Тем более что на прямой вопрос Рахманов так и не ответил. Он, чуть запрокинув голову, чтобы кровь не шла, предложил сесть. По всему было видно, что ему очень хотелось переменить тему.
– Лара, у меня к вам и впрямь дело, весьма важное, – он убрал платок от лица и с раздумьем смотрел на собственную кровь. – О вчерашнем разговоре за ужином, помните? Ваш друг Константин Алексеевич сказал, будто вы знаете, чьих рук убийства тех мужчин.
– Мало ли что он сказал! – разволновалась вдруг Лара. Ворошить эту тему не хотелось, совершенно не хотелось. – Если я что-то и знаю, то никак не больше, чем он сам! Да и все остальные.
– А что знают остальные?
– Вот у них и спросите! – неожиданно для себя огрызнулась Лара.
Рахманов усмехнулся, будто Лара его развеселила. Заметил:
– Странно у вас тут. Все всё знают – а как начнешь расспрашивать, так кивают на «остальных». Будто все вместе, скопом, что страшное совершили, и никто не хочет сознаваться первым. Лара, кто такой Николай Ордынцев?
Лара вздрогнула. Она снова почувствовала на себе его убивающий волю взгляд. Но знала теперь его силу и старалась не отводить глаз от гравиевой дорожки под ногами. Подняла их лишь раз, чтобы посмотреть на башню Ордынцевской усадьбы.
Рахманов поглядел туда же.
– Николай Ордынцев – прежний хозяин этих земель, – призналась она нехотя. – И дядюшка m-lle Ордынцевой, как вы могли догадаться.
– У Богданы Александровны весьма примечательное лицо. Она похожа на него?
Снова Лара чувствовала его взгляд. Солгать не смогла:
– Да, очень похожа. Я видела его портреты в газетах – о нем много писали, когда…
Она осеклась. Договаривать не хотелось.
– Что с ним случилось, Лара?
– Вы же сами слышали за ужином, что он погиб давным-давно.
Рахманов будто не замечал, как неприятно Ларе об этом говорить. С дотошностью полицейского сыщика продолжал напирать.
– Погиб? – делано удивился он. – Или все-таки его убили? Закололи и вырезали сердце, вложив вместо человеческого – воронье. Как и всем тем убитым.
– Вы и так все знаете, выходит, – зло заключила Лара.
– Вам совсем не жаль убитых?
Лара призадумалась. Сколько она себя помнила, в округе то и дело находили убитых мужчин. Никто толком расследованием не занимался: пару раз на ее памяти приезжали урядники, задавали Федьке и матушке вопросы да и уезжали ни с чем. С годами все к тому привыкли, изувеченные трупы в степи стали делом обыденным…
Ни с кем из убитых Лара знакома не была даже отчасти. Только и слышала, что все они забулдыги из окружных трактиров, пьяницы и бездельники – так Федька говорит. Даже матери о них не плакали. Хоронили их всех без креста, за оградами кладбищ и ни словом, ни делом старались не вспоминать.
– Они все были плохими людьми, – сведя брови, через силу сказала Лара. Бросила на Рахманова короткий взгляд – тот смотрел на нее задумчиво и почти не страшно. – Они были пьяницами, ворами, грабителями… осквернителями могил. Они сами выбрали такую судьбу. Рано или поздно, все равно закончили бы так.
– Иногда судьба выбирает нас, а не мы судьбу. Где родились те воры и грабители? Кто их воспитывал и воспитывал ли вовсе? И был ли шанс у них пойти по иному пути – стать, к примеру, учеными или художниками?
Отчего-то эта тема его задела, – поняла Лара.
Она даже впервые за все время почувствовала, что Рахманов зол на нее. Захотелось смягчить сказанное, тем более что думать и говорить именно так ее научила мама-Юля. Но… Лара поняла вдруг, что эти мысли, выученные когда-то, стали уже ее собственными. Отчего она должна говорить другое, если и впрямь думает так?!
– Шанс есть всегда, – ответила она неожиданно жестко и даже набралась смелости снова посмотреть в глаза Рахманову.
Тот был серьезен и задумчив.
– Шанс – да, есть, – признал он.
Но отчего-то не было похоже, что он с нею согласился. И вновь прищурился:
– Выходит, и Николай Ордынцев был забулдыгой, вором и грабителем?
– Нет! – спичкой вспыхнула Лара. – Он был вовсе не таким!
– Но ведь его убили точно так же – вырезали сердце. Он самый первый из убитых, верно?
Лара, загнанная в угол, смешалась, не нашла, что ответить. И почувствовала, что Рахманов вновь смотрит на нее – требует, чтобы она подняла взгляд.
Противиться тому долго она не могла… и тотчас почувствовала, что падает в бездонную пропасть, подчиненная чужой воле.
– Кто убил Николая Ордынцева, Лара? – услышала она голос Рахманова. – Ведь вы знаете. Кто?
– Я слышала… будто это сделала одна женщина. Она раньше жила на Болоте, ее многие там помнят. Но это только слухи… только слухи. Акулина много страшных сказок рассказывала…
– Вы познакомите меня с Акулиной?
– Да… с радостью.
Лара смогла перевести дух, лишь когда призналась во всем. Призналась – но, как ни странно, не пожалела об этом. Напротив, стало легче. Почему-то ее совсем не удивило, что Рахманов не стал уточнять, кто такая Акулина и где ее найти. Он знает все это, – понимала Лара.
– Мы не встречались прежде, Дмитрий Михайлович? – Лара впервые в жизни назвала его по имени. – Откуда вы родом?
– Из Петербурга, – он почему-то улыбнулся. – Но кто знает – быть может, и встречались.
Ни одного слова он не может сказать просто, все загадками. Лара ничего не поняла, но поднялась со скамейки и потянула его за руку:
– Идемте, я немедля попрошу Федьку заложить коляску – пешком-то на Болото только к вечеру дойдем.
Она не подумала о его мотивах, но Ларе очень захотелось познакомить этого странного человека со своей нянькой-Акулиной. Нянюшка – не чета маме-Юле. Няня ее точно поймет и поддержит во всем. И до невозможности любопытно было, что она скажет о господине Рахманове.
– Нет, Лара, на Болото мы отправимся немного погодя. Прежде мне нужно сделать кое-что.
Господин Рахманов нехотя отпустил Ларину руку и чуть-чуть коснулся ее подбородка, чтобы в этот раз она не смогла отвести взгляд.
– А вы, Лара, покамест поднимитесь к себе на мансарду, запрете дверь изнутри и хорошенько выспитесь. Ночью вам снились кошмары, а нынче приснится то, что вы сами пожелаете.
– А что я пожелаю? – спросила Лара, будто завороженная. – Я и сама не знаю, чего мне желать…
– Что-то же вы хотите увидеть? – удивился такому ответу Рахманов.
– Я бы хотела увидеть Петербург…
– Петербург так Петербург. Все, что пожелаете, – Рахманов улыбнулся, и Лара подумала, что краше лица не видела никогда в жизни, даже артисты на картинках ему в подметки не годятся, не то что Джейкоб с его простецким носом-картошкой.
