— Доброго дня, — процедил Герлас, напоказ кланяясь только принцу и сразу возвращаясь на низкое ложе у стены. — Прошу прощения, неважно себя чувствую.
— Мы вас не задержим, — пообещала Джиад, проплывая вперед. — Всего пару вопросов, если позволите.
— А если не позволю? — прищурился жрец, разваливаясь на ложе ровно настолько, чтоб можно было оправдаться болезнью, а не наглостью.
— Тогда я буду считать, что на ваших весах нелюбовь к людям гораздо тяжелее скорби по погибшему, — ровно сказала Джиад. — И больше вас не побеспокою.
— Ты! Да как ты…
Герлас взвился почти под самый потолок, оттолкнулся от него рукой и повис перед Джиад, дрожа от ярости.
— Как я смею? — все так же бесстрастно подсказала жрица. — Амо-на Герлас, я ведь не в гости к вам напросилась. Я расследую покушение на принца по личному повелению его величества Кариалла. И имею все основания подозревать, что смерть вашего ученика — часть этого покушения. Хотите и дальше упиваться своей ненавистью к людям — ваше право. Но тогда не говорите, что скорбите об ученике. Сейчас я единственная, кто может и хочет добраться до его убийц, а вы не желаете помочь мне в этом даже такой малостью, как честный разговор.
— Ты… Да я…
Внезапно Герлас махнул рукой и яростно крутнул хвостом, опускаясь на ложе.
— Ненавижу двуногих! — выдохнул он. — И чем ты можешь помочь? Найти убийц Дариена? Думаешь, я не искал? Я бы в Бездну за ними сунулся, да толку!
— Тогда позвольте мне хоть попробовать, — так же спокойно, но гораздо мягче сказала Джиад. — Что вы теряете? Я здесь чужая и вскоре уплыву обратно. Если вы слышали о жрецах Малкависа, то должны знать: меня нельзя ни купить, ни запугать. И я хотя бы попытаюсь, это точно. Много ли тех, кто может это обещать?
Несколько тягучих, как свежая смола, мгновений старый жрец смотрел на нее, и Алестару показалось, что между этими двумя продолжается незримый разговор. Затем Герлас снова махнул рукой, безнадежно, словно сдаваясь.
— Спрашивай, — неприязненно бросил он. — Что тебе нужно?
— Чем еще занимался господин… Дариен, кроме охраны чаши?
Джиад опустилась ниже к полу, Алестар последовал ее примеру, проплыв так, чтоб видеть обоих сбоку, и удивляясь, как жрица с одного раза запомнила имя убитого. А ведь полезное умение, наверное. Собеседники любят, когда их зовут по имени, отец часто об этом говорил. А когда их имя помнит королевская семья — еще и гордятся…
— Помогал мне с делами. Работал в библиотеке храма.
Герлас говорил, едва разжимая рот, но это уже была победа. И еще какая! Алестар перевел дух.
— Он мог стать вашим преемником?
— Моим…
Герлас в недоумении воззрился на Джиад, ответившую ясным взглядом и пояснившую:
— Давайте на минутку представим, что его убили не из-за чаши. Из-за чего еще могли убить молодого жреца, наверняка умного и знающего, раз вы доверяли ему помогать в делах? Кто-нибудь мог сделать это, чтобы навредить лично вам или вашему храму?
— Хм…
На этот раз Герлас задумался всерьез, потом покачал головой, сказав уже спокойнее:
— Нет, не думаю. Дариен не делал ничего такого, на что не способен был кто-то другой. Стать моим преемником… Сомневаюсь. Разве что через несколько десятков лет. Да и то… Ему не нравилось управлять.
— А что ему нравилось? У него были близкие друзья, возлюбленная?
— У него была библиотека, — снова резко ответил Герлас и потер левую сторону груди. — Мальчик не любил гулять в шумных компаниях, да и друзей у него не помню. Вот возлюбленная… Но это тут ни при чем.
— А все-таки? Он с кем-то встречался?
Алестар снова удивился, как мягко и терпеливо разговаривает Джиад, и даже Герлас нехотя подчинился:
— Плавал он к кому-то в город по вечерам. Но ничего не рассказывал. Только глаза светились… О том, чтобы из храма уйти, даже не заговаривал.
— А от жрецов требуется безбрачие?
— От наших — да, но только от старших, не от молодых…
— Вот как… — задумчиво проговорила Джиад. — Амо-на Герлас, вы, конечно, проверили всех, кто был в храме? Как убили юношу и когда?
— Ночью…
Чувствовалось, что жрецу тяжело и больно говорить об этом, Алестар даже пожалел бы его, не будь Герлас так груб с Джиад.
— Чаша стоит на постаменте в углублении алтаря. На ночь в алтарном зале по жребию остается кто-то из младших жрецов. Читает молитвы, следит за туаррой… Дариена… его зарезали. Ударили точно в сердце. Узким длинным ножом. Вам это помогло, госпожа жрица Малкависа?
Язвил Герлас уже от усталости и тоскливой вины, это Алестару было понятно и знакомо. Вот вроде и не виноват… Но ты жив, а кто-то — нет, и этого достаточно.
— Помогло, амо-на. Еще вопрос. В храме есть схемы стенных и подземных ходов дворца?
— Это-то вам зачем? — фыркнул Герлас. — Ну да, схемы есть. Надо же кому-то чинить уборные и тинкаловарни. Мы для этого как раз годимся. Погодите… Так вы явились, чтобы обвинить мой храм? В чем?!
— Пока ни в чем, — невозмутимо откликнулась Джиад. — Но я думаю, что кому-то очень понадобилась эта схема. Настолько, что жизнь жреца оказалась невысокой ценой за такую нужную вещь. Дариен мог достать полную схему? Такую, какой нет у обычных мастеров? Что-то древнее…
— Вы… я…
Снова привстав от волнения, Герлас глубоко задышал и снова потер грудь слева.
— Мог, — выдохнул он. — Конечно, мог. Но… при чем тут чаша? Она же пропала!
— Меня это тоже запутало, — честно призналась Джиад и добавила: — А еще смутило то, что вы тогда сказали о чаше. Дыхание Бездны слишком непостоянно, чтобы на него рассчитывать всерьез. Да и запустить его в спальню принца нужно суметь, а для этого способа лучше потайного хода не придумаешь. Самое главное — это ход, а не чаша.
— И ты решила, что… Вон! Вон из храма. Никогда глубинные жрецы не предавали обетов! Никогда…
Герлас закашлялся, хрипя и срывая голос. Алестар кинулся к нему, но Джиад, хоть и без хвоста, оказалась быстрее. Наклонившись над старым жрецом, она быстро сказала:
— Дариен умер поэтому, верно? Кто-то убрал его с пути, когда юноша перестал быть нужным. Серьезный, одинокий, влюбленный… Таким легко управлять, легко толкнуть на что-то… Дариен либо отказался, либо сделал, но потом понял, что натворил. И тогда его убили, а смерть замаскировали под ограбление. И заодно прихватили чашу, чтобы использовать Дыхание Бездны в крайнем случае…. Так? Вы потому боитесь, Герлас? Боитесь, что обвинят вас, жрецов, утративших чашу…
— Ты… ох, маару проклятая…
