Глава 11
В доме, отделанном панелями палисандрового дерева и обставленном тяжелой мебелью, было сумрачно и прохладно. Роскошные бархатные шторы с шелковой бахромой по краю были задернуты. Держа Дейзи за руку, Мэтью пошел ее в дальнюю комнату. Переступив через порог, Дейзи сообразила, что это его спальня. Под туго зашнурованным корсетом тело покалывало от волнения. В опрятной комнате пахло воском и свежеотполированной мебелью. Сквозь кружевные кремовые занавески на окне в комнату лился солнечный свет.
На туалетном столике в безупречном порядке лежали гребень, зубная щетка, баночка зубного порошка и мыло. На умывальнике – бритва. Ни помад, ни кремов, ни одеколонов, ни булавок для галстука, ни колец. Вряд ли Свифта можно было назвать денди.
Мэтью закрыл дверь и повернулся к Дейзи, В маленькой комнате он казался огромным, широкие плечи делали окружающие предметы еще меньше. Дейзи не отрываясь смотрела на Мэтью, у нее пересохло во рту. Ей хотелось подвинуться ближе к нему... почувствовать, как его кожа коснется ее.
– Что произошло между вами и лордом Лландриндоном? – требовательно спросил Мэтью.
– Ничего. Обычные дружеские отношения, с моей стороны.
–А с его?
– Я полагаю... ну... Он, кажется, дал понять, что не прочь... ну, вы понимаете.
– Да, понимаю, – резко сказал Мэтью. – И хотя не оправдываю этого негодяя, я не могу винить его за то, что он желал вас. После того как вы дразнили и искушали его целую неделю.
– Вы хотите сказать, что я действовала как femme.
– Не пытайтесь этого отрицать. Я видел, как вы кокетничали с ним. Как вы наклонялись ближе при разговоре... эти улыбки... пикантные платья…
– Пикантные платья? – ошеломленно переспросила Дейзи.
– Да, вроде того, что сейчас на вас.
Дейзи оглядела свое скромное белое платье, которое полностью закрывало грудь и почти скрывало руки. Даже монахиня не нашла бы к чему придраться.
– Я целыми днями пыталась заставить вас ревновать, – с иронией взглянула она на Мэтью, – Вы сохранили бы мне много сил, если бы прямо обо всем сказали.
– Вы умышленно старались заставить меня ревновать? – взорвался он.
– Да вы хоть представляете, чем это могло закончиться?
Краска залила ее лицо.
– Я думала, что вы... вы испытываете ко мне какие-то чувства, и надеялась вынудить вас признаться в этом.
Мэтью то открывал, то закрывал рот, но, казалось, был не в состоянии произнести ни слова. Дейзи в тревоге задавалась вопросом, какие эмоции бушуют в нем. Через несколько минут, покачав головой, он прислонился к туалетному столику, словно нуждался в физической опоре.
– Вы сердитесь? – спросила Дейзи, полная страха и дурных предчувствий.
Его голос прозвучал очень странно:
– Да, десять процентов моего существа сердятся.
– А остальные девяносто?
– Они едва удерживаются оттого, чтобы не бросить вас на эту кровать и... – Мэтью замолчал и проглотил ком в горле.
– Дейзи, вы слишком наивны и не понимаете, какая опасность вам грозит. Мне понадобилось все мое самообладание, чтобы держать руки подальше от вас. Не играйте со мной, дорогая. Вам легко мучить меня, а я у последней черты. Чтобы положить конец вашим сомнениям, скажу... я ревную к любому мужчине, который подойдет к вам ближе чем на три метра. К одежде, которая прикасается к вашей коже, к воздуху, которым вы дышите. Я ревную всякую минуту, которую вы проводите вдали от моих глаз.
– Вы... вы ничем не выдали этого, – прошептала ошеломленная Дейзи.
– Все эти годы я хранил в памяти каждый ваш взгляд, каждое слово, что вы сказали мне. Все визиты в ваш дом, все званые обеды и праздники... Я едва мог дождаться минуты, когда переступлю порог и увижу вас. – Уголки его губ дрогнули от приятных воспоминаний. – Вы среди суровых, прагматичных родственников... Мне нравилось наблюдать, как вы с ними расправляетесь. Я всегда считал, что именно такой должна быть женщина. С того мгновения, когда впервые увидел вас, я желал вас всякую минуту.
Дейзи захлестнула волна сожаления.
– Я всегда была с вами нелюбезна, – печально сказала она.
– Я очень этому рад. Будь все иначе, я бы, наверное, давно сгорел как свеча. —Мэтью жестом остановил Дейзи, когда она двинулась к нему. – Нет. Не надо. Как я уже говорил, я не могу жениться на вас ни при каких условиях. Но это никак не влияет на силу моего желания. Он окинул ее взглядом, его глаза сияли, как живые сапфиры. – Господи, как же я хочу вас, – прошептал он.
Дейзи обуревало желание броситься к нему в объятия.
– Я тоже вас хочу. Так сильно, что не отпущу вас, пока все не выясню.
– Если бы я мог объяснить, поверьте, я бы давно это сделал.
Дейзи заставила себя задать вопрос, которого страшилась больше всего:
– Вы уже женаты?
– О Господи! Нет! – взглянул ей в глаза Мэтью. Она испытала глубокое облегчение.
– Все остальное можно решить, как только вы расскажете мне...
– Если бы вы были чуть более искушенной в жизни, – мрачно возразил Мэтью, – то не говорили бы, то «все остальное можно решить». – Обойдя туалетный столик, он встал с другой стороны, открывая дорогу к двери. Мэтью долго молчал, будто обдумывал нечто очень серьезное. Дейзи замерла, не сводя с него глаз. Ей оставалось лишь терпеливо ждать, что она и делала. Без единого слова, даже не моргая.
Мэтью отвел взгляд, выражение лица стало отстраненным, глаза – холодными, как полированные кусочки кобальта.
– Очень давно, – наконец сказал он, – я нажил себе врага, могущественного врага, хотя ни в чем не был перед ним виноват. Под его влиянием меня вынудили покинуть Бостон. И у меня есть все основания верить, что злоба этого человека меня снова настигнет. Я много лет живу с подвешенным над головой мечом и не хочу, чтобы вы оказались рядом, когда он упадет.
– Но ведь можно же что-то сделать, – энергично возразила Дейзи, настроенная всеми силами противостоять неведомому врагу. – Если бы вы объяснили подробнее, назвали имя...
– Нет. – Слово было сказано тихо, но решительно и окончательно, и Дейзи замолчала. – Я был честен с вами, Дейзи, насколько мог. Надеюсь, вы не обманете мое доверие. – Мэтью жестом указал на дверь. – А теперь вам пора идти.
– Даже так? – в замешательстве спросила она. – После того, что вы мне сказали, вы хотите, чтобы я ушла?
– Да. И постарайтесь, чтобы вас никто не видел.
– Это несправедливо. Рассказав свою историю, вы даже не позволили мне...
– Жизнь редко бывает справедливой, – сказал он. – Даже к Боуменам.
Дейзи смотрела на его каменный профиль, ее мысли разбегались. Это не простое упрямство. Это убежденность. Мэтью Свифт не оставлял места для споров, обсуждений и компромиссов.
