— Я хотела прислать королю весть с кем-нибудь из слуг, но побоялась. Любой мог предать… Потом я все же нашла того, кто передал письмо. Сначала он не хотел, но я умолила, поклялась, что хочу лишь прекращения всего этого ужаса. Король внял моим опасениям и велел тому, кто передал письмо, втайне провести меня во дворец. Страже он приказал уплыть, курьера отослал с поручением, и я проскользнула незамеченной, боясь даже плеска от собственного хвоста…
— Кто передал письмо и провел тебя? — перебил Алестар, чуть подаваясь вперед.
— Это неважно, ваше… величество, — отозвалась Санлия с заминкой, будто ей было то ли неприятно, то просто непривычно именовать Алестара королем. — Если он захочет подтвердить мои слова, то сделает это. Иначе, я слишком ему обязана, чтобы навлекать ваш гнев. Мне-то терять уже нечего… Позволите продолжать?
Алестар молча кивнул.
— Я рассказала королю все, что знала. О себе, о Карише, о советнике Руале, да примет его Бездна, — с тихой тяжелой ненавистью продолжила суаланка. — Но король не поверил мне. Руаль был его другом всю жизнь. Он решил спросить самого советника и заставить того поклясться на Сердце Моря, что все это ложь. Я хотела плеснуть обвинения советнику в лицо, но… король велел мне спрятаться. Он сказал, чтобы я появилась потом, по его зову… Помните нишу за его шкафом, ваше… величество? Вы как-то рассказывали, что в детстве играли там в прятки… Там может поместиться только ребенок или кто-то с тонкой костью и узкими плечами…
Джиад смерила взглядом наложницу, изящную, как виноградная лоза. Да, Санлия легко поместилась бы там, где мог спрятаться крупный ребенок, каким наверняка был Алестар.
— Когда король хотел послать за советником, — продолжила размеренно ронять слова Санлия, — с этим вышла заминка. Курьера он еще раньше отправил с поручением, которое должно было задержать юношу надолго. Ведь документы, которые потребовал его величество, и так лежали у него на столе. Гвардейцев в ближнем коридоре тоже не было, а дворец опустел из-за гонок. Но по коридору проплывал охранник принца, Кари. Вот его-то король, выглянув из кабинета, и отправил за Руалем. Они вернулись быстро, я едва успела спрятаться за шкафом — все-таки щель там узкая. И видно почти ничего не было, зато слышно очень хорошо. Сначала говорил только король, а советник молчал. Потом тоже заговорил. В его словах было столько яда, что вода в кабинете показалась протухшей, мертвой… Король не хотел верить! Он слушал — и не слышал! А советник продолжал говорить, потом вдруг что-то случилось, — король подплыл к двери и крикнул кому-то, веля позвать целителей. Я выглянула из-за шкафа, очень тихо и осторожно… Советник Руаль лежал в кресле, держась за сердце. Но я ему не доверяла. Да, он был болен, разумеется, проклятие Сердца Моря убивало его за измену королевской семье, но и больным он был опасен, как разъяренная мурена. Вернулся король — и кто-то еще. Я спряталась, но слышала, как прозвучало имя Кари. И тут я хвостом почувствовала неладное. С чего бы охраннику так и плавать в коридоре, ожидая советника? И почему он не поплыл за целителями? Король, наверное, тоже что-то понял, но не успел…
Санлия задохнулась, всхлипнула, жалко скривила красивый рот без малейшего следа краски.
— Он ничего не успел! — почти выкрикнула она. — Я услышала шум, вскрик короля, потом голос советника, такой спокойный, жутко спокойный: «Смотри, Кари, как шутят боги. Я хотел убить твареныша, а вместо этого подарил ему трон. Уплывай, я сам отвечу за это. Скажу, что взял твой нож хитростью». Я боялась выглянуть из-за шкафа, но слышала каждое слово, клянусь Тремя и милостью их. Охранник помолчал немного, потом спросил, вправду ли мертв король? Они говорили так легко, словно… о добытом салту! И в комнате повеяло кровью… Я не могла понять, почему Сердце Моря не покарало их? Ведь должно было?! Но боги отвернулись от Акаланте в тот миг… И Кари сказал: «Нет, каи-на, у меня есть мысль получше…» Потом я ничего не слышала: они стали говорить так тихо, будто знали, что кто-то рядом. Только однажды Руаль сказал погромче: «Да, это может получиться. Пусть сдохнет следом за своей двуногой девкой…» А потом они выплыли, очень быстро! Я едва выждала несколько мгновений — и кинулась следом. Если бы кто-то нашел меня у тела короля… Меня, суаланку, пропавшую до этого так странно… Кто бы мне поверил, что я не убийца?
Она опустила голову и обняла себя за плечи, дрожа всем телом, так что даже кончик хвоста мелко трясся. Джиад стало жаль ее, но лишь на миг. Если бы Санлия заговорила раньше! «А если бы ты спасала родную сестру? — мягко поинтересовался в мыслях Джиад голос, похожий на голос того, с кем она разговаривала во сне. — Смогла бы ты пожертвовать ею ради чужих людей? Ради тех, кто причинил горе тебе и твоему народу…» «Не знаю, — беспомощно отозвалась то ли самой себе, то ли кому-то еще Джиад. — Но я бы не поставила жизнь сестры выше целого народа. Даже чужого народа… Хотя… Я не знаю! Надеюсь, что нет!» «Вот и она надеялась, что все обойдется, — вздохнул голос. — Бедная девочка…»
— Я бы поверил, — ясно и холодно сказал Алестар. — Расскажи ты правду сразу, я взял бы с тебя клятву на Сердце и поверил. Зачем ты вернулась, Санлия? За помилованием сестре? Она никого не убила, так ты сказала? Эрувейн выжила только чудом. А тот жрец?
— Он сам покончил с собой! — вскинулась суаланка, продолжая дрожать. — Это не Кариша его убила!
— Ты сама веришь в то, что говоришь? Она его не убила? Еще как! Просто удар не нанесла. Но тебе ли не знать, что иная боль страшнее смерти, а, Санлия? А моя избранная? Ты знаешь, до чего довела нас твоя сестра?!
— Достаточно, прошу вас… — прошептала Джиад, испугавшись, что Алестар при всех вспомнит слишком многое.
Санлия опять опустила голову и сгорбилась, только вздрагивала иногда, будто слова принца били ее наотмашь.
— Я обещал оставить ей жизнь, — медленно и бесцветно сказал Алестар. — Но тебе я ничего не обещал, Санлия ири-на Суалана. Ф
— Да, ваше величество, — вдруг, снова подняв голову, улыбнулась Санлия легкой безумной улыбкой. — Не думайте, что я боюсь казни. Я только не хотела, чтобы обвинили госпожу Джиад, — ей и так довелось испытать много горя из-за меня. И чтобы убийца ушел от суда, я тоже не хотела. Не бойтесь, я с собой не покончу, — снова улыбнулась она. — Женщины нашей семьи принимают свою судьбу до конца. Но жизнь Кариши вы мне обещали.
— Жизнь, а не свободу, — с глухим отвращением уронил Алестар. — И запомни…
Не договорив, он вскрикнул, по телу прошла длинная судорога, которую Джиад ощутила так, будто сама почувствовала ее. Глухо, как во сне, но почувствовала. И откуда-то без тени сомнения она знала, что с Алестаром ничего опасного, просто боль наконец взяла свое, и иреназе теряет сознание от накатившей мучительной рези в поврежденных мышцах и плавнике.
— Нет… — прошептал он. — Не хочу…
Но Невис уже метнулся к нему с таким озабоченным лицом, что упираться было бесполезно — сейчас слово целителя было важнее королевского.
— Джиад… — упрямо прошептал Алестар, цепляясь за ее руку. — Не уплывай...
