Мне необходимо было успокоиться. Мне жизненно необходимо было успокоиться! Дома… Дома я бы заперлась в танцевальной зале. Отгородилась бы прочными, надежными дверями от мира – и первобытный барабанный бой бросился бы мне в ноги. Я бы танцевала. О, как бы я танцевала! Я умею отдаваться ритму без остатка, вся, и в порожденном танцем безумии становлюсь свободна и счастлива. И, вынырнув из танца, как выныривают из сна, из смерти, из омута – стала бы спокойна, светла и чиста. Но…
Танцевать здесь? Сейчас? Ха! Я еще не дошла до того, чтобы раскрывать душу перед чужаками и теми, кто этой чести недостоин! Надменно вдернула подбородок, и ледяные узоры стремительно убежали вперед, к винтовой лестнице, на вершине которой и находилась моя цель. Лестница вела на смотровую площадку дозорной башни. И это было мне сейчас нужнее всего на свете!
И плевать на все запреты и рекомендации!
Если я сейчас не шагну за край, за грань человеческой формы, если не дам выход своей звериной тоске и ярости, то даже не знаю, что случится.
На квадратной смотровой площадке, просторной, пустой и ограниченной лишь крышей на четырех массивных угловых столбах да каменным заборчиком в полметра высотой, крутила вихри снежная пурга. Порывистый, шквалистый ветер налетел, зацеловал обжигающе-холодными поцелуями, нетерпеливым любовником скользнул под полотенце…
Отбросила назад, на ступени, ненужный больше кусок ткани, разбежалась и прыгнула через ограждение. Один короткий и в то же время бесконечно долгий миг – и ветер упруго толкнулся в распахнутые крылья…
Для дракона я не слишком крупна – мелковата даже. Нет у меня ни рогатой короны, ни защищающего затылок костяного воротника – это все для воинов, тяжелых и массивных. Я же лишена резких линий и острых углов. Я обтекаема и стремительна. Я вся – скорость, я рождена для полета. И в тот миг, когда ярящийся буран сминает меня, закручивает в ярко-лазурный узел, путает между собой шею и хвост – счастлива! Я позволяю буре играть с собой, как с захваченным в плен сухим листом, и она крутит меня, вертит и бьет в намеренно подставленные крылья, стремится их сломать или вывернуть… О, как нам нравится эта игра!
Вы когда-нибудь видели, как ветер треплет многотонного дракона, будто пойманную непогодой пичугу? И не увидите! Я не цирк, с гастролями не езжу – а больше никто из нашего племени так не умеет! В такую погоду лишиться крыльев – как нечего делать. Порванные сухожилия истинного облика не сращиваются даже магически. У нас удивительно прочные ткани и кости – но и вес немалый. А уж размах крыльев, поднимающих этот вес в небо, и вовсе поражает воображение. И в непогоду, как сейчас, ветру ничего не стоит отвлечь, обмануть и завернуть парус огромного крыла. Заломить. И лишить крылатого Небес…
Драконы летают сквозь подобные шторма – но только помогая себе магией.
Ни один сородич, обладающий хоть каплей разума, не взлетит в бурю, если его магия нестабильна. Ни один нормальный дракон не встанет на крыло, будучи лишенным Силы. Но то ж нормальный – а то я!
Я чувствую ветер. Я ему верю. Я – самый быстрый дракон своего клана. Уже много лет – победительница ежегодных летних гонок. Мне нет равных ни в маневренности, ни в скорости. Я первая из своего слетка получила право лететь за победой наравне со старшими и первая сумела вырвать ее у сильных и древних. Я не кисейная барышня! В конце концов, кто в одиночку преодолел перелет через весь Ледяной Предел? И меня нельзя, нельзя, мать вашу, запирать в клетке каменных стен. Я – Дракон! И мне нужно Небо…
И сейчас, когда ветер переворачивает меня к Небесам то брюхом, то хвостом, то боком – я счастлива. Я не спорю с ветром. Лишь чуть-чуть подправляю его усилия, ловлю крыльями порывы, меняю градус наклона, угол раскрытия – и каждый воздушный вздох подымает меня выше. Это несложно, для этого не нужно думать, нужно просто чувствовать движение воздушных масс – и мне никогда, ни за что в мире не понять, почему этого не могут остальные!
Мне так бесконечно, так неистово хорошо! Здесь и сейчас над Ледяным Пределом, над этими чужими, незнакомыми горами есть только я и ветер! Я замираю на пике своей высоты, в краткий миг между двумя порывами моего приятеля-ветра и кричу! И крик мой, мощный, ликующий, победный, летит сквозь ночь и снег, а после возвращается ко мне. Я ощущаю его – всем телом, и с этого момента знаю про рельеф этой местности все, что мне нужно знать. И сворачиваю крылья!
Падаю! Падаю отвесно, вниз головой, с бешеной скоростью. Ветер-буян надо мной больше не властен. Тело вытянуто струной, змеиная голова моя являет одну линию с хвостом, крылья собраны у тела, чтобы уменьшить сопротивление. Я пикирую с сумасшедшей высоты – и меня крутит вокруг своей оси, вращение ускоряет падение, а падение увеличивает крутящий момент, я несусь к базальту скал со смертельным ускорением – чтобы в последний момент развернуть кожистые крылья и, взорвав снежный покров, выйти из пике!
Это так хорошо, это лучше всего на свете! Это лучше секса!!!
И вновь ветер-сообщник несет меня ввысь. Мы с ним рождены друг для друга, только для нас двоих этот воздушный танец в ночи! Гимн полету, ветру и снегу. Гимн радости и жизни…
А на смотровой площадке меня встретил злой, продрогший и встрепанный Ильф. Он держал в руках свернутый плотно плед с завернутым в него нагретым камнем и ждал… Это невероятно, но кажется, ждал моего возвращения! Вытряхнул из одеяла булыжник, непрерывно ругаясь и поминая каких-то загадочных безголовых идиоток, укутал меня в разогретую шерсть. Сунул в зубы вынутую из-за пазухи фляжку с разогретым вином со специями, а потом – подхватил на руки и понес! Вино блаженным теплом прокатилось по пищеводу и обосновалось в желудке греющим клубком.
Я пыталась сказать, что могу сама идти. Я совсем не устала! Достаточно уже того, что мне не придется пытаться прикрыться заледеневшим, валявшимся мерзлой грудой полотенцем. Но почему-то слова путались, на тело и мысли навалилась неподъемная тяжесть. Я устроилась поудобнее в объятиях воина… Мне очень важно было ему что-то сказать. Да! Обязательно нужно было объяснить, что все случившееся было для меня безопасно, я не первый год так танцую, уверена в себе, знаю свою меру и свой предел… Но сонный язык сумел вытолкнуть только малосвязное:
– Ильф… Ветер – мое все. – И сквозь сонный вздох: – Ветер – я…
Как ни странно, но кажется, он понял…
– Авантюристка дивная… Девочка сумасшедшая.
Я улыбалась. Впервые в его голосе не было злости или обвинений. Он звучал мягко и даже нежно.
Впрочем, возможно, это полуявь короля Морфея сыграла со мной такую шутку.
После этого случая между нами появилось хрупкое равновесие. Мы даже не доставали друг друга так, как раньше. Прогресс, согласитесь?
Да и некоторая галантность в нем появилась. Что тоже не могло не радовать.
Короче, по всем признакам у нас установилось вооруженное перемирие!
То есть кратковременными атаками мы периодически обменивались, но в открытую конфронтацию не переходили. Даже остроты и язвительные замечания в общем-то были в рамках.
