кофе на диване и разговаривали… откровенничали, и все было слишком хорошо и гладко, так что я струсила и запаниковала.
— Все равно ничего не понимаю! — рявкнул Майлс. — Яснее!
— А представь, как ничего не понял бедный Макс, когда я вдруг вскочила и запищала, что мне пора бежать на поезд. И только когда я уже сидела в поезде и катила обратно в Лондон, я поняла, что случилось.
— Ты оставила у него свои ключи от квартиры? — Майлс шутливо пихнул меня в бок. — Да брось ты переживать, Дейзи, все нормально! Подумаешь, сбежала в последний момент. Он переживет, и ты тоже. Он быстренько утешится, найдет себе нового бабца, да и ты оклемаешься.
— Ты так ничего и не понял? — обиделась я. — Дело в другом! Я теперь слишком напугана, чтобы подпустить к себе близко мужчину!
— Ну, вообще-то я сижу к тебе довольно-таки близко, — игриво заявил Майлс и придвинулся поближе.
— Боязнь интимности. Я так не могу. После всего, что я пережила, меня как заморозило.
Майлс встал.
— Так, мне надо запить твой рассказ кофе, замороженная моя. — Он потянулся. — Тебе капучино или эспреесо?
— Капучино и пены побольше.
Когда Майлс вернулся в подсобку, неся две дымящиеся чашки, я с места в карьер продолжила:
— Странно, с возрастом у меня появилось иное отношение к боли. Изменился болевой барьер. Раньше я ее терпела, а теперь не могу. Бывало, усмехаюсь, стискиваю зубы и терплю…
— Ты вроде говорила, что никогда не делала полную эпиляцию в области бикини? — перебил Майлс.
— Да я про душевную боль! Я больше не могу терпеть! У меня не осталось сил! Я стала как ребенок, которого пугает даже мысль о боли! — воскликнула я.
Майлс опустился рядом со мной на колени и осторожно поставил оба капучино на пол.
— Ты моя полная противоположность, Дейзи. Я постоянно меняю женщин, и эмоции в этом не задействованы. А тебе только непременно нужны чувства, поэтому ты ни с кем не спишь. Получается, что мы оба боимся отношений — каждый по-своему.
— В отличие от тебя мне как раз нужны отношения, и по возможности прочные, — сказала я. — Все хочу набраться храбрости, чтобы завязать близкие отношения, но меня отпугивает мысль о разочаровании.
