— В сторону! — какие же долгожданные слова!
Шелест рассекаемых «Лезвиями» мертвячьих тел вдруг дополнился верещанием коблиттов. Неужто пробились сквозь строй изменённых и наконец добрались до серых?!
— Славка! Фаеры туда же! — обрадованно гаркнул Ярик. — Жги паразитов!
Сестра не подкачала, запустив огнешары сразу с двух рук. Вопли коротышек усилились. Они шарахнулись в стороны, трусливо уворачиваясь от огня и от ринувшегося следом в атаку, злобно рычащего Муайто.
— Все вперёд! — заорал парень, кидаясь следом за краснокожим. Замахал мечом, разя коротышек налево и направо.
Вот это был рывок! Отряд вломился в армию коблиттов, почти позабывших про сопротивление, словно танк в ряды пехоты.
Ещё немного, и секира Муайто обрушилась на щит трока, прикрывавшего шамана. Легко прорубив и щит, и самого мертвяка.
Тот рухнул вниз, а его место, сдвигаясь друг к другу, поспешили занять другие дохлые охранники.
Славка успела засадить между ними фаер, но с рогатого, как с гуся вода, — огнешар растёкся по ауре шамана, не причинив тому никакого вреда. Лишь вызвав кривую ухмылку на его сморщенной, покрытой какими-то струпьями, стариковской роже. Хорошая у гада защита! Его вытянутые вперёд руки ни на миг не дрогнули, продолжая управлять армией изменённых.
Хрясть! Топор орка снёс ещё одного охранника, а Ярик с разбега налетел на другого, сбивая его с ног и валясь следом за зомбаком на землю.
Коротышки, опомнившись, с дикими воплями кинулись на защиту своего рогатого главаря. А разведчики Мураша и орки — им навстречу, врубаясь в эту вопящую ораву и пытаясь её сдержать.
Муайто, отмахнувшись сразу от парочки серых и шагнув вперёд, что было сил, долбанул секирой по шаману. Вложился от души!
Но грозное оружие отскочило от старого поганца, словно от резинового, при этом чуть не снеся голову едва увернувшемуся Мурашу.
Тот тоже, юркнув между подскочившими озверевшими коблиттами, попытался рубануть по торчащим вперёд рукам шамана мечом. И тоже безуспешно. Защита у коротышки была наимощнейшая!
Не прекращающие мерзко вопить и накинувшиеся со всех сторон, серые, позабыв про страх, похоже, как тогда на горе, решили завалить их своими вонючими телами. Ярик даже толком на ноги не смог подняться — сверху обрушился один из уродцев. Кто-то из своих снёс серого мощным ударом прочь, и парень, как был на четвереньках, так и рванул к шаману.
Выставив руку с мечом навстречу кинувшемуся наперерез коблитту, он оттолкнулся ногами и распластался в стелящемся по-над землёй прыжке, целясь Каруком в сидящего прямо перед ним шамана. Зажмурился, думая, что вот так же сейчас, как секира или меч Мураша, долбанётся о магическую защиту и отскочит прочь.
Но нет! Ни кинжал, ни он сам не встретили сопротивление, и клинок ткнулся в мохнатую шубу, укрывающую шамана. Правда, тот резвый коротышка, хоть и напоровшийся на меч, но всё же протаранил Ярика, сбив в сторону, под ноги старому шаману, и не дав нанести полноценный удар. А заодно пропахав левый бок своим дерьмовым мечом.
Будь на парне куртка, его, скорее всего, даже не поцарапало бы. Но куртки не было. А собственная кожа лопнула, разрываемая ржавыми зазубринами, словно гнилая тряпица.
И пусть удар прошёл, не сильно затронув внутренности, боль в боку вспыхнула такая, словно в него ткнули горящей головнёй.
Да ещё и какая-то гадина долбанула чем-то тяжелым по правой лодыжке.
Яромир дико взвыл, выпустив застрявший в коблитте меч, хватаясь рукой за брызнувшую красным рану и пытаясь подтянуть, казалось, расплющенную ногу.
Старик шаман, нахмурив брови под надвинутой почти на самый лоб рогатой шапкой и окатив парня волной презрения, отпихнул его от себя грязной босой ногой, попав по животу и добавив яростного огня в ране.
А Славка, похоже, и не видела, что брату так основательно прилетело. Метала во все стороны фаеры и лечить его не собиралась.
Собрав все силы, юноша попытался подняться, заставляя себя не замечать выворачивающую сознание наизнанку жгучую боль.
Вверху над ним, в полной темноте, разрываемой лишь гудящими фаерами Славки, шла ожесточённая сеча, вновь орошающая землю брызгавшей во все стороны кровью. И друзей, и врагов. Вопли ярости и боли перекрывали грохот и звон оружия. Вонь коблиттов смешалась с запахом крови и палёной плоти.
Но всё это было словно где-то вдалеке и не имело никакого значения.
Сейчас важен был лишь шаман в рогатой шапке, маячивший перед глазами каким-то норовящим размыться пятном. Взгляд, замутнённый предательскими слезами, отказывался фокусироваться на мерзком кукловоде, по-прежнему направляющем умертвий в атаку на орков.
— Кончай его! — донёсся скрежет гоблинского голоса. — Чего ты ждёшь?!
— Советов твоих, твою рать! — злость захлестнула разум, придавая решимости и накачивая кровь адреналином, заглушающим боль. Он начал приподниматься, а зловредный шаман явно вознамерился пнуть его ещё разок. — Ах ты ж гад!
Ярик отпустил хлюпающую кровью рану и уцепился скользкой от крови рукой за щиколотку гадкого старикашки. Дёрнул её, рывком вздымая собственное, растворившееся в новой вспышке боли, тело. Опираясь на левую руку с зажатым в ней клинком, уселся, подтягивая ноги и вставая на колени.
Шаман пялился на него выпученными, сверкающими злобой глазами, но не смел опустить руки, всё так же нацеленные на мёртвое воинство. Лишь в последний миг, когда метнувшийся к нему Ярик направил Карук прямо в грудь старику, тот попробовал прикрыться локтем.
Но парня, вложившего в свой рывок все оставшиеся силы, такой ерундой было не остановить.
Клинок, пробив шубу, ткнулся в тело шамана, криво, наискось входя под рёбра и взламывая их своим напором. Видать, совсем древний был старик, раз даже неумелый удар Ярика смог достичь цели, преодолев все преграды и вонзившись в сердце.
Старый хрыч повалился навзничь. Буравя парня полным удивления и ненависти взглядом, он потянулся к ране, надеясь извлечь из груди клинок и позабыв про своих мертвяков. Да о них и так можно было позабыть — Кляксич, оказавшись в теле шамана, как взбесился. Мгновенно разросся, взорвавшись тучей отростков и оплетя ими всё тело серого. Аура старикашки, сопротивляясь, на миг вспыхнула, чуть не ослепив Ярика. Небольшой сгусток магической энергии, протиснувшись между сжимающимися щупальцами Кляксича, вырвался на свободу, рванув куда-то в небесную высь, и там исчез.
— Что, сволочь, душа отлетела? — Ярик заметил, как свечение оставшейся в плену ауры стало бледнеть прямо на глазах. А мерцающие нити, до того связывавшие старика с умертвиями, и вовсе пропали с первых же мгновений.
Что там творилось вокруг, Ярик не видел. Он всей своей массой навалился сверху на старикашку, заливая его собственной кровью, придавив к земле и пытаясь не дать тому вытащить Карук. И буквально с наслаждением наблюдая, как улетучивается жизнь из мерзкого шамана. И как Кляксич по граммам вытягивает энергию из его угасающей ауры. И ещё словно напитывается силой сам.
