– Мне в тебе вообще все нравится, кроме одного, – я уж было подумала, что он снова о моем прекрасном носике, но он разочаровал: – Твое потребительское отношение к жизни. Все должны тебе помогать, будто сама не справишься…
Я возмущенно вскрикнула, перебивая этот поток сущей несправедливости. Он, не обращая на это внимания, продолжил:
– Если бы ты дура бездарная была – я б еще понял. Но у тебя же все есть, чтобы пробиться самой! И характер такой, чтоб пробиваться. Почему ты ждешь, когда тебя кто-то устроит на работу, кто-то проплатит твое жилье, возьмет замуж, чтобы содержать и тебя, и твою мать…
Тут я уже не выдержала:
– Сказал бедненький мальчик, семья которого владеет сетью супермаркетов!
Он просто плечами пожал:
– Отец владеет. И да, отец мне купил типографию на восемнадцатилетие. И я два года из минусов не вылезал, если хочешь знать. И таксовал по ночам, хоть и тоже в институте учился… И своими ножками оббегал буквально каждый офис в городе, чтоб хоть буклетик заказали.
Я чуть в обморок не упала от сочувствия, а сарказм так и пер наружу:
– Таксовал? А что, с голоду боялся умереть? Или от омаров на завтрак подустал?
Он оставался спокойным, даже улыбаться не перестал:
– Не боялся. Но за такой подарок, как целая, пусть и вообще не раскрученная типография, я должен был показать, что и сам на что-то способен. Только этим я мог сказать «спасибо» отцу.
– И все равно! – я не унималась. – У нас условия разные!
– Разные! – теперь он тоже немного вспылил, поддаваясь моему настроению. – И у меня для тебя новости: ты с голоду тоже бы не умерла! Пусть не шиковала, но на улице бы не осталась! Думаешь, ты единственная, кто и учится, и работает, и по съемным квартирам перебивается? У многих и похуже условия!
– Да ты просто не понимаешь! – мне наконец-то удалось вырвать свою ладонь из его. – У меня-то нет типографии, которую можно раскрутить! После института я буду вкалывать за копейки!
– Это уж от тебя зависит! Но к двадцати пяти вполне можно и работу хорошую найти, и квартиру взять в ипотеку! – он смотрел на меня, но я глядела только вперед. – Если силы тратить на дело, а не на бесполезные поиски благодетеля! Умерь амбиции, вкалывай – и со временем всего сама добьешься.
– Ну уж ты-то точно не благодетель! – сквозь зубы со злостью процедила я.
– Уж точно! Я понимаю еще – помочь на старте человеку, который со временем оправдает твои ожидания. Но сажать себе на шею бесполезное существо чисто из милосердия – это точно не про меня. Тебя бы я даже на работу не взял без испытательного срока! Я в свои двадцать зарабатывал меньше, чем тебе сейчас платит Руслан. У многих в твоем возрасте есть такая не слишком напряженная по времени, но доходная работенка? Тебе ни на чем везет – а ты все недовольна.
– Вот же козел…
– Паразитка!
– Заткнись и никогда больше со мной не заговаривай! – отрезала я, чтобы наш милый разговор не перерос в драку.
Мне показалось, что он усмехнулся, но не стал продолжать спор. До дома добрались в ожесточенном молчании.
Спать мне пришлось в его объятиях – как-то так получилось. К тому же мое раздражение куда-то успело испариться. Он даже раздеваться не стал, а я натянула на себя самую монашескую пижаму из тех, что имелись в наличии. Бронтозавр улегся нам в ноги и даже урчал какое-то время, а потом громко захрапел – я до сих пор и не знала, что коты так умеют!
Я не шевелилась, хоть сон никак не приходил. Волнами поднималось и опускалось неуместное волнение, доходящее временами до ясно осознаваемого возбуждения. Я действительно хочу его, тут никаких сомнений, так почему бы не сделать это? Ответ один – потом я вообще не смогу от него оторваться. Хотя вот так лежать и слушать его дыхание – тоже не лучший способ излечиться от этой напасти. Влюбленность – чувство, лишающее силы воли! Я даже оттолкнуть его не могу – и в данный момент, и в более глобальном смысле. Даже пошевелиться не могу… Чтоб не разбудить, чтобы так и лежать вечность и слушать его дыхание. Я все же чмокнула его в подбородок, чего хотела с самого начала вечера. И еще разок. И еще.
Его губы растянулись в улыбке, хотя глаз он так и не открыл. Черт, все-таки разбудила, хоть и старалась действовать аккуратно.
– Ты чего не спишь?
Я не ответила – нечего было отвечать.
– Алин, я пообещал же. Не провоцируй – не порть мне карму, – закончил он тем же шепотом, а потом убрал руку и отвернулся.
И снова уснул, судя по ровному дыханию. Он спит спокойно, потому что у него внутри порядок. Антон не тратит силы попусту, не тратит попусту деньги или время – он только инвестирует. Он так спокоен, потому что теперь точно знает, что свое получит обратно – меня получит, надо только терпеливо подождать. А я еще и такие неопровержимые доказательства ему даю, по-шпионски тайком целуя в подбородок. Стыдно-то как…
Разбудил нас оглушительный звон домофона, который бил по барабанным перепонкам, создавая ощущение нахождения в колоколе. Я застонала от головной боли.
– Кого там еще принесло? – Антон тоже не был счастлив, но нехотя перелез через меня и поплелся к двери.
– Это Оля, – он, даже толком не открыв глаз, отпер входную дверь и снова завалился на диван.
Меня же эта новость мигом разбудила. Я вскочила и метнулась вверх по лестнице, успев прихватить с собой хоть какую-то одежду. Спустилась через пару минут, приведя в себя в некоторый порядок.
– Привет, – поздоровалась, пытаясь не особо заморачиваться тем, что Ольга подумает, застав нас в такой ситуации. Она, наверное, в любом случае придумала себе уже все, что можно или нельзя, и тем не менее, я не собиралась давать ей дополнительную пищу для размышлений. Невыносимо сложно, когда в вопросе, в котором ты и сам не успел разобраться, начинают разбираться другие.
Но она, кажется, и не удивилась. Или, насколько можно было судить по ее виду, ей было вообще не до того. Ольга выглядела слишком взволнованной, что не вписывалось в ее привычный образ.
– Мы с Русланом расстаемся! – заявила она громко и уверенно.
Это даже Антона заставило оторвать голову от подушки. Он посмотрел на меня и выдал неуместное:
– У нас пиво есть? Башка трещит…
Пива у нас не было, но разговаривать сейчас требовалось не с Антоном:
– Оль, ты чего?
Она уселась на край дивана и всхлипнула. Насколько я знала, они даже ни разу в жизни не ругались, а тут… расстаются?
– Что за бред ты несешь, Оля? – наконец-то поинтересовался и ее брат.
Девушка заметным усилием собралась с духом и начала объяснять, судорожно перебирая в руках ручку своей сумки:
– Расстаемся! Я, конечно, люблю его, но и терпеть это не в силах!
Мы с Антоном только озадаченно переглянулись. Чего она там терпела? У них же тошнотворно-идеальные отношения! Она не плакала, но была на грани этого. Я села рядом, чтобы приобнять ее – хоть я ни черта и не понимала, но стало невыносимо жалко, а если заплачет она, то мы тут все обрыдаемся.
