– Я вот одного только понять не могу, – Ольга обратилась к своему жениху, пытаясь говорить с показательной задумчивостью. – Почему они сами этого признать не хотят? Зачем прячутся от нас, как курящие подростки от родителей? Разве мы бы начали осуждать?
– Мы бы не начали! – тем же тоном отозвался Руслан. – Неужели они думают, что мы бы начали?
Меня эта перекличка начала сильно злить. Умные какие! Все о нас поняли, выводы свои сделали, ярлыки навешали!
– А в чем нам надо признаваться-то? – они осеклись, вероятно, почувствовав мое настроение. – Или что, мы отчитываться должны?
Антон поддержал мгновенно:
– И правда, с чего вдруг? Не метите всех одной гребенкой, я вас прошу.
Его сестра растерялась – она точно не собиралась кого-то обижать:
– Антон! Да мы не… Если вы нравитесь друг другу…
– Она мне не нравится! – он поднял с земли чайник и пошел мимо них.
– Я его вообще едва выношу! – добавила я, будто это кому-то еще было не очевидно.
Оля ухватила брата за локоть:
– Антон, да куда ты? Подожди! Не злись! Я просто так подумала, раз…
Он все-таки остановился перед ней.
– Вообще-то мне Наташка нравится, и на этот раз она от меня невредимой не уйдет. Ясно?
– Я… ясно.
– Отпусти. Курить хочу. Можно, строгая мамочка?
Я, хоть курить и не собиралась, но тоже прошествовала вслед за ним, гордо задрав подбородок. Кажется, нам удалось поставить их на место, потому что в тот вечер эта тема больше не всплывала. А Антон вообще организовал себе ночлег на первом этаже – этим, вероятно, подчеркивая, что его со мной ничего не связывает. Правильно, молодец! Хотя… отчего-то это все равно выглядело так, будто мы с ним за что-то оправдываемся.
Утром я застала на кухне только Руслана – это было обычное дело. У господ Лалетиных есть одна фамильная черта – если их не будить, то они вполне способны проспать и целый день. Я решила воспользоваться ситуацией, чтобы от вчерашнего конфликта не осталось и следа – не с руки мне ругаться с человеком, который выдает мне зарплату.
Но он, как я и надеялась, даже не намеревался держать обиду или переживать. Сам налил мне кофе, пододвинул чашку с печеньем.
– Как спалось?
– Замечательно. Не хочу возвращаться в город, – вздохнула я.
Руслан улыбался:
– Ты, несмотря на то, что почти всю жизнь провела в поселке, не производишь впечатления любителя природы и простого отдыха.
Я задумалась. На самом деле – действительно так. Попыталась сформулировать мысль максимально честно:
– А я не особо-то и любитель. Но отдохнула я очень хорошо… Возможно, дело не в обстановке, а в компании?
– Очень рад это слышать, – он встал из-за стола. – Пойдем, погуляем? Утром так хорошо дышится.
Конечно, я согласилась. Мы долго шли по узкой улочке, разглядывая разномастные домишки, а потом свернули и к речке. Несмотря на то, что это был один из немногих случаев, когда я имела полную свободу действий и слов с Русланом наедине, но мне теперь и в голову бы не пришло посчитать эту ситуацию интимной. Он заговорил сам, когда мы расселись на больших камнях на берегу и наблюдали за плавно-журчащей синевой.
– Алина, ты уж прости и меня, и Ольгу, что мы начали вмешиваться.
Сразу стало понятно, о чем он говорит. Но его извинения уж точно были лишними.
– Да нет, я понимаю ваш интерес.
Он повернулся ко мне:
– А что именно ты понимаешь?
– Вы с Ольгой… словно в сказке живете. Оттого-то и критерии у вас сказочные. Это не плохо и не хорошо… Только мы с Антоном живем не в сказке.
Он кивнул.
– Если и в сказке, то совсем не в той. Поэтому я и посчитал нужным извиниться.
Я только отмахнулась. Подняла с земли плоский камешек и швырнула вперед – но он только один раз плюхнулся о поверхность, а потом сразу же затонул.
– Алина… – голос у Руслана оставался задумчивым. – Если Антон не твой человек, то кто? Или каким он должен быть? Мне просто интересно.
– Ну… – я постаралась выразить мысль как можно короче. – Он должен быть добрым, внимательным, заботливым. Чтобы я не чувствовала себя в его присутствии ненужной, чтобы не опасалась быть покинутой. Лучше, чтобы он был состоятелен и щедр… потому что у меня другая сказка.
– Понятно, – он рассмеялся тихо, но никакого осуждения я так и не уловила. – Это точно не Антон.
– Уж точно.
– Знаешь, Алина… Я понимаю, почему вы не подходите друг другу, даже спорить об этом нет смысла. Поэтому скажу без личностей: человек далеко не всегда находит именно то, что искал. И только после того, как найдет, понимает, что нашел. И то не всегда. И то не все… Нет никаких установленных правил – для разных людей и даже для одного человека. Потому что каждый – вселенная. И когда соприкасаются разные вселенные – это всегда ненормально, всегда не по правилам.
На это мне ответить было нечего. Мы еще долго молчали, а солнце уже припекало вовсю, разгоняя утреннюю прохладу.
– А почему Антон так солнце не любит? – я спросила неожиданно для самой себя.
Руслан рассмеялся в полный голос:
– Так он тебе тоже уже рассказывал легенду про желтого карлика, выходящего на охоту?
– Начинал, но… Расскажи ее ты!
Он встал и отряхнул штаны:
– Вся проблема в том, что никто ее так до конца и не дослушал, поэтому тайна так и остается тайной! Ну что, будем возвращаться?
– Пойдем, – я потянулась. – А может, устроим нашим Лалетиным какое-нибудь развлечение напоследок?
Руслан не был азартным сторонником развлечений, но заинтересовался:
– Например?
– Зубной пастой измажем или напугаем как-нибудь… – я сама еще не продумала план.
Он только головой покачал и заметил:
– По-твоему, это будет смешно? Как в школьном лагере!
– Во всех других случаях – не смешно. Но на лицо Антона я бы посмотрела…
Руслан задумчиво почесал подбородок, а потом выдал уверенно:
– Нет! Чтобы пронять Антона, надо что-то посерьезнее! Например… отослать с его телефона тот самый стишок Наташе!
У меня глаза чуть из орбит не вылетели:
– Вот это да! Под личиной писателя-гуманиста скрывается настоящий дьявол! Я в деле!
– Это просто моя маленькая месть ему за «попсового автора», – попытался оправдаться он, но без особого успеха.
Выполнить задуманное нам не составило труда, ведь Антон и не собирался прятать свой телефон, не ожидая от сожителей подобной гадости. Мы отправили Наташе сообщение и тут же удалили его из исходящих, после чего принялись трепетно ожидать последствий.
