И вот уж чего не ожидала – ее горячо поддержал Кон:
– Именно! Я о том и толковал Богдане Александровне только что!
Но Лара не сочла его слова значимыми – отмахнулась и вновь заговорила с Даной: ей в голову пришла идея не менее безумная, чем тот поход в башню среди ночи.
– Если в доме есть игрушки, то должна быть и детская! – в порыве она ухватила Дану за руку. – Дана, вы видели здесь детскую комнату?
– Нет… если только на третьем этаже – он до сих пор не убран, насколько я знаю…
– Да, на третьем этаже. Конечно же!
Лара, забыв обо всем на свете, готова была бежать туда сей же миг. И побежала бы, если б не препятствия: этаж был заперт, как убедилась она на второй день пребывания в этом доме. Однако Лара и это препятствием считала недолго.
– Дана, у вас есть ключи? Наверняка ведь есть! – воодушевленно спросила она и поторопилась к парадной лестнице, которая на высоте третьего этажа оканчивалась той самой неприступной дверью.
Дана за ней не побежала.
– Ключи должны быть у Жака, – сказала она вдогонку. – Но, право, я не думаю, что вам следует туда идти. Тем более, после случившегося ночью.
Слова эти и впрямь несколько отрезвили Лару. Так и не рискнув подняться, она остановилась у подножия лестницы. С тоской посмотрела вверх. Лара и сама понимала, что это безумие идти туда – настоящее безумие! Но, кажется, за этой дверью кроются ответы на ее вопросы.
Или ответы – или еще большие беды…
Никогда не узнаешь, что именно кроется за запертой дверью, покуда не откроешь ее.
Но в этот раз Лара все-таки спасовала. Убрала руку с перил, сошла с нижней ступеньки лестницы – нерешительно побрела назад в гостиную. Еще свежи были в памяти ужасы этой ночи, чтобы нырять в их пучину снова.
Вернувшись, она нашла Дану. Только теперь удивилась, что та как будто на нее совсем не злится.
– Я не портила вашего платья, Богдана Александровна, – сочла нужным сказать тогда она. – Чем угодно поклянусь, что не портила! А бал мы и впрямь не к добру затеяли… Слава богу, что теперь уж его не будет точно. Простите меня, что настаивала.
– Случатся в вашей жизни и другие балы, – ровно ответила Дана.
Снова трудно было понять, злится она или нет.
– Вы не верите мне, что я не портила платья? – сделала вывод Лара. – И не мудрено, что не верите – после всех моих выходок. Но разве вы не видите, что нас как будто нарочно хотели поссорить! Поссорить – а потом столкнуть нос к носу на вершине башни да поглядеть, что будет. Как вы там оказались? Пошли следом за мною?
Дана качнула головой:
– Я нашла в своей комнате ключ. И сразу поняла, что он от двери в башню.
– Такой же как мой? – изумилась Лара.
– Нет. Константин Алексеевич уже разведал, что ваш от дверей в основании башни, а мой – от хода из галереи на втором этаже.
– Неужто вы решились пойти туда в одиночку? – Лара продолжала смотреть недоверчиво, будто приоткрывала Дану с новой стороны. Кто бы мог подумать, что в глубине души она такая же авантюристка?
– Едва ли бы я решилась пойти одна, – ответила Дана, – но я слышала, как вы ходили ночью по коридору, как взяли лампу и спустились во двор. А после увидела отсветы через щель в двери из галереи. Да, я хотела поймать вас, Лара, затем и отперла эту дверь. А после и впрямь увидела вас в самом верху лестницы. Даже окликнула – но вы меня не услышали. Не мудрено, что не услышали… я уж потом, после, поняла, что это словно не вы были. А когда взялись за нож – тем более. У вас даже голос изменился. И глаза… Господи, до чего же страшны были ваши глаза. Мне вовек их не забыть.
За весь разговор Дана так ни разу на нее не посмотрела. И держится чуть в стороне, несмело. Она боится ее.
– Вы, верно, считаете меня чудовищем… – поняла Лара.
Дана упрямо мотнула головой:
– Нет-нет, вы не поняли. Чудовище – не вы. Это не вы были, когда взялись за нож. Это был уже кто-то другой. А вы… напротив, Лара, ведь вы спасли меня, – она только теперь посмотрела ей в глаза прямым глубоким взглядом. – Я думала, что умру там, на крыше, когда тот кинжал поднялся в воздух и летел прямо на меня. Вы в самом деле меня спасли.
А потом Дана, качнувшись, вдруг припала к Ларе и неловко обняла ее за плечи. Зашептала горячо и искренне:
– Право, не знаю, что случилось там, и что происходит нынче с вами, Лара, но я никогда этого не забуду!
Странное это было ощущение. В этот раз Лара ни малейших усилий не прилагала, чтобы добиться этих слов. А Дана говорила в самом деле искренне.
Глупая Дана. Не знает, что Лара загородила ее собою, потому как думала, что в нее этот кинжал не полетит. Лара и сама глупая, еще поглупее будет. Решила отчего-то, что она на привилегированном положении у призраков этого дома. Что они ее пощадят.
Надо отдать медальон Джейкобу.
И надо вернуться домой.
– Мне нужно собраться, Дана, – Лара мягко высвободилась из ее объятий. – Попрощаюсь с Джейкобом и уйду.
Дана отговаривать не стала, попросила лишь:
– Только зайдите и к папеньке – он спрашивал о вас.
Лара кивнула.
– И заглядывайте к нам в любое время – когда пожелаете! Мне хочется, Лариса, чтобы со временем мы и впрямь стали подругами. Настоящими. И еще… если сможете, простите мне мои слова. Те, сказанные после ужина. Я не должна была этого говорить.
– Вы в самом деле больше не сердитесь на меня? – не поверила Лара. – Даже из-за Джейкоба?
Дана помедлила с ответом. Странно и нервно улыбнулась, что было совсем на нее не похоже – а потом отвернула лицо в сторону. От Кона.
– Жак расторг помолвку. – Голос ее дрогнул, когда она это сказала. – Свадьбы не будет.
Увы, новостью для Лары это не стало. Но, видя, как глаза Даны, старательно спрятанные от Кона, наполняются влагой – она вновь и вновь ругала себя, что не предупредила Дану прежде. А теперь уж никак не могла помочь, только легонько гладила ее плечо да смотрела с жалостью.
И все же Дана была слишком горда, чтобы позволить себя жалеть. Несколькими взмахами ресниц согнав с глаз слезинки, она величаво вскинула голову и куда ровнее продолжила:
– Жак… мистер Харди поступил благородно. Он оставляет усадьбу за папенькой и пообещал, что оплатит все оставшиеся счета… если я выполню одно условие.
Лара так и думала, что без подвоха здесь не обойдется!
Однако вопрос задал Кон, который наблюдал за сценой, будучи мрачным и насупленным:
– Какое еще условие?
Дана повела плечами:
– Он не сказал пока что. Сказал лишь, что это ничего не будет мне стоить. И, право, он так зарекомендовал себя, Константин Алексеевич, что у меня нет причин не верить.
