Маркус сел, легко подхватил ее на руки и усадил на колени. Она чуть было не вскрикнула от неожиданности.
— Я никогда не бываю сентиментальным, — сказал он. — Марсдены не блещут поэтическим вдохновением. Тем не менее… — Он замолчал, восхищаясь красотой молодой женщины, сидящей рядом. Ее длинные волосы спускались до самой талии волнистым потоком. — Мне иногда кажется, что вы похожи на какую-то языческую принцессу.
— А еще? — поощрила его Лилиан, обнимая за шею. Маркус обнял ее тонкую талию, а потом его ладони заскользили вниз, к изящным бедрам.
— В любовных снах я видел ваши восхитительные ноги, но сны явно бледнеют. Разве можно сравнить их с тем, что я вижу сейчас наяву?
— Вам снились мои ноги?
Медленными, дразнящими движениями его ладони двинулись вверх по внутренней стороне бедер. — Да. Его ладони исчезли под полами рубашки.
— Я видел во сне, как ваши ноги обвиваются вокруг меня, — объяснил он. Его голос звучал все глуше. — И вы скакали на мне верхом.
Пальцы Маркуса коснулись наружных складок ее лона.
— Что? — спросила она, слабея. Как чудесно!
Она наслаждалась его мягкими, массирующими движениями, а он забавлялся с ней, с этим чувствительным бугорком, который, казалось, сейчас взорвется сладкой болью под его искусными прикосновениями.
— Разве женщины… — усомнилась Лилиан, не совсем понимая. — О, я никогда о таком не слышала.
— Некоторые это делают, — промурлыкал он, продолжая ласкать ее. — Мой неуемный ангел, думаю, мне придется показать вам.
Лилиан была еще так неопытна, что ничего не понимала. Он опять поднял ее и помог оседлать свою напряженную плоть. Лилиан была шокирована. Она сделала несколько осторожных движений, подчиняясь низкому мурлыканью его голоса и терпеливым движениям рук, лежащих на ее бедрах. Вскоре она нашла нужный ритм.
— Вот так, — одобрительно шептал Маркус, — вот так…
Его пальцы опять исчезли под рубашкой. Он отыскал ноющий бугорок и стал ласкать его круговыми движениями большого пальца, нажимая при каждом ее движении вниз.
Ему захотелось видеть, как туманится ее взгляд от наслаждения, поэтому пристально смотрел ей в глаза. И вот она содрогнулась в экстазе. Она принадлежала ему сердцем, телом и душой. Обхватив ее за талию, он двинулся вверх, давая выход волне собственного наслаждения.
Силы окончательно покинули Лилиан. Она упала на него сверху, опрокинув ему голову на грудь. Сердце гудело как колокол.
— Мой Бог, — пробормотал он, гладя ее спину. — Лилиан…
— Да… — отозвалась она, рассеянно моргая, как будто ничего не видя вокруг. Ей хотелось одного — спать.
— Я передумал: никаких переговоров! Ставьте любые условия. И я исполню любое ваше желание, если это в человеческих силах. И… успокойте мою душу. Скажите, что будете моей женой.
Лилиан посмотрела в его глаза, наполовину скрытые тяжелыми веками.
— Значит, вот как вы умеете торговаться? — сказала она. — Я начинаю беспокоиться за будущее компании. Надеюсь, вы не сдаетесь так легко на переговорах с деловыми партнерами?
— Нет, но я с ними не сплю.
Она слабо улыбнулась. Что ж, если он хочет сделать еще один шаг к полному доверию, она не откажет в помощи.
— Успокойтесь, Уэстклиф. Да, я буду вашей женой. Но предупреждаю: вы можете пожалеть, что отказались от переговоров, когда узнаете мои условия. А вдруг я потребую, к примеру, кресло председателя совета директоров мыловаренной компании?
— Боже упаси! — пробормотал он и спокойно вздохнул. Через минуту его охватил глубокий сон.
Глава 23
Почти всю ночь Лилиан оставалась в постели Маркуса. Но вот она проснулась и обнаружила, что лежит в теплых объятиях льна, шелка и его рук. Маркус, наверное, совсем обессилел от любовной схватки, потому что спал мертвым сном, но утром он проснулся первым и стал будить задремавшую Лилиан. Ей не хотелось вставать.
— Почти утро, — шепнул Маркус ей на ухо. — Откройте глаза, я должен отвести вас к себе.
— Нет, — сказала она сонно, — попозже. Еще несколько минут!
Она попыталась снова зарыться лицом в подушку. В постели было так тепло, уютно, а спальня успела выстудиться за ночь. Ей очень не хотелось ступать босыми ногами на ледяной пол…
Маркус поцеловал Лилиан в макушку и усадил ее на постели.
— Нет, вам пора, — мягко настаивал он, гладя ее по спине. — Скоро придет горничная растопить камин, и гости собираются поехать сегодня на охоту, значит, встанут рано.
— В один прекрасный день, — сказала Лилиан сердито, свернувшись клубочком, — вам придется объяснить, что за радость для вас, мужчин, встать ни свет ни заря, месить грязь на полях и убивать невинных животных.
— Потому что мужчины любят испытывать себя и тягаться с природой. А ведь охота еще дает нам повод выпить до полудня.
Она улыбнулась и уткнулась носом в его плечо.
— Мне холодно, — шепнула она, касаясь губами его плеча. — Ложитесь со мной под одеяло.
Какой соблазн… Маркус простонал, но встал. Лилиан только плотнее завернулась в одеяло, а Маркус очень скоро вернулся полностью одетый и вытащил ее из постели.
— He жалуйтесь, — сказал он, — заворачивая ее в один из своих халатов. — Сейчас вы пойдете к себе. Не нужно, чтобы вас видели в моем обществе в столь ранний час.
— Вы боитесь скандала?
— Нет, просто я всегда стараюсь сохранять осторожность.
— Сразу видно джентльмена, — насмешливо сказала Лилиан и подняла руки, чтобы он завязал пояс халата. — Тогда вам нужна девушка, столь же благоразумная и осторожная.
— Да, но благоразумные девушки и вполовину не так забавны, как испорченные.
— А я испорченная? — спросила она, обнимая его за плечи. — Развратная?
— О да! — ласково сказал Маркус и поцеловал ее в губы.
Дейзи проснулась, потому что в дверь кто-то тихо скребся. С трудом разлепив глаза, она увидела, что еще очень рано, а сестра уже сидит возле туалетного столика, расчесывая спутанные волосы. Она уже оделась в шелковое темно-красное платье.
— Кто бы это мог быть? — спросила Дейзи.
— Я посмотрю.
Лилиан приоткрыла дверь. Насколько Дейзи могла разглядеть, за дверью была горничная, которая принесла записку. Горничная заговорила вполголоса. Дейзи не могла расслышать слова, но поняла, что сестра немного удивлена.
— Очень хорошо, — сказала Лилиан с досадой. — Скажите ей, я приду, хотя и не понимаю, зачем держать это в тайне.
Горничная ушла. Лилиан закрыла дверь и повернула к сестре озабоченное лицо.
— В чем дело? — спросила Дейзи. — Что она сказала? И кто ее прислал?
