— Что с вами, Герлас? — не выдержал Алестар. — Позвать целителя?
— Н-нет… — побледневший до серости жрец покачал головой. — Ничего… Благодарю, ваше высочество. Лучше… отпустите мне вину или велите наказать. За чашу. И за…
— Потерянные схемы, — мягко закончила Джиад. — Когда вы поняли?
Алестар замер, не веря ушам.
— Сразу, — едва шевеля губами, проговорил Герлас. — Я нашел копию. В вещах Дарри. Он отдал не оригинал схемы, а копию, очень точную. Только… сделал две… зачем-то. Я сначала не понял… Невелика тайна — схема труб и проходов для их починки. Несколько старых тайников… так они пустые, давно уже… Мастера там иногда инструмент оставляют, чтоб не носить… А потом я узнал о Дыхании… Бездны…
— И поняли, что амо-на Тиаран не упустит случая обвинить вас?
Герлас мрачно кивнул.
— Моя вина, принц, только моя. Остальные… никто не знал. Храм Глубинных верен вам и Акаланте…
— Я вас прощаю, — быстро сказал принц снова начавшему задыхаться жрецу. — Дариен заплатил жизнью, а вы виновны только в том, что не рассказали вовремя. В покушении на меня вы не виноваты, слышите?
— И лучшее тому доказательство, что сознание случившегося вас чуть не убило, — заметила Джиад. — Дело ведь в этом? В том, что вы едва не погубили принца своим молчанием?
Герлас снова кивнул.
— Я прошу назначить мне наказание, — упрямо повторил он. — Только мне…
— Велите принести схему, — зло приказал Алестар, едва сдерживаясь, чтоб не взять старого упрямца за ворот туники и не встряхнуть хорошенько. — Наказание будет позже, а сейчас не смейте умирать. Вы страж Бездны, вот и сторожите ее!
Герлас отвел взгляд в сторону, задышав ровнее, хоть и медленно. Сила Акаланте, изнутри убивавшая старого жреца за предательство, в котором он себя обвинил, уходила прочь, как отлив…
— Амо-на Герлас, вы больше ничего не хотите мне сказать? — по-прежнему ровно и бесстрастно поинтересовалась Джиад.
— Тебе — ничего.
Упрямству жреца могли позавидовать скалы, из которых высекли храм Глубинных.
— Вот если найдешь убийцу, я извинюсь, будь ты хоть дюжину раз двуногой.
— Знаете, амо-на, — впервые за разговор позволила себе усмешку Джиад, — пожалуй, я и тогда обойдусь без ваших извинений. Что дается не от сердца, то его и не радует, — так говорят сутры моего храма. Если я найду заговорщиков и помогу вернуть покой в Акаланте, это будет достойной наградой. Я, конечно, двуногая, но тоже страж. И грязной работы не боюсь. Кто ведь должен чистить трубы, если они забились грязью, а благодарности за эту работу редко дождешься…
Храм они покидали в полном молчании, потому что впереди снова плыл проводник из жрецов. Алестар сжимал кожаный лист, скрученный в тугой рулон — вожделенную схему, Джиад все так же с любопытством озиралась по сторонам, будто запоминая дорогу. Выведя их за пределы храма, жрец-глубинник поклонился и скрылся за дверью, а Дару, плававший неподалеку с двумя салту в поводу, поторопился к ним.
— Как ты догадалась? — спросил Алестар, все это время заново переживавший разговор со старым жрецом.
— Я… сказала почти наугад, — честно призналась Джиад, глядя вверх, в толщу воды, и чему-то слегка улыбаясь. — Он очень переживал о смерти ученика, это было ясно. Но в то же время нервничал, когда я стала задавать вопросы. Мастер сказал, что проходами и починкой труб занимаются жрецы глубинных богов, а в этом деле изначально слишком много зависело от потайных ходов. Вот я и подумала, что кто-то использует их очень умело. Значит, у него есть схема. А когда Герлас сказал, что убитый был его помощником и много времени проводил в библиотеке, я рискнула предположить, что юноша мог найти эту схему. И что чаша была не главной целью убийцы. Важной, но не главной… И оказалась права. Герлас сам выдал себя, слишком уж сильно его мучила совесть.
Улыбка Джиад вдруг потускнела, и жрица едва заметно покачнулась в седле.
— Вот что, — заявил Алестар. — Немедленно возвращаемся. Ляжешь в постель, и пока целители не скажут, что с тобой, пусть хоть вулканы взрываются, хоть сирены по городу плавают… Сама доплывешь, или тебя в седло взять?
— Нет, я сама…
Что ж, хоть не шарахнулась испуганно, даже не покосилась — и то неплохо. Алестар с тоской подумал, сколько еще сегодня предстоит переделать для завтрашних Больших Гонок. Но Джиад это уже не касается, пусть отдыхает. И отца тревожить не нужно. Уж с этим он и сам справится, не в первый раз. Правда, впервые его волнует, как пройдут Гонки, а не то, кто на них победит.
* * *
Что именно происходит, Джиад поняла уже давно. В это раз милость Госпожи Луны пришла к ней не просто рано, а еще и особенно болезненно. Удивляться этому не стоило, у нее всегда был нерегулярный цикл, с которым ничего не могли поделать ни зелья, ни массаж опытных жриц. Но в Храме это случалось со многими, и Джиад давно привыкла переносить два-три дня нездоровья на ногах, разве что на ночь позволяла себе выпить вина с обезболивающими травами. Что ж, хотя бы от обычных женских сложностей она избавлена милостью Малкависа… Но в этот раз мысль о его милости вызывала глухую тоску, стоило вспомнить, какой ценой дается свобода.
А все паршивка Миалара. Бывает, что держишься в бою, спокойно отражая удары, а потом один, особенно умелый, пробивает защиту — и все. Так и в этот раз: у Джиад перехватило дыхание и внутри заныло от боли и горького отчаяния, когда глупая девчонка бросала гадкие слова, даже не зная, как хорошо они достигли цели.
И еще рыжий… Что ему до ее здоровья? Уж оставшееся время она продержится, да и ничего страшного, уже завтра все будет хорошо. Но как это объяснить мужчине, да еще и не человеку? Алестар смотрел обеспокоенно и, кажется, намерен был всерьез посадить ее под замок и вызвать целителей. Что ж, вот пусть целители с ним и объясняются!
Джиад закусила губу, стараясь, чтоб это вышло незаметно. Больше всего она ненавидела в лунных днях не боль, а приступы раздражительности и плаксивости перед ними. Вот же мерзость… И все-таки с какой радостью она бы терпела эту мерзость, если бы… Нет, об этом думать нельзя. Просто нельзя. Никогда!
Она старательно улыбнулась в ответ на очередной обеспокоенный вопрос Алестара и только тут задумалась, не чувствует ли принц ее нездоровье из-за их связи? Неужели это так сильно проявляется? А как же тогда их женщины производят на свет детей? Мужчины и это чувствуют?
Джиад покосилась на плывущего рядом Алестара и решила спросить об этом целителя. Ну интересно же!
Так за размышлениями они возвращались до дворца уже знакомым путем. В городе сегодня было как-то особенно шумно, по рынку и над улицами метались иреназе на салту и без них, тащили большие объемные свертки. Один развернулся, превратившись в огромное яркое полотнище легкой ткани, которое тут же кинулись сворачивать неудачливые носильщики. А еще подводные жители несли большие короба, мотки веревок и ремней, шесты и куски кожи, натянутые на разной формы рамы…
