Однако Харди все еще медлил.
– Вы доверитесь мне, Дана?
– Жак… – Дана пытливо нашла его глаза. – Я говорила вам прежде и говорю теперь – я не дочь графу Ордынцеву, а племянница. Вы ошибаетесь. Но я сделаю это, если вы просите.
Джейкоб тверже перехватил рукоять кинжала. Лара знала, что и он усомнился в этот миг: а что если и правда ошибся? И сам же себя успокоил:
– Ежели вы ему не дочь – то тем более ничего не случится. Зова вашей крови ни он, ни Мара не услышат.
Джейкоб не все знал, к сожалению: когда нынешней ночью кинжал вонзился в плоть Лары, настоящей дочери Ордынцева и Мары, то кровь ее щедро оросила тот самый жертвенный алтарь. Души уже были призваны.
Об этом знала Дана – да, видно, не придала значения.
Дана только кивнула Джейкобу и даже попыталась улыбнуться.
Все-таки решительности ей не занимать. Дана смело держала руку и даже не морщилась, покуда заостренный наконечник ножа чертил на ее ладони тонкую алую линию. Она понятливо сжала руку в кулак, чтобы рубиновая капля ее крови ударилась о древние символы на алтаре.
– Этого недостаточно… – Дана сжала кулак сильнее, надеясь выдавить еще хотя бы пару капель.
– Достаточно, – Джейкоб положил кинжал рядом, а истерзанную ладонь поторопился перевязать полоской ткани. – Спасибо вам, Дана.
Она попыталась скрыть улыбку и прижала перебинтованную руку к груди.
– Так души графа и Мары теперь здесь? Жак, они ведь ничего не сделают нам?
– Да… вероятно, они здесь. И они не успеют ничего сделать, ежели вы поступите как надо. Медальон при вас?
– Конечно!
Дана с готовностью протянула его Джейкобу – но тот не взял. Смотрел на Дану вопросительно и как будто чего-то ждал от нее. Возникла заминка. Они и впрямь не знали толком, что делать…
– Я ведь обещала, что сумею помочь, – напомнила та, что так похожа на Лару. И подошла. – Позволите?
Несмело потянулась к медальону, и Джейкоб одобрительным кивком позволил Дане его отдать. Ненадолго.
Она только взяла его в руки, любовно, в самый последний раз, погладила пальцами взмывшую ввысь ласточку. Наклонила, чтобы редкие солнечные лучи позолотили острый клюв Ворона. Она невесомо нажала на нужные точки – и крышка медальона откинулась в сторону.
Дана ахнула, совершенно к этому не готовая.
– Здесь, разумеется, есть секрет, Даночка, – пояснила она Лариным голосом.
Сложенные кольцом, внутри покоились две пряди волос, переплетенные в одну. Соединенные навек. Светлые и темные.
– Я и не знала о том… – пролепетала Дана. – Боже мой, что это? Волосы?
– Волосы, – подтвердила она. – Я и сама узнала о тайнике совсем недавно.
– Лгунья… – прошептала Лара не в силах сделать большее.
– Дана, это волосы вашего отца и Мары, – пояснил Джейкоб. – Мара срезала по одной пряди и соединила их, соединив тем души. Разделить их отныне невозможно: погибнет ее душа – погибнет и его…
Кажется, он хотел сказать еще что-то, но Дана мученически потерла висок:
– Боже мой, у меня больше нет сил, Жак. Хватит. Покончим с этим как можно скорее. Что нужно сделать с ними – уничтожить, сжечь? Что?!
Она сама мчалась в пропасть, сама торопила погибель – глупая, но решительная Дана. А та другая, похожая на Лару, уже не таила улыбки.
– Лгунья… – Лара почувствовала влагу на щеках. – Лгунья, лгунья!..
– Сжечь, – согласился Джейкоб с некоторой заминкой.
И Дана не сомневалась более. Сделала твердый шаг к жаровне, где полыхало пламя, и вытряхнула в него волосы так, словно это был мусор.
– Все? – спросила она требовательно.
– Да…
Джейкоб нахмурился. Может быть, только теперь и усомнился – все ли правильно они сделали? Впрочем, это уже не важно.
Лара стояла посреди своей тесной комнатки и смотрела на тех двоих по ту сторону стекла. Знала, что Дана нынче подбирает слова, чтобы сказать что-то. О своем, о глупом, о земном. Смотрела – и знала, что она не успеет. Смотрела – и по щекам ее текли слезы.
Дана, еще не понимая ничего, заправила за ухо выбившуюся прядь волос, и вдруг по ее красивому лицу пробежала тень. А после его исказила гримаса боли, словно ей снова режут руку. Не позволив себе ахнуть, Дана оперлась на каменный алтарь.
Упасть не позволил Джейкоб:
– Дана… – Он тоже ничего не понимал. – Что? Что с вами?
– Не знаю… давит в груди, не могу дышать. Жак…
…а он и сам едва удержал ослабевшую Дану – сам дышал тяжело и через силу. В конце концов, опустил ее на каменный пол, уперся в плиты руками – и не сумел подняться.
А потом встретился глазами с ней. С той другой.
– Ты… – прохрипел Джейкоб. И снова не смог встать.
Она молча стояла в двух шагах и даже не шелохнулась до той поры. А в кармане Лариного платья бережно были сложены две пряди волос – темные и светлые.
Темные, как у графа Ордынцева, и светлые, как у Мары.
Темные, как у Даны, и светлые, как у Джейкоба.
– Лгунья, лгунья, лгунья! – вскричала Лара и, что было сил, ударила кулаками в стекло. Еще раз и еще, и еще… покуда в очередной раз ни осознала свою беспомощность.
Плача, Лара упала на колени, сжалась в комок и закрыла руками уши, чтобы не слышать, как они умирают, чтобы ничего не слышать…
Джейкоб еще хрипел, борясь за жизнь, когда она все-таки подошла – осторожно и не торопясь. Присела рядом.
– Разумеется, в медальоне были не наши с Николаем волосы, а твои и твоей неудавшейся невесты, – сказала та, другая. – Забавно, оказалось, у вас обоих скверная привычка не чистить гребни для волос.
Она дотянулась и нежно погладила его щеку тыльной стороной ладони:
– Вот ведь как все вышло, милый Джейкоб… А ведь я сперва думала в твое тело поселить душу Николая. Ты всегда нравился мне больше. Мы были бы такой красивой парой.
Грохот сброшенной на пол горящей жаровни заставил ее вскочить на ноги и обернуться.
* * *
– Кто-нибудь! Сюда! Скорее, черт возьми!
Кричал Несвицкий – Дмитрий услышал его голос задолго до того, как добрался до детской на третьем этаже. Однако помощь требовалась не ему.
Кон, напуганный, встревоженный, искал лакеев – да, завидев Рахманова, ухватил за рукав и повел за собою – в комнату, бывшую когда-то детской. Дверь смежного с нею помещения была нынче распахнута настежь, и в проеме ее Дмитрий еще издали увидел край пестрой женской юбки.
Лара… Сердце зашлось в таком волнении, какого Дмитрий от себя не ожидал. Но уже через миг отлегло – нет, не Лара. Юлия.
