Главное в отношениях сильной женщины и любого мужчины — это броня, в которую он прячется. Попробуй угрожать мужчине, и он в ответ попытается тебя уничтожить. А слабые мужчины просто неспособны находиться рядом с сильной женщиной, потому что она затмевает их, и им это невыносимо. Будь с ними поосторожнее: слабаки порой опаснее и коварнее альфа-самцов. Да, и не связывайся с мужчинами моложе себя, ни в коем случае. Возможно, тебе кажется, что они симпатичные и с ними весело и интересно и они вроде бы тебя понимают, но в конце концов юношеская незрелость такого партнера разрушит ваши отношения. Страсть рано или поздно умирает — таков уж закон жизни, — и тебе понадобится, чтобы рядом был взрослый, зрелый друг, всегда готовый подставить крепкое плечо, а не избалованный мальчишка, который будет зависеть от тебя. И наконец, хочу тебе сказать, Дейзи, что на свете есть лишь один вид боли, который стоит терпеть, — это боль от смеха, когда ты хохочешь до колик. Это лучшее ощущение в мире.
С любовью, твоя Дейзи
Дописав, я ощутила странное облегчение. Как, однако же, освежает и бодрит понимание того, что у тебя накопились мудрые соображения, которыми стоит поделиться.
Весь день я только и делала, что поглядывала на часы. Наконец настало время идти в контору к Джулиусу. Уже на старте я вынуждена была задержаться — зазвонил мобильник, ну конечно, Дейзи везет как всегда, Джулиус звонит, чтобы отменить встречу. С этими первосортными мужчинами, с этими альфа-самцами всегда так: ты лишь часть их расписания, строчка в их ежедневнике, наряду с деловыми встречами. Стоит чему-нибудь поважнее замаячить на горизонте у такого делового, и он тут же, как пешку на доске, передвинет тебя на завтра, не спросив твоего мнения. Именно поэтому так редко встречается союз двух альфа — образцового сильного мужчины и женщины ему под стать, именно поэтому подобные союзы трудно поддерживать, ведь каждый из альф всегда старается быть главным — что в делах, что в постели. Что касается любви, тут альфа сможет показать себя только при условии, что будет объектом обожания, будет снисходить до любви партнера, потому что угроз своему эмоциональному равновесию люди этого типа не выносят.
Вот с такими мыслями я рылась в сумочке, ища трезвонящий мобильник, но, к моему удивлению, звонил не Джулиус.
Звонил Эдвард Примфолд, бывший муж Люси. В жизни не слышала, чтобы он был так взвинчен.
— Где тебя носит? Ищу тебя, ищу!
— Была занята, — холодно ответила я, подумав: «С каких это пор я должна тебе отчитываться, ублюдок?»
— А Люси где, с тобой? — напирал Эдвард.
— Нет. Мы давно не виделись. Случилось что-нибудь?
— Да! Она исчезла! — заорал Эдвард.
Я онемела.
— Люси сбежала! — возбужденно продолжал он.
Наверно, его паника передалась мне, потому что по окончании разговора руки у меня дрожали, как у запойного пьяницы.
Вот что мне рассказал Эдвард: два дня назад они с Люси впервые со времен развода отправились на совместную прогулку в Гайд-парк — с дочками. Эдвард качал девочек на качелях, а Люси устроилась на скамейке неподалеку. Когда он обернулся, Люси исчезла.
Чтобы Люси, которая так трясется над дочками, вдруг взяла и сбежала? Немыслимо. Наверно, и впрямь что-то стряслось. Конечно, сейчас мне страх как хотелось вогнать Эдварду ума куда надо и прочитать небольшую нотацию: хорош, мол, мужик — сначала воображает, будто он образцовый папочка, а потом бац — бросает двух детей и жену, потому что, видите ли, семейная жизнь для него слишком скучна и нудна. Но я сдержалась, потому что распекать это ничтожество — зряшная трата сил, а сейчас куда важнее найти Люси. К родителям она не поехала (разумеется, Эдвард быстренько сплавил им дочек, как только Люси исчезла). У знакомых ее тоже не оказалось — Эдвард обзвонил всех, перелопатил всю ее записную книжку, но тщетно.
Я плюхнулась в кресло и удивилась, почему Люси первым делом не позвонила мне. Даже не столько удивилась, сколько обиделась — мы же все-таки подруги, а она обо мне и не вспоминает. Неужели я казалась ей настолько занятой своими переживаниями, что она решила не обращаться ко мне за поддержкой? Я торопливо отстучала Джулиусу сообщение: «Извини, сегодня никак, серьезные неприятности. Созвонимся, целую, Д.». Отправив эту эсэмэску, я приосанилась и ощутила гордый трепет принадлежности к сверхженщинам. Ничего, Джулиусу для разнообразия полезно тоже побыть строчкой в чужом ежедневнике.
Затем я набрала мобильный Люси. Автоответчик. «Люси, ты куда пропала? Что стряслось? Пожалуйста, прости меня, я последнее время редко тебе звонила. Ужасно беспокоюсь, как ты. Поверь, вместе мы одолеем любую беду, я сделаю для тебя что угодно. Позвони как только сможешь. Целую, Дейзи» — протараторив это, я почувствовала, как по спине у меня бегут мурашки. Я волновалась за Люси и чувствовала себя распоследней эгоисткой. Господи, да Люси уже давно было плохо, она только что «СОС» не кричала, а я не обращала на нее должного внимания. Она же только и говорила, что о невыносимом одиночестве, о том, как трудно быть матерью-одиночкой, жаловалась на усталость, на измотанность, но, поскольку после чашечки кофе или пары коктейлей Люси вроде бы оживала и взбадривалась, я легкомысленно отмахивалась и думала, что Люси поплакалась мне в жилетку, ей полегчало и все не так плохо.
Весь день я просидела дома, карауля телефон, и вскидывалась на каждый звонок. Вечером от Люси пришла эсэмэска: «Я в отеле „Рандольф“ в Оксфорде, приезжай как можно быстрее. Л.».
Увидев на пороге нас с Джесси, Люси зарыдала в голос и бросилась Джесси на шею. С Джесси они не виделись несколько месяцев — с той самой ссоры.
— Спасибо, что приехали! — всхлипывая, сказала Люси. — Ох… извините, девчонки, мне так плохо…
— Нечего тебе извиняться, это с меня причитается! — неожиданно горячо отозвалась Джесси. — Я не поняла, насколько тебе плохо, ты уж меня прости. Во многом ты была права: я черствая, эгоистичная трудоголичка. Ну, ты меня прощаешь?
Люси кивнула, не в силах говорить, выпустила из объятий Джесси и рухнула на грудь мне. Ноги у нее подкашивались, и я помогла ей дойти до кровати. Люси выглядела совсем больной — не иначе, ревела круглые сутки. Покрасневшие глаза, бледное опухшее лицо, пустой взгляд. Что сталось с Люси Примфолд, нашей образцовой красавицей, всегда подтянутой, выхоленной, причесанной волосок к волоску? Я в жизни не видела, чтобы у нее даже брови были не выщипаны, а сейчас вид у Люси был такой, будто ей на себя плевать.
— Ну, что стряслось? — спросила я, плюхнувшись на постель.
— Дейзи, — охрипшим голосом прошелестела Люси, — я так больше не могу. Не могу так жить. Лучше мне умереть.
— Ну что ты! — вскрикнула я.
— Да! Так будет лучше для всех! — настаивала Люси. — Я тебе не звонила, потому что думала — ты не поймешь. Со стороны никому не понять, какой это ад — быть матерью-одиночкой. Я просто раздавлена, я так устала все везти на себе, у меня же ни минуты покоя, я только и делаю, что жду, пока девочки наконец уснут, а потом мне делается совсем тошно — одиночество так и подтачивает изнутри, ну просто хоть вой. И никто чаю не нальет, никто слова доброго не скажет! А как мне не хватает ласки! Не считать же за ласку, когда за тебя неотвязно цепляется ребенок! А они же липнут и липнут! — Она упала лицом в подушку и опять разрыдалась, еще горше.
