– Магистр не удовлетворил твою просьбу? – предположила я, опасливо замирая на месте.
Шелтер ничего не ответил. Скинул форменное пальто на руки Глену, отдал ему же фуражку и молча прошел в свою любимую малую гостиную, отрывисто велев подать бренди.
Мы с Гленом только недоуменно переглянулись, после чего он понес устраивать вещи генерала, а я последовала за Шелтером в гостиную. Тот не устроился по обыкновению в кресле, а остался стоять у камина, скрестив на груди руки и глядя на огонь.
– Оллин? Что случилось?
– Ревнивая мстительная дрянь, – тихо прорычал он.
Я вздрогнула и отшатнулась, но на мое счастье Шелтер продолжил:
– Нариэль. Магистр не возражал. Когда приносишь ему на блюдечке новые территории, он необычайно добродушен. Даже проникся рассказом о том, как ранение, которое не оставляло мне шансов, изменило мое отношение к жизни. Был готов освободить тебя для заключения брака, правда, предложил как следует все обдумать. Не успел я уехать из дворца, как меня нашла Нариэль и сказала… – он осекся. – Она много чего сказала, но суть ее пламенной и очень эмоциональной речи сводился к тому, что как солдат я принадлежу ее мужу, но как мужчина – только ей и не буду принадлежать никому другому. Если я всерьез решу жениться, она меня уничтожит, рассказав супругу правду о том, кто я.
– Ох… – только и смогла выдохнуть я, опускаясь в кресло.
– Прости, Мира, ничего не получится, – едва слышно пробормотал Шелтер. – Она была очень решительно настроена, мне едва удалось ее успокоить.
Я рассеянно кивнула, думая о том, что свобода и брак сейчас не главное, лишь бы опрометчивая просьба не вышла Шелтеру боком, но потом до меня дошел смысл его слов. Как наяву я увидела немолодую женщину, страстно целующую моего генерала, скользящую рукой по его бедру, услышала томное приглашение «навестить» ее.
– Ты… Ты что, был у нее? – голос непроизвольно дрогнул и взгляд затуманился, когда я посмотрела на Шелтера. – Поэтому приехал только сегодня? Ты ее… успокаивал?
Он не повернулся ко мне, даже головой не шевельнул, так и стоял, словно каменное изваяние. И это безмолвие оказалось красноречивее любого ответа. Я плотно сжала веки и закрыла лицо руками. Казалось, что меня проткнули насквозь – так больно стало в груди. И как я ни старалась сдержаться, слезы все равно потекли по щекам. Если бы могла, я убежала бы прочь, но пришлось остаться сидеть на месте, потому что ноги не слушались.
– Мира… – тихо позвал Шелтер уже где-то рядом.
Я даже не услышала, как он подошел ко мне и присел на корточки рядом, положив руки на подлокотники кресла.
– Пожалуйста, не плачь. Между мной и Нариэль не было ничего, из-за чего тебе стоило бы плакать, поверь.
– Правда? – с сомнением уточнила я, сдвигая руки так, чтобы увидеть его лицо.
Оно было спокойно и невозмутимо, Шелтер смотрел мне в глаза без тени сомнения.
Зато меня эти сомнения терзали. Как именно он ее тогда успокаивал? Почему приехал на два дня позже, чем собирался? Что именно он делал?
«А надо ли тебе это знать, милая?» – вдруг задалась я вопросом.
На своем месте, играя роль варнайского генерала, Шелтеру приходится делать куда более ужасные вещи. Например, идти войной на другие страны, убивать их жителей, не желавших войны. Или отдавать на потеху Магистру невинных девушек с завоеванных территорий. Как же быстро я забыла, что сама могла стать одной из них. Теперь переживаю о том, спал Шелтер в столице с Нариэль или нет. А переживать стоило бы о других вещах.
Я вытерла слезы, шмыгая носом, и коснулась ладонями рук Шелтера, все еще лежащих на подлокотниках.
– Когда все это закончится, Олли? – спросила едва слышно. – Просто скажи когда. Можешь не посвящать в свои планы. Не надо на мне жениться. И свободы мне не надо. Я потерплю, я подожду. Ты только скажи мне: сколько я должна ждать? Сколько еще стран должно пасть? Мне нужно знать хотя бы это.
Шелтер перехватил мои руки, сжал их в своих пальцах, несколько мгновений просто смотрел на меня снизу вверх, хмурясь, а потом заговорил. Тихо, размеренно:
– Магистр очень силен, Мира. У него есть армия, у него есть маги. У него есть Верхняя ложа – это отборные, очень сильные маги, которые к тому же являются богатыми, очень влиятельными людьми. Чтобы выступить против него, нужна другая армия, такая же большая и сильная, как у него. Два года, что я завоевывал для него новые территории, я одновременно собирал эту армию. Припирая к стенке правителей, я каждый раз оказывал им какую-то услугу. Сохранял жизнь кому-то из родственников, помогал спрятать от преследования магов, защищал от разорения определенные территории, оставлял часть власти в их руках. Я заключал сделки и торговался, я вступал в альянсы и договаривался о том, что однажды помогу их странам вернуть свободу и независимость, если они в свою очередь помогут мне. Если они обеспечат покой и порядок на своих территориях, не будут бунтовать против власти Магистра. До тех пор, пока я не дам им знак взбунтоваться.
– То есть… ты все это время не столько расширял империю Магистра, сколько создавал свою собственную внутри его? – очень тихо, почти шепотом уточнила я.
– Как-то так. Я расставлял фигуры на доске. Удерживать быстро разрастающуюся империю сложно: пожары восстаний часто продолжают вспыхивать и после капитуляции. Магистрат вынужден держать часть войск на завоеванных территориях для их подавления. Плюс в случае возникновения конфликтных ситуаций в проблемный регион направляются дополнительные войска. Но чем спокойнее и лояльнее ведет себя регион, тем меньше войск там держат, тем больше солдат и техники идет на завоевание новой территории. И если однажды восстания разом вспыхнут на нескольких таких территориях одновременно, когда армия Магистрата будет по уши в новой войне, Магистру просто не хватит сил своевременно потушить все пожары. Магистрат разорвет на части. Особенно если в сердце Варная одновременно будет поднято восстание части армии против властей. А еще есть Замбир, который только и ждет случая навсегда разделаться с угрозой в лице Магистрата, потому что его правители понимают: рано или поздно за ними снова придут, когда Варнай станет достаточно силен. Они поддержат любую попытку свержения Магистра.
– И сколько еще тебе нужно территорий, чтобы все получилось? – затаив дыхание, уточнила я.
Шелтер тяжело вздохнул. Ему явно было неудобно сидеть на корточках, поэтому он встал и присел на подлокотник моего кресла, одной рукой обнимая за плечи, а другой – сжимая мою ладонь.
– С учетом Палии, думаю, сейчас уже хватило бы. Но есть одно обстоятельство, которое меня останавливает от того, чтобы начать действовать уже сейчас. Варнайцы любят Магистра. При нем страна разрослась, разбогатела. Стала сильной, ее боятся. Рабский труд в свое время очень помог быстро и дешево нарастить инфраструктуру. Сам Магистр прирожденный оратор. И тонкий интриган. Пока он на коне и на пике своей славы и народной любви, любая попытка силового переворота неизбежно развяжет масштабную гражданскую войну.
