— Привет. — а вот вошедший Алекс просто лучился здоровьем. Я сразу ощутила себя слабой, несчастной и едва не начала всхлипывать. Но вместо этого спросила:
— Все улетели?
— Ага. Я свой билет поменял, как и твой. Хочешь домой?
— Безумно. А то тут поговаривают об ампутации.
Мы оба невольно перевели взгляд на мои руки, обвязанные, обмазанные чем только можно. И которые все равно продолжали болеть. Отчего лица прачей становились с каждым днем тревожнее.
Нет, нет, не надо мне ампутацию. Со мной все хорошо!
— Есть возможность вылететь в Питер и долечиваться там. — точно уловил мою мысль Алекс.
— Мне надо будет снять…
— Заткнись. — перебил он меня.
В светлой небольшой палате Алекс казался очень большим и очень загорелым. А еще сердитым. Это что, теперь его обычное состояние? Сердиться и просить меня заткнуться? Я попыталась скрестить руки на груди и ответила ему мрачным взглядом.
— Джулия, — и бровью не повел он, — я же тебе говорил, что отныне мы вместе. Всегда. Или ты против?
— А как же мое… медоедство?
— Скажем так, это придает тебе изюминку.
Тут Алекс не выдержал, наклонился и потрепал меня за щеки.
— Кексик ты мой!
— Лапы! — рявкнула я. — Так, к чему все эти разговоры?
— У меня в Питере квартира, мы будем там жить. Вместе.
— О, как!
Я, кажется, зависла минут на пять точно. Алекс не торопил, заботливо поправил одеяло, похлопал по плечу.
— Да, да, дорогая, понимаю, от такого счастья невольно потеряешь дар речи.
— Какое счастье? — спросила слабым голосом. — Ты себя видел, упырь? У тебя характер хуже чем у кота мартовского, которому кошку не дали.
— Зато я готовить умею. Джули, ну ты же понимаешь, что согласишься.
Я покачала головой и махнула рукой. Внутри поднималось уже такое знакомое тепло, которое умел разбудить только Алекс.
— Ну не зря же я полезла тебя искать. Но только чур, мы заведем кота.
— Хоть двоих. — кивнул Алекс. — Так что, вытаскивать тебя отсюда?
Я глянула на матовую дверь. Каждый раз, когда она открывалась, внутри меня точно обрывалось что-то. Все время ожидала, что доктор скажет, мол, извините, но придется нам идти на операцию. И вы лишитесь пальцев. Но не волнуйтесь, у вас же останется еще несколько.
— Да, я хочу домой.
И что-то мне подсказывало, что дом у меня действительно появится. Такой… ну настоящий. Где уютно, где хочется варить кофе и пить его, сидя на диване. Где я захочу родить ребенка и буду знать, что стану проводить с ним время сама, а не искать няню.
Может ли мне дать это Алекс? А я ему?
Протянула ему забинтованную руку, понимая, что он ее не тронет. Алекс кончиками пальцев, едва уловимо коснулся бинтов. И проговорил, глядя мне в глаза.
— Все будет хорошо, понятно? Даже не сомневайся.
— Ну если ты гарантируешь.
— Пожизненная гарантия, медоед. Еще никто из девушек не лез в бурю искать мою задницу. Да еще на Эвересте.
— И никто из мужчин не обзывал меня медоедом. Остальные как?
— Они хорошо. — кивнул Алекс. — Сильнее всех пострадала ты. Карл рвался сюда, но у него сроки отлета поджимали.
— Карл мне звонил. Обещал дать по шее, когда увидимся в следующий раз. Иоши тоже звонила, сказала, что я в ее доме желанный гость. Остальные…
— Остальные тоже в неплохой форме. Но Вадим… не ожидал такого.
— На горе порой человек показывает себя с неожиданной стороны. — кивнула я. — Рада, что ошиблась в своем мнении о нем.
А за окном светило солнце. И казалось, что уже разгар лета. А впереди куча теплых дней и ночей. Когда можно смотреть на город и вспомнить Эверест.
Я его покорила!
* * *
Три месяца спустя
Я потерла руку, точно стараясь стереть фантомные боли. Они пришли спустя месяц после ампутации. Подъем на Эверест не прошел бесследно: в итоге я лишилась двух пальцев на ногах и трех — на руках. Одного на правой и двух на левой. К счастью, на работе и жизни это почти не отразилось. Почти в том смысле, что Алекс меня вытащил. В прямом смысле слова. Вытащил из той бездны тоски, куда я попыталась нырнуть, выписавшись из больницы. Все же и я, и врачи до последнего надеялись сохранить мне все части тела. Но, увы, не получилось. Я рыдала, помню, когда готовилась к операции. Это сейчас вспоминается с легким стыдом, а тогда цеплялась за Алекса и орала, что не хочу. Что убегу из больницы, что буду пить настойки мухоморов, но пальцы сохраню. Не знаю как он тогда от меня не убежал.
В открытые окна квартиры вливался теплый запах августа пополам с намеком на дождь. Где-то на горизонте собирались тяжелые лиловые тучи. Иногда доносилось ленивое ворчание грома. Работать сегодня мне совершенно не хотелось. Ныли те места, где когда-то были пальцы, настроение пыталось упасть, но я ему не позволила. Да, возможно, проекты я теперь делаю не так быстро, как прежде, но сильно моя проблема на мою работу не повлияла. Не руку же отрезали конце концов.
Я подошла к раскрытому окну, вдохнула смесь наступающего дождя, пыльного асфальта и зелени. Лето выдалось жарким для Питера. Жарким и влажным.
Алекс так и не отпустил меня, привез в свою квартиру и сообщил командным голосом:
— Обустраивайся, медоед. Мне пофиг, что ты тут сделаешь. Можешь хоть подушки с кошачьими рожами привезти. Главное, оставайся тут.
Мы с ним оба слегка одурели от одиночества. И да, подушки с кошками я не притащила. Зато подобрала лохматого котенка, купила удобный стол и компьютерное кресло, а еще попросила обновить кровать. Нет, со старой тоже все было в порядке, но я знала, что Алекс жил с девушкой. Возможно, это мои заморочки, но мне требовалась новая кровать. На которой будем спать только мы с ним. Ну и наш Котя.
А в остальную обстановку я не лезла… ну почти. Только убрала все эти валики, подушечки, вазочки, которые остались от его бывшей девушки. Она, кстати, приходила. Так я и не поняла зачем. Наверное, затем, зачем наши бывшие иногда возвращаются. Возможно, они сам не могут ответить на этот вопрос. Я тогда открыла ей дверь. Хорошенькая брюнетка в легком платье уставилась на меня: бледную, с перевязанными руками и взъерошенную.
— А…Леша…
— Я за него. — ответила учтиво. — Алекс по работе уехал, на Эльбрус собирает группу.
— А вы…
— А я его невеста. — ответила еще более вежливо.
Кто передо мной я догадалась почти сразу. Бывшая Алекса по имени Лиля. Вон как приоделась, накрасилась, а теперь стоит и явно не знает как реагировать.
— Ему что-нибудь передать? — спросила у Лили. — Он придет довольно поздно.
