И все равно порыв ветра ударил, точно кулак. Пришлось пару секунд стоять, привыкая.
Ближайшая палатка виднелась буквально на расстоянии вытянутой руки. И я практически ползком добралась до нее, откинула полог.
На меня разом уставились три пары глаз. Пару секунд мы изучали друг друга, наконец, я узнала Чана. И спросила:
— Все вернулись?
Короткая пауза и ответ, от которого я застыла на месте. И ветер вокруг разом показался не просто ледяным, а обжигающим.
— Все кроме Иоши с Алексом и их шерпами. Точнее, шерп Алекса спустился и лежит под кислородом.
— Что?!
Тут только я поняла, что в палатке есть еще один шерпа. Он лежал и тяжело дышал под маской.
— Ничего пока не говорит. — тихо пояснил Чан. — Думаю, его отправили за подмогой. Но ему резко стало плохо.
— Так а чего вы сидите?
— Джулия, а куда идти? Направление сразу теряется.
— Вы росли в горах. — прошипела я. — У них есть рация!
— Нет. — покачал головой Чан. — Виктор вернулся пару часов назад и пытался связаться с Алексом, но бесполезно.
Я просто смотрела на шерп и пыталась понять, как они могут спокойно такое говорить.
— Их надо найти!
— В такую погоду никто не рискнет выйти. Придется ждать хотя бы утра, чтобы стало светлее.
На улице сейчас стояла темень, в которой завывала буря. Я же представила как люди там, вдалеке от лагеря, ждут помощи.
— Возможно, они уже пришли. — сказал один из шерп.
Я молча отправилась исследовать все палатки, и буквально во второй наткнулась на Виктора. Выглядел он мягко говоря хреново.
— Алекс с Иоши вернулись?
— Нет. — выдохнул Виктор.
Он лежал и со свистом втягивал кислород через маску, под глазами залегли темные круги.
— И вы все тупо лежите?! — все же взорвалась я.
— Извини, Джулия, но это все, что я сейчас могу. Итак на себе Андрея вытаскивал.
Спустя несколько минут выпытывания я поняла, что вернулись все, кроме Алекса и Иоши. Причем последний раз, когда Виктор видел их, Алекс осторожно помогал шерпу Иоши, так как японка резко сдала. И находилась практически без сознания.
— Их надо найти.
— Джулия, я целиком и полностью согласен с тобой, но сейчас это сделать нереально. Двигаться в такую погоду — чистой воды самоубийство.
— Не факт.
— Факт. — прошептал Виктор. — Извини, до утра я не рискну выходить.
— Связался с базовым лагерем?
— Говорят, к утру ветер должен стихнуть.
— Но это не факт. — сжала я зубы до боли. И она, как ни странно, меня взбодрила.
— Не факт. Возвращайся в палатку, Джулия, утром попытаемся их найти.
— Утром мы найдем то, что от них останется. — сообщила я.
Виктор не ответил, а лишь закрыл глаза. Он и правда выглядел донельзя уставшим. Помощи от него сейчас ждать не стоило. Тогда от кого?
Я начала упорно обходить ближайшие палатки. Но измученные люди или мотали головой или просто делали вид, что меня не слышат. Как это сделал Андрей. Едва я заикнулась о помощи, как он просто натянул капюшон по самые глаза и отвернулся к стенке палатки. Я немного постояла, а затем прикрыла полог.
— Эй, Джул!
Вопль настиг меня уже возле моей палатки. Я как раз пыталась сдержать злые слезы. Выйти одна из лагеря я не могла. Я измотана и не пройду и километра, свалюсь.
Меня догнал Вадим. Выглядел он пободрее остальных, хотя под глазами тоже тени, скулы заострились так, что едва не прорывают кожу. Но двигался он уверенно, а в руках нес пару баллонов.
— Вот ты овца. — сообщил он мне без обиняков. — Вот куда ты задумала переться в такую погоду? Запасной баллон есть?
— Есть. — прошептала, не веря пока своим глазам.
Вадим сплюнул и проворчал:
— Учти, максимум час, потом разворачиваемся. И второй заход ближе к утру. Иначе сами там где-нибудь грохнемся.
Глава тридцать первая
Не знаю, каким человеком был Вадим в обычной жизни, но сейчас он мне казался едва ли не воплощением благородства. Особенно, когда уговорил своего шерпу пройтись с нами. И это в метель, в ветер, который же сорвал пару палаток. И их обитатели удрали в соседние.
Продвигались мы медленно, страхуя друг друга. Шерпа, после размышлений, заставил нас идти по усиленной обвязке. Так хотя бы оставался шанс не потеряться и при случае падения выжить. Я поняла вдруг, что судорожно сжимаю в руках ледоруб. Мы продвигались по более-менее пологой поверхности, но все равно мне казалось, что вот сейчас под ногами разверзнется щель.
Снег и ветер мешали нормально видеть. Свет фонарей с трудом пробивался сквозь круговерть. Шерпа сразу повел нас вперед, сообщив, что если уж и искать, то лучше вдоль того пути, каким спускались. И вокруг него, отходя недалеко. Я так и собиралась сделать. Банально потому, что приходилось передвигаться, прицепившись к перилам. Шаг влево, шаг-вправо легко грозил неприятностями.
И тут, уже отойдя довольно далеко от лагеря, я заметила какую-то фигуру. Она с трудом проступала сквозь снежную круговерть. Мне пришлось протереть очки, чтобы разглядеть ее как следует. Потом повернула в ту сторону.
— Ты куда? — крикнул Вадим. Я лишь махнула рукой в сторону фигуры. В сердце мигом забилась и надежда, и страх. Может, мы нашли Алекса? Но их же должно быть двое!
Фигура оказалась тем самым мужчиной, которого я видела перед возвращением в лагерь. Он сидел на том же месте, уронив голову на грудь. Понимая, что он уже скорее всего замерз, я тронула его за руки, чуть потрясла за плечо. И услышала стон. Живой!
— Санни! — я обернулась к шерпе Вадима. Тот подошел, осмотрел незнакомца и спросил у него:
— Идти сможешь?
— Ноги не чувствую…не…не вижу ничего.
— Идти сможешь? — настойчиво повторил Санни. — Тебе надо идти, если хочешь жить. Я тебя не утащу. Не на этой высоте.
— Мы его даже вдвоем не утащим. — проговорил Вадим. — Ну или придется забыть про Алекса с Иоши. Джул, ты как?
— Вас как зовут? — проорала я на ухо мужчине.
Тот перестал стонать, а я заметила в свете фонарика, что у него очень нехороший цвет лица. Мля-я-ять! Кислородный баллон почти на нуле.
— Санни, дай запасной.
— Эй, у нас тогда его не будет! — проговорил Вадим.
— Мы не так далеко от лагеря. Наши баллоны полные. Давай посмотрим, может, сможет встать.
Мы поменяли баллон. И все это при сильнейшем ветре и снеге, который старался забиться везде. Нехорошее покалывание в руках напомнило мне про обморожение. Но еще есть время и потом, я надела все самое теплое, что у меня было.
